Соль. Судьба Первородной - Александрова Марина (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt, fb2) 📗
– Осторожнее, Римс, осторожнее, – кудахтал где-то с боку мой давешний больной. – Положи его вот сюда. Да, осторожнее же ты! Ой… ты что, не видишь, что это подлокотник, а не подушка! Он и так пострадал, не стоит усугублять! Мне он нужен здоровым!
«Стоило подумать об этом прежде, чем приложить меня головой о деревянный подлокотник два раза подряд!» – хотелось высказаться мне, но оставалось лишь с удвоенной силой сжимать челюсти.
Что за жизнь…
Стоило мне почувствовать, как этот самый Римс опустил меня на небольшую кушетку и отошел в сторону, я решила, что пора немного поохать и открыть глаза. Не хватало только, чтобы они ещё и в чувства меня соизволили привести.
– Кажется, приходит в себя, – прокомментировал мои стоны бывший больной.
– Прихожу, – пробурчала я старческим голосом, не имея никакой возможности поправить голосовые связки, поскольку петля, небрежно накинутая на мою шею, этого бы не позволила.
Я привыкла общаться с окружающими в обличье пожилого мужчины. Так было проще. Быть девушкой чревато, когда не уверена, что сможешь постоять за себя в любой ситуации. Быть старухой не солидно. Пожилых женщин в Империи не воспринимают вовсе. Юношей? То же самое, что и старухой. Возраст меняется, отношение остается. Потому быть мужиком в летах – оптимальный вариант… особенно учитывая мой прескверный характер, скрывать который я не вижу ни необходимости, ни желания. Почему? Да просто слишком долго я брожу по дорогам Айрис, чтобы всё ещё быть милой, общительной и вечно улыбающейся. Хотя не факт, что даже в мололодости я имела вышеперечисленные достоинства.
– Простите меня! – тем временем накинулся на меня Неблагодарный Уродец. – Я не хотел, чтобы всё было именно так, но по-другому вы бы не согласились! Мне пришлось…
– Ага, – не желая слушать весь этот насквозь фальшивый монолог, решила всё же избавить себя от сомнительного удовольствия выслушивать об угрызениях совести, что теперь будут изводить этого хлыща прям-таки до конца его дней. – Я так вот сразу и понял. Особенно хорошо мне стало ясно, как сильно ты не хотел, когда ты обчищал мои карманы, предварительно оглушив.
– Послушайте, – на мгновение вспыхнул мужчина, явно подбирая слова. – Я понимаю ваше раздражение, но, на мой взгляд, следует всё же понимать с кем вы говорите, прежде чем произносить нечто подобное! Вы хоть знаете, кто я такой?!
Вот он. Мой любимый момент, когда маска лживой услужливости слетает с лица того, кто привык получать от жизни всё, что захочет, по простому щелчку пальцев. Когда вся эта насквозь фальшивая шелуха слетает с красивого лица, обнажая неприкрытую спесь.
– Нет, – против воли улыбка все равно расцветает на моих губах. И, почему, этот олух полагает, что мне есть дело до того, кто он? – И мне совершенно нет до этого дела, – легко пожимаю я плечами. – Всё, что нужно мне знать, я вижу и так. Ты молодой аланит. Тебе нет и тридцати. Слишком молод для того, чтобы так высоко взлететь самостоятельно. Твои крылья тени ещё не окрепли. Больше скажу, у тебя задержка в развитии и взлетишь ты ещё не скоро… Почему? Потому, что твои предки грешили с близкородственными браками. Это приводит к патологиям в роду. Я пробовал твою кровь, потому не стоит выпячивать глаза и возмущенно сопеть, я знаю о тебе столько, сколько ты сам вряд ли бы выяснил за всю свою жизнь. У тебя застарелая инфекция мочевыводящих путей к тому же. Не будешь лечить – бубенчики откажут раньше, чем сможешь расправить крылья. Ну, что ты покраснел, будто девица на выданье, разве не затем решил спереть первородного, чтоб всю правду о своих перспективах на жизнь выведать? Да ты не расстраивайся, коли нечем будет погреметь там, – выразительно посмотрела на его бедра, – то хоть может драться научишься. Жизнь такая штука. В одном месте затор, так в другом пролезть завсегда можно, – легко пожала я плечами. – А баб впредь поосмотрительнее выбирай… Ну, это так, на будущее, конечно… – тут я позволила себе тяжелый вздох, и начала разглядывать убранства помещения, в котором оказалась. Всё же аланит и впрямь оказался молодым, потому ещё никак не мог отойти от переживаний о своей погремушке, м-да… дети.
И 'ребенок' этот был явно не из бедненьких. Огромная зала, белоснежный мраморный пол, изысканная мебель и пушистые ковры. Я сидела на небольшой кушетке, обитой ис'шерским шелком, и буквально чувствовала, как мой пропыленный зад оскорбляет труд тех людей, что не жалея сил ткут это совершенство. За моей спиной было огромное окно в пол, за которым находилась широкая терраса, судя по размерам и множеству цветов, высаженных на ней, предполагалось, что господа аланиты будут проводить на ней вечера, предаваясь романтическим мечтаниям, или гуляниям, или ещё чем-то более осязаемым, но непременно романтическим.
– Знаешь, что, – вдруг зло оскалился мой 'пациент', – я хотел с тобой по-доброму! Так, чтобы и тебе выгода была! Ведь, как это ни печально признавать, но я вроде как обязан тебе! Но, будь я проклят, если стану терпеть подобное! И уж тем более, я не стану позориться перед братом, показывая ему тебя, предварительно не укротив твой нрав!
– Мальчик, – устало посмотрела я на него, – что ты можешь такого, что я ещё не видел в своей жизни? Что ты можешь сделать со мной, чего уже не сделали подобные тебе?
– Как насчет того, чтобы укоротить твой поганый язык?! – зло вызверился он, обжигая меня темным взглядом.
– Он отрастет уже на следующий день, – пожала я плечами. – Ты забываешь, кто я такой, малец. Дар двуликого, как и его творец, имеет две стороны.
На миг мне показалось, что мой ответ шокировал этого мелкого поганца настолько, что он готов был обнять меня и извиниться. Но мерзкий пройдоха лишь окликнул своего слугу:
– Римс, отведи нашего гостя в подвал и позаботься, чтоб ему было там комфортно…
– Было там комфортно! Вот же скотина бескрылая, чтоб тебе не сдохнуть в пустыне?! – зло сплюнула я, понимая, что ещё пару часов – и я перестану чувствовать руки. Тоже хороша, и чего мне не сиделось на той чудесной кушетке?! Эх, язык мой воистину – мой самый лютый враг. Но и я уже не в том возрасте, когда так легко удержаться от старческого ворчания… Хорошо, не от ворчания! Оно могло бы быть и безобидным. Просто не могу я уже сдержаться. Не могу терпеть, когда надо бы помолчать. Настолько я устала от этого мира. Настолько тяжело мне играть по правилам, которые так любят соблюдать сильные мира сего, раздуваясь от собственной важности, будто их не первый день пучит.
– Эй, – писклявый голосок от противоположной стены заставил меня вынырнуть из собственных мыслей и обратить внимание на человека, что был прикован напротив. Тощий паренёк лет шестнадцати буквально висел на кандалах, потому как сил стоять у него, похоже, уже не было. – Ради Лурес, не могли бы вы потише, – взмолился он. – Если они услышат, то нам обоим несдобровать.
– Похоже то, что ты вот-вот отдашь душу на суд Литы от истощения, – это несомненная удача, так что ли?
– Может быть хуже, – зловещим шепотом поведал он.
– Ребёнок, тебе не говорили, что ты довольно здраво мыслишь для своих лет?
– О чем вы? – устало промямлил он, явно находясь на грани обморока.
– Всегда может быть хуже, золотые слова, малец. Кстати, случаем не подскажешь дедушке, где мы?
– Вы что, тупой? – как-то обреченно посмотрел он на меня.
В то время как я невольно прониклась к парню. Вопросы задает по существу и мыслит трезво.
– Это темница, пыточные подвалы…
– Чьи?
– Ну ты, дед, даешь, тебя там по голове не били случаем? – несколько оживился паренек.
– Вообще-то били, – не считая нужным отрицать сей факт, призналась я.
– А, ну ясно… – сочувственно кивнул пацан, и голова его устало упала на грудь.
– Эй, ответь на вопрос старика прежде, чем… спать, – тактично подметила я.
На этот раз малец лишь вяло попытался запрокинуть голову, а в результате начал бубнить себе поднос.
– Дом семьи Наньен…
