Единственная - Тихтнер Шерон (читать книги полностью TXT) 📗
Вообще–то редко встречаются люди, злые от рождения. Но сейчас на меня смотрело сразу двое таких, а третий сам выбрал такой путь. Главный представлял собой смесь темно–синего и фиолетового, остальные были синие и темно–синие. Судя по всему, они пока никого не убили, но это дело времени!!! Скорее всего, они избивают более слабых ребят, но это явно не все.
Мне очень захотелось вмазать им всей своей силой. Сколько жизней они еще испортят! Но нельзя. Новые неприятности мне не к чему. Я приняла решение применять свои способности только в крайней ситуации. Сейчас можно обойтись словами. Надо срочно смываться.
— Простите, я спешу. Мне еще вещи разбирать, — я попыталась обойти их.
— Куда ты, детка? — рявкнул главный.
— Мы хотели с тобой познакомиться!
— Позже мальчики! Позже! Я сюда надолго, — проговорила я, даже не надеясь, что эти отморозки от меня отстанут. Но это сработало. Один отступил в сторону и, я прошла на этаж. Они же продолжили свой путь вниз.
Сам третий этаж выглядел еще хуже лестницы. Надписи на стенах были вроде покраски, ни одного свободного места. Разбитые лампочки и рваный линолеум дополняли картину. Обстановочка не обещала ничего хорошего. Я быстро нашла нужную мне комнату.
Внутри было чуть лучше. Комнату не ремонтировали, наверное, лет 10 минимум. Тусклые обои во многих местах прожжены сигаретами, с потолка свисает одна лампочка на проводе, одинокий старый шкаф на ладен дышит. Кровати и старый круглый стол выглядели лучше всех. Стол был завален всяким хламом, им явно не пользуются по назначению. На одной из кроватей сидела довольно странная девушка.
Светлую соломенную паклю на голове девушки волосами назвать, язык не поворачивается. Она сидела в позе лотоса и немного раскачивалась. Густо подведенные черным карандашом глаза смотрели на меня оценивающе. За таким раскрасом я даже не разглядела их цвет. Одета она была в красные длинные гольфы и огромную мужскую футболку непонятного цвета, что–то между болотным и грязно–коричневым. Больше ничего не было. Благодаря ее позе было прекрасно видно, что даже нижнего белья на девушке не было. Мне стало не по себе.
— Привет! — прохрипела она. Ее прокуренный голос прошелся мне по ушам как ножом по стеклу, — Красивая! Соболезную!
— Почему? — удивилась я. Никогда не думала, что красота может быть поводом для соболезнований.
— Сама скоро узнаешь! Я Камра! — интересно, такой ответ я буду слышать отовсюду?
— Мелания! Можно просто Мела!
Камра снова впала в свой транс. Я не стала ее беспокоить. Камра — это прозвище. У трудных подростков всегда есть прозвища. Как ее зовут даже спрашивать не буду. Зачем мне это? Если она сама уже представилась таким образом, значит ее все устраивает или, что скорее всего, у нее нет другого выбора.
Я спокойно подошла к разваливающемуся шкафу и очень осторожно, чтобы не отломать ненароком, открыла дверцу. Что творилось внутри не описать: все вещи перевернуты, даже пара туфель, если это можно так назвать, была завернута, стоячие носки, окурки и в дополнение ко всему вонь. Мне аж плохо стало от этого смрада. Воняло так будто здесь кто–то давным–давно сдох и разложился. Я была не готова к такому запашку прямо из шкафа.
Она что, совсем здесь не убирается? Чуть привыкнув к запаху, я пригляделась немного. Мое зрение очень страдало в таких условиях. В комнате хоть топор вешай. Воздух мало того, что вонял, так еще и видно сквозь него почти ничего не было. На шторах висела паутина, в шкафу тоже. Я не стала портить себе нервы и заглядывать под кровать. Я просто представить не могу, что там может обнаружиться!
Я повертела головой в поисках чего–то похожего на тряпку, но тщетно. Пришлось достать из рюкзака салфетку, которой вытиралась в дороге и протереть несколько полок шкафа. Я честно взяла две полки из четырех возможных.
Пока я складывала свои вещи в шкаф, снизу доносились шум и крики. Обычно я старалась помогать, но потом меня выгоняли за драку и побои. Поэтому я надежно засунула свою совесть в самый дальний ящик и продолжила заниматься своими делами.
Из любопытства я снова заглянула в сущность. Всегда пользуюсь этой способностью. Просто предпочитаю знать, с кем имею дело! Девушка и впрямь оказалась странной. Ее сущность была полностью синей с серым центром. Значит, это полностью отчаявшийся человек, который и бороться не пытался. Не люблю таких!
Никогда не понимала, почему люди отчаиваются. Ну, что могло случиться в жизни этой молоденькой девушки, чтобы она довела себя до такого состояния? Никогда не понимала и, наверное, уже не пойму! Не стала я больше в этом копаться и отвернулась.
Через какое–то время шум стих. Камра встала и просто вышла из комнаты, ничего не говоря. Я осталась одна. Что мне было делать? Высовываться я не собиралась, поэтому снова взяла салфетку, которую таковой уже нельзя было назвать, и стала вытирать свою кровать, шкаф и окно. Я бессовестно воспользовалась своей скоростью и моментально все вытерла, решив завтра продолжить это грязное дело, но уже во влажном виде.
Уже через час Камра вернулась в еще более потрепанном виде, чем была. Не раздеваясь, она упала на кровать и сразу уснула. Я не удержалась и снова заглянула в сущность. Края ее стали еще более заостренными и очень темными, но синими. Что же с ней случилось за этот час? Куда она ходила? Ответы на эти вопросы могла дать только она сама. Надо будет все–таки пообщаться с ней. Соседки как ни как!
Я тоже легла, но долго еще не могла уснуть. Даже не знаю, что именно меня больше мучило: вонь или обстановка. Не создавал приятного впечатления этот приют. Наверное, не зря его директриса не любит! Сама ночь прошла как всегда без сновидений. Я только первое время после превращения мучилась кошмарами. Но со временем все наладилось.
Проснулась я рано утром. Я вышла в коридор в поисках туалетной комнаты. Да, народ здесь не из дружелюбных. Из троих встреченных мною в коридоре подростков двое шарахнулись, а один оценивающе глянул и ухмыльнулся. При свете солнца приют смотрелся еще хуже, чем накануне. В самом конце коридора я все–таки нашла туалет. Видок не из приятных: разбитый кафель как на стенах, так и на полу; баллончиком размалеваны стены и даже потолок; из трех унитазов один разбит, во втором блевотина; с раковинами та же история! Меня саму от такого зрелища чуть не вырвало. Это ж кем надо быть, чтобы так загадить место, в котором живешь? Я выбежала из этого отвратного помещения, затыкая нос руками. Я залетела в комнату, схватила бутылку из–под воды, которую пила в дороге и поплелась обратно. Теперь я знала, что увижу, поэтому сильно по сторонам не смотрела. Я просто налила воды и вышла. Уже в комнате я нашла старый обшарпанный таз, который тщательно вытерла и вылила в него воду. Не самый приятный в моей жизни был процесс умывания. Кстати, умывалась я прямо на подоконнике своей комнаты. Моя соседка все еще спала в позе зародыша и тихо постанывала. Я не стала ее будить. Видимо, к этому она уже давно привыкла. Я оделась и мирно отправилась на занятия.
Сегодня я преодолела лестницу без приключений. Все ребята, которых я видела, были либо молчаливыми, либо орали всякие непристойности на всю округу.
Три здания приюта были объединены просторными коридорами. Первое здание — жилое. Второе — учебный корпус, в котором находилась столовая. Третье — лечебный корпус, который мне без надобности.
Учебный корпус был трех этажным. На первом этаже располагались столовая, администратор, учительская и ряд лабораторий. На остальных этажах были просто учебные классы. Надо отметить, что это здание выглядело намного лучше жилого. Простые окрашенные стены, на которых висели многочисленные стенды о различных болезнях. Ровный слой бледно зеленой краски даже не был поцарапан или исписан. Латаный линолеум в классах и каменный пол в коридорах был роскошью.
— Здравствуйте! — поздоровалась я, войдя в кабинет администратора. Женщина была примерно одного возраста с директрисой и выглядела очень похоже. Женщине на вид было около 40 лет. Невысокая полноватая женщина с короткими крашенными волосами неопределенного цвета, корни темно каштановые, а концы красноватые. Она посмотрела на меня не особо дружелюбно карими глазами. Но ярко накрашенные губы все–таки растянулись в не искренней улыбке. Мурашки прошлись по коже. Чем так улыбаться лучше всегда ходить угрюмой.
