Вечность - Ноэль Алисон (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Да, кажется, что я должна бы точно знать, ведь я экстрасенс. На самом деле я далеко не всегда могу разглядеть причины человеческих поступков, только вижу сами события. Например, целую цепочку образов, отражающих чью-то жизнь, вроде слайдов, только скорее в формате трейлера к фильму. Иногда вижу одни только символы, их еще и расшифровывать надо, как карты Таро — или как «Скотный двор» (мы его в прошлом году на факультативе по литературе проходили).
А вообще, все это очень приблизительно, и случается, я все прочитываю неправильно. К тому же многие картинки можно понимать по-разному. Вот однажды я увидела большое сердце с трещиной посередине и решила, что это знак несчастной любви, а женщина вдруг свалилась на пол с инфарктом. Пока все разберешь, можно сто раз запутаться, но сами картинки никогда не лгут.
Между прочим, не нужно быть ясновидящей, чтобы понять: мечтая о ребенке, люди представляют себе очаровательного малыша, а не голубоглазую блондинку с парапсихическими способностями и кучей проблем в эмоциональной сфере. Так что я стараюсь вести себя тихо и скромно и как можно реже попадаться Сабине на глаза.
И уж конечно, я не рассказываю ей о своих чуть ли не каждодневных разговорах с покойной сестрой.
В первый раз я увидела Райли еще в больнице. Проснулась ночью, а она стоит у изножья кровати, в одной руке держит цветок, а другой мне машет. До сих пор не понимаю, что меня разбудило — Райли не окликала меня и вообще молчала. Я, наверное, просто ее почувствовала — словно электричество в воздухе.
Сначала я подумала, что у меня галлюцинации, еще один побочный эффект от обезболивающего. Проморгалась, протерла глаза — нет, не исчезла. Мне как-то в голову не пришло закричать или позвать на помощь.
Она подошла ближе, ткнула пальцем в гипс у меня на руках и на ноге — и как захохочет! Без звука, но все-таки — чему тут смеяться? Она заметила, что я злюсь, тут же сделала серьезное лицо и жестами спросила — больно?
Я пожала плечами. Обида от ее смеха еще не прошла, да и страшновато как-то было. Не до конца веря, что это действительно Райли, я все равно спросила:
— Где мама, папа и Лютик?
Она мотнула головой, как будто они стояли рядом с ней, но я-то видела только пустое пространство!
— Не поняла…
Райли улыбнулась и прижала сложенные вместе ладони к щеке — спи, мол.
И я смежила веки, хотя раньше ни за что не стала бы ее слушаться. Потом раскрыла глаза и говорю:
— Эй, кто тебе разрешил надевать мой свитер?
А она вдруг исчезла. Раз — и нету.
Честно говоря, в ту ночь я так до утра и не заснула — все злилась, что задала такой тупой, дурацкий, эгоистичный вопрос, упустила возможность узнать великие тайны жизни и смерти. Человечество мечтало об этом многие тысячи лет, а я… Нашла время шпынять погибшую сестричку за то, что она порылась в моем платяном шкафу! Что делать… Старые привычки и в самом деле живучи.
Когда Райли появилась во второй раз, я так обрадовалась — даже слова не сказала насчет того, что она напялила на себя не только мой любимый свитер, но и мои лучшие джинсы (они были ей длинны и собирались гармошкой у щиколоток), да еще взяла браслет с подвесками, который мне подарили на тринадцатилетие. Сестрица давно на него облизывалась. Я улыбнулась, кивнула, как будто ничего не заметила, и подалась вперед, чтобы рассмотреть ее получше.
— Так где мама и папа?
Может быть, если внимательно вглядеться, они появятся.
Райли с улыбкой взмахнула руками. Я широко раскрыла глаза.
— Хочешь сказать, они теперь ангелы?
Она скорчила рожицу и затрясла головой, держась за бока от беззвучного смеха.
— Да ну тебя!
Я откинулась на подушки. Нахалка она все-таки, хоть и мертвая. Но я не хотела с ней ссориться.
— Скажи хоть, как там, у вас? Вы, ну, это, живете на небесах?
Райли зажмурилась, вытянула вперед руки, словно что-то держала на ладонях, и вдруг прямо из воздуха возникла картина в резной золоченой раме.
Там явно был нарисован рай. Все будто подернуто белесой дымкой — густо-синий океан, изломанные скалы, золотистый песок, цветущие деревья и туманный силуэт островка вдали.
Я спросила:
— А ты почему не с ними?
Райли пожала плечами. Картина исчезла, и сестра вместе с ней.
В больнице меня продержали больше месяца — переломы, сотрясение мозга, внутреннее кровотечение, синяки и порезы, да еще довольно глубокая ссадина на лбу. Пока я там валялась, вся в бинтах и лекарствах, Сабина занималась разными нерадостными делами: приводила в порядок наш дом, организовывала похороны, паковала мои вещи перед великим переселением на юг.
Она попросила меня составить список всего, что я хочу взять с собой. Перетащить из своей прекрасной прежней жизни в городе Юджин, штат Орегон, в пугающую новую жизнь в Калифорнии, в городке под названием Лагуна-Бич. А я не хотела ничего брать, разве только кое-что из одежды. Я не могла вынести напоминаний о прошлом — как будто идиотская коробка со всяким барахлом вернет мне семью.
Пока я была заперта в стерильных больничных стенах, меня регулярно посещал психолог — не в меру старательный практикант в бежевом кардигане и с планшеткой в руках. Каждый раз он начинал разговор с одного и того же дурацкого вопроса: как я справляюсь со своей «глубокой утратой» — его выражение, не мое. Затем он долго меня агитировал сходить в шестьсот восемнадцатую комнату, где происходят консультации по преодолению горя.
Да я бы ни за что туда не пошла! Сидеть в кружке с другими скорбящими, дожидаясь своей очереди подробно рассказать про самый страшный день в моей жизни? Разве станет мне легче, если я при всех признаюсь в том, что давно уже сама понимаю — что я не только виновата в случившемся, но еще и по глупости, лени и непробиваемому эгоизму задержалась и отстала от своих по дороге в вечность?!
Во время перелета из Юджина в аэропорт Джона Уэйна мы с Сабиной почти не разговаривали. Я притворилась, будто это из-за горя и не до конца залеченных ран, а на самом деле мне просто необходимо было хоть чуть-чуть отстраниться от нее. Я знала о противоречивых чувствах Сабины. С одной стороны, ей отчаянно хотелось поступить правильно, с другой — она против воли постоянно думала: «Ну почему я?»
А я никогда не спрашиваю: почему я? Чаще всего я думаю: почему не я, а они? Но и обижать ее не хотелось. Сабина столько для меня сделала, так старалась обеспечить мне нормальный хороший дом — нельзя было позволить ей понять, что все эти старания были напрасны. Что она могла бы просто выбросить меня на ближайшую помойку — для меня это никакой разницы бы не составило.
Езда на машине до нового дома слилась в сплошную полосу моря, солнца и песка. Когда Сабина распахнула передо мной дверь моей комнаты, я окинула помещение беглым взглядом и вяло промямлила что-то вроде «спасибо».
— Прости, мне нужно бежать, — сказала Сабина.
Она явно рвалась к себе в контору, где все четко организовано, упорядочено и ничем не напоминает разбитый вдребезги душевный мир изувеченного горем подростка.
Едва за Сабиной закрылась дверь, я бросилась на постель, уткнулась лицом в ладони и наревелась от души.
Плакала, пока кто-то не сказал над ухом:
— Слушай, может, хватит, а? Хоть бы по сторонам посмотрела! Плоский экран, камин, ванна с пузырями! Нет, ну ты чего?
— Ты, вроде, не можешь говорить?
Я перекатилась на спину и мрачно взглянула на сестру — она, кстати, была одета в розовый тренировочный костюм, золотые кроссовки «Найки» и кукольный парик цвета фуксии.
— Еще как могу, не смеши! — скорчила гримаску Райли.
— А как же в прошлые разы… — начала я.
— Ну, прикалывалась просто. Что теперь меня, расстрелять? — Она прошлась по комнате, провела рукой по краю стола, потрогала новый лэптоп и сидиром-плейер — наверное, их сюда положила Сабина. — Сколько у тебя всего, даже не верится! Так нечестно! — Она нахмурилась, уперев руки в бока. — А ты даже не ценишь! На балконе еще не была? Знаешь, какой оттуда вид?
