Вьюга в академии (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна (онлайн книга без .TXT) 📗
На спинке кресла я обнаружил красные кружевные трусы, долго думал, но так и не смог припомнить кому они принадлежали, поэтому просто выкинул в окно. Дворник найдет, порадуется.
Я механически переставлял вещи, складывал мятые стаканчики в самоликвидирующий мусорный мешок и под его задорное чавканье подбирался к левому углу комнаты. Единственному месту, которое не затронула разруха, и которое разительно отличалось ото всей остальной комнаты. Тут царил идеальный порядок, и каждая вещь была не случайна. Даже подставка под ручки с памятной гравировкой — подарок правителя на мое десятилетие. Ужасно тяжелая, безвкусная и нежно хранимая золотая фигня. Я ее еще на первом курсе намертво приклеил к столешнице, чтобы не бой боги, не потерялась и никто не спер.
В этом углу даже цвет стен был другим. Нежно-персиковым. Мать считала, что именно этот цвет успокаивает и действует благотворно. Отец с ней не спорил, ну а кто я такой, чтобы рушить семейный уклад? Хотят персиковые, похожие на безе стены? Да ни вопрос, мне не жалко, к тому же это лишь малая часть моих апартаментов!
Дубовый стол, стул с высокой спинкой, чтобы она была точно видна при переговорах и заботливо повешенный портрет Дюдвига III отца нынешнего императора — нашего общего предка. В золоченой раме, конечно же. Сам заказывал в известной багетной мастерской.
Из всей этой идеалистичной картины выбивался только я. Ни золотая рама, ни накрахмаленный воротник рубашки не могли отвлечь внимание от непослушных черных волос, которые, несмотря на кучу укладочного средства, торчали как иголки дикобраза, ни моих красных после бессонной ночи глаз, и в целом помятой физиономии.
Перед разговором с родителями я старался не думать. Вообще ни о чем, и уж тем более о самом разговоре. Иначе велик шанс просто перевернуть отражающей поверхностью вниз переговорное зеркало на подставке и сбежать. Проблема в том, что от себя, своей семьи и обязанностей не сбежишь.
Сейчас я даже боялся представить, что меня ждет, поэтому к разговору готовился очень тщательно и волновался.
Уселся за стол, проверил на месте ли блокнот, подаренный матушкой. Положил сверху на кожаный переплет золотое перо презентованное отцом и уставился на свою скорбную физиономию, отражающуюся в большом зеркале. Переговорник у меня был большой. В нем отражался я сам и часть стены. Вот это, конечно, круто, престижно и прочее, но я бы с удовольствием поговорил с родными по карманному зеркальцу, или вообще по старой металлической модели, по которой транслировался только голос.
Я выдохнул, и пока не передумал, начертил на мутнеющей поверхности зеркала контур семейного герба, и еще пару символов, которые сообщат родителям, что на связи именно я.
— Лестат? — Отец был в кабинете, поэтому ответил сразу же. — Мы ждем тебя. Ты должен был приехать вчера вечером, но я вижу ты еще в академии. Надеюсь, не хочешь меня расстроить?
— Зря… — отозвался я, и с досадой заткнулся. Не стоит дерзить. Я не в том положении.
— Что случилось?
— Неприятность, — признался я.
— Насколько серьёзная?
— Из-за неконтролируемого выплеска силы, дурной погоды и еще кошмар знает, каких неприятностей, сошла лавина. На долину обрушился снегопад, и выехать из академии невозможно.
— Ты издеваешься надо мной? — сурово спросил отец.
— А что похоже? — Скрыть язвительность в голосе не вышло. В очередной раз.
— Когда это случилось?
— Ночью.
— Ты должен был выехать вчера! — разозлился отец.
— Но не выехал. Время еще было, а сегодня с утра не смог!
— Лестат, мне иногда кажется, что тебя нам подкинули горные тролли. Ты не мой сын, иначе как объяснить, что все, что бы ты ни делал приводит к проблемам! Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Я не виноват. Знаешь ли, я не могу контролировать зимнюю стихию. Я немного по другой части!
— Даже магия у тебя бесполезная, — припечатал он.
— Ну тут я тоже, прости, не виноват. У Николаса вон вообще магии нет.
— И иногда мне кажется к лучшему, — заметил отец, а у меня в душе зашевелились старые обиды. Конечно — есть ужас летящий на крыльях ночи — Лестат, и отрада родительских глаз — Николас. Время идет, ничего не меняется. Я прямо так и видел у отца на лице вопрос: И как же ты скопище всех недостатков родни жены, умудрился родился первым.
— Я не могу отсюда выбраться, если ты не поможешь. — Я попытался сохранить иллюзию спокойствия.
— И как я тебе помогу? Я тебе уже помог. Лично просил, чтобы у тебя не было проблем с сессией, и ты все сдал к сроку. Я о дате помолвки сообщил тебе за полгода. Что ты еще от меня хочешь? Скажи, как можно опоздать на самое важное в твоей жизни мероприятие, когда ты знаешь о нем уже полгода.
— Вышли дракона, — прошу я, не отвечая на справедливые обвинения. Вряд ли аргумент «ну вот так вышло» папу успокоит.
— Чтобы он замерз в полете и тоже рухнул где-нибудь во дворе академии? — рычит родитель, и я затыкаюсь. — Нет уж. Даже если дракон долетит, то точно не сядет и не заберет тебя. Слишком холодно.
— Милый что случилось? — за папиной спиной показалось озабоченное лицо мамы. Пришлось пересказывать, что произошло еще раз. И чем дальше, тем больше разговор мне не нравился.
Мама молчала, и почему-то смотрела мне за спину. Это заставляло нервничать. Очень хотелось обернуться, но я старался держать лицо.
— Лейс… а это что? — нервно произнесла она и побледнела. На ее красивом аристократическом лице, на котором не дрогнул ни единый мускул, когда мой младший брат Николас упал вниз головой с лестницы, и мы думали, что он отдал душу богам, сейчас читался священный ужас. Так много эмоций мне у нее видеть, еще не доводилось. И это пугало, пожалуй, даже больше чем папин грозный вид. Младший брат императора славился своим дурным нравом, а вот его жена всегда умела держать лицо и оставаться невозмутимой.
— Что? — удивленно отозвался я и завертелся, но сделал еще хуже. Так как отодвинулся в сторону и вещь, испугавшая маму, стала видна лучше. И как только я пропустил? Это был женский бюстик — из тонкого кружева цвета шампань, который зацепился за украшение на спинке моего стула. Если бы кружево было не таким тонким, а цвет не сливался с золотой отделкой, я бы, конечно, заметил безобразие и убрал. Но так вышло, что этим утром мама оказалась внимательнее меня.
— Так, сын! — прогромыхал отец. Не знаю, что его больше разозлило сама по себе деталь женского туалета на моем стуле, или то, что первой ее заметила мама. — Это последняя капля!
— В смысле последняя? — осторожно уточнил я. Отца я успел изучить хорошо и понимал, когда его терпение на пределе. Сейчас реально шутки закончились. Такой тон ясно говорит, я не обойдусь обычным выговором.
— Ты не оправдал моих ожиданий. Впрочем, это не ново. Просто сейчас, ты перешел грань и мое терпение закончилось. Вместо того чтобы нестись на всех парах и знакомиться со своей невестой, которая ждет уже три дня, ты занимаешься, духи знают чем и теперь говоришь, что вообще не явишься, наплевав на свою семью, государство и обязанности.
— Ну я-то что сделаю? — возмутился я. — Тебе зеркало к окну поднести, чтобы ты воочию убедился, пути из долины перекрыты. Мы жрать непонятно, что будем, как только запасы закончатся. Я не виноват, что оказался заперт в этой ж…мира, — ругательство я проглотил, но поджатые губы мамы говорили о том, что она все поняла и не одобряет.
Да родители всю мою жизнь не одобряли и терпели лишь потому что я старший. В остальном идеалом был послушный и не проблемный Николас. Вот он родителей никогда не позорил.
— Сейчас ты не сделаешь ничего, — отчеканил папа, соглашаясь с моими доводами. — Но, видишь ли, ты должен был сделать все вчера, а лучше два дня назад. после того, как сдал последний экзамен. Мне кажется, помолвка с наследницей престола, пусть и соседнего государства, весомая причина, чтобы бросить своих дружков и примчаться в отчий дом. Я все решил.
