Темный принц - Фихан Кристин (книги онлайн полные txt) 📗
Вдруг она снова услышала мужской смех, низкий, удивленный, дразнящий.
Ты пытаешься сбежать от меня, малышка.
Рейвен упала на кровать, сердце заколотилось. Его голос напоминал черный бархат, он сам по себе был опасен.
Не надо льстить себе, хвастун, Я — туристка, значит, я путешествую.
Она заставила свой разум оставаться спокойным, даже когда почувствовала ласковое прикосновение его пальцев к своему лицу. Как он это делает? Ласка была невесомой, но она ощутила ее всем телом, вплоть до кончиков пальцев на ногах.
И куда ты думаешь отправиться?
Он лениво потянулся, его тело было свежим после сна, а разум был более живым от испытываемых эмоций. Он наслаждался перепалкой с ней.
Дальше от вас и ваших странных игр. Возможно, в Венгрию. Мне всегда хотелось побывать в Будапеште.
Маленькая лгунья. Ты собираешься вернуться в свои Соединенные Штаты. Ты играешь в шахматы?
Она вытаращила глаза.
Шахматы?
Мужские забавы иногда просто бесят.
Шахматы. Да. Так как, играешь?
Конечно.
Сыграй со мной. Сейчас?
Она стала заплетать в косу свои тяжелые волосы. В его голосе было что-то пленительное, гипнотизирующее. Что-то, что трогало ее душу, но повергало в ужас сознание.
Но сначала я должен поесть, да и ты голодна. Я чувствую твою головную боль. Иди пообедай, встретимся в одиннадцать.
Ни за что. Я не хочу встречаться с вами.
Ты боишься.
Это было сказано с очевидной насмешкой.
Она рассмеялась, отчего все его тело охватил огонь.
Хотя время от времени я и совершаю глупые поступки, но я отнюдь не дура.
Скажи мне, как тебя зовут.
Это был приказ, и Рейвен почувствовала непреодолимое желание ему подчиниться.
Она постаралась очистить свое сознание, стереть с него все, словно с грифельной доски. Это было больно, точно острые иглы пронзили ее голову, заставив ее внутренне сжаться. Он не получит силой то, что она могла бы дать ему по собственной воле.
Почему ты продолжаешь сражаться со мной, когда знаешь, что я сильнее? Ты сама себя ранишь, тратишь силы, а победа все равно будет за мной. Я же чувствую, чем тебе приходится платить за наше общение. И я могу добиться от тебя покорности другими средствами.
Почему вы используете силу, чтобы чего-то добиться от меня, хотя могли бы просто попросить?
Она почувствовала его замешательство.
Мне жаль, малышка. Я привык получать то, что хочу, почти без усилий.
И не тратите сил на такую простую вещь, как вежливость?
Иногда это более чем целесообразно.
Она смяла подушку.
Вам стоит что-то сделать с вашим высокомерием. Если вы обладаете властью, это еще не значит, что нужно выставлять ее напоказ.
Ты забываешь, что большинство людей не могут обнаружить ментальные воздействия.
Но это не оправдание, чтобы лишать человека свободы выбора. И как бы то ни было, речь идет не о «воздействиях» — вы отдаете приказы и требуете полного подчинения. Это намного хуже, потому что люди превращаются в стадо овец. Это ведь ближе к правде?
Ты сделала мне выговор.
Только эта мысль осталась на поверхности его сознания, словно он утратил свое мужское превосходство над ней.
Не пытайтесь надавить на меня.
Теперь в его голосе зазвучала угроза, это была тихая скрытая опасность.
Я не буду «пытаться», малышка. Будь уверена, я смогу добиться от тебя уступчивости.
Тон его голоса был одновременно и шелковистым, и безжалостным.
Вы похожи на испорченного ребенка, требуя своего.
Она поднялась, прижимая подушку к своему протестующему животу.
Я собираюсь спуститься вниз в столовую. У меня начинается страшная головная боль. А вам советую охладить свой пыл, опустив голову в ведро с водой.
И она не лгала — от попытки противостоять ему на его уровне ей стало плохо. Она осторожно направилась к двери, опасаясь, что он может остановить ее. Она будет чувствовать себя в безопасности среди людей.
Пожалуйста, малышка, скажи свое имя.
Это было сказано с серьезной любезностью.
Рейвен вдруг поняла, что улыбается.
Рейвен. Рейвен Уитни.
Вот что, Рейвен Уитни, ешь, отдыхай. Встретимся в одиннадцать за партией в шахматы.
Контакт резко оборвался. Рейвен медленно выдохнула, прекрасно понимая, что должна бы испытать чувство облегчения, но никак не утраты. Самое настоящее обольщение звучало в его гипнотическом голосе, его смехе на протяжении всего их разговора. Она чувствовала то же одиночество, что и он. Ей не хотелось думать, почему ее тело оживает от одного прикосновения его пальцев. Вспыхивает. Желает. Требует. И это только от одного прикосновения его сознания. Обольщение было больше, чем просто физическим, — чем-то глубоким, естественным, чем-то, что она не могла объяснить. Он словно дотронулся до ее души. Его желание. Его темнота. Его ужасающее, неотступное одиночество. Она тоже желала всего этого. Нуждалась в ком-то, кто бы понял, каково это — быть такой одинокой, такой испуганной, что даже дотронуться до другого существа, приблизиться к нему слишком близко не можешь. Ей нравился его голос — в нем и утонченность Старого Света, и забавное мужское высокомерие. Интересно, что он знает? И что он может?
Ее руки слегка дрожали, когда она открывала дверь в коридор. Ее тело снова принадлежало ей, двигалось легко и плавно, подчиняясь ее воле. Она сбежала по ступенькам и вошла в столовую.
Занятых столиков, конечно, было намного больше, чем прошлой ночью. Обычно Рейвен по возможности сторонилась общественных мест, предпочитая избегать усилий по защите своего разума от нежелательных эмоций. Но она сделала глубокий вдох и вошла.
Джейкоб взглянул на нее с доброжелательной улыбкой и поднялся, словно ожидая, что она сядет за их стол. Рейвен заставила себя улыбнуться в ответ, не представляя, как сейчас выглядит: невинной, волнующей, абсолютно недосягаемой. Она пересекла комнату, поприветствовала Шелли, и ее представили Маргарет и Гарри Саммерс. Соотечественникам-американцам. Она постаралась, чтобы ее лицо не выдало поднявшейся в ней тревоги. Поскольку Рейвен прекрасно знала, что ее фотография была напечатана почти во всех газетах и ее даже показывали по телевидению в ходе расследования последнего дела об убийствах. Она не хотела быть узнанной, не хотела возвращения того кошмара, который ей пришлось пережить, исследуя извращенное мужское сознание. Не было более отвратительной темы для разговора за ужином.
— Садись здесь, Рейвен.
Джейкоб элегантно отодвинул для нее стул с высокой спинкой.
Осторожно, стараясь избегать физического контакта, Рейвен позволила себя усадить. Это был самый настоящий ад — находиться в непосредственной близости от такого количества людей. Даже будучи ребенком, она страдала от воздействия эмоций, излучаемых окружающими. Она едва не сошла с ума, прежде чем научилась ставить защиту. Это работало, пока боль или разочарование не становились слишком сильными или пока она не прикасалась к другому человеку. Или, как сейчас, когда находилась рядом с очень сильным дьявольским разумом.
Прямо во время беседы, которая журчала вокруг, среди людей, казалось бы неплохо проводивших время, Рейвен вдруг ощутила знакомые признаки перенапряжения. Словно осколки стекла впились в голову, а в животе все протестующе перевернулось. Она не могла съесть ни кусочка.
Михаил вдохнул ночной воздух, медленно пересекая городок в поисках того, в чем нуждался. Нет, это была не женщина. Он не смог бы вынести женского прикосновения к своей коже. Он проснулся в опасно сильном сексуальном возбуждении и был очень близок к обращению. Он мог потерять самообладание. Поэтому лучше, если это будет мужчина. Он с легкостью двигался вперед среди людей, отвечая на приветствия тех, кто его знал. Все уважали его, с ним считались.
