Дочь княжеская. Книга 1 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (читать хорошую книгу txt) 📗
И разрыдалась. В голос. Как будто слёзы могли вернуть всё обратно…
Солнце утонуло за горизонтом, оставив по себе зеленовато-рыжую полоску остывающей зари. Над морем повисли прозрачные сумерки. А где-то на берегу, причём, не сказать, чтобы очень уж далеко, возникла цепочка неподвижных огней. Город! Ну, или поселение. Там наверняка кто-то живёт. Люди… Не может же природа, пусть даже иномирная, создавать такие чёткие линии… пчёлы и муравьи не в счёт, ульи и муравейники всё-таки маленькие!
На месте Паруса здесь стоял длинный, тонкий скальный выступ, выдававшийся в море наподобие естественного волнолома. Он был не один — параллельно ему шли ещё несколько таких же. Отсюда не слишком хорошо было видно, сколько именно. Но если идти в город по берегу, то придётся перебираться как раз через них. Плохо…
Правда, кто сказал, что в местном посёлке живут доброжелательные люди, готовые помогать невесть откуда взявшимся бродяжкам? Что там вообще живут люди? Но и здесь сидеть, ждать невесть чего… Голодной смерти ждать!
Христина подумала о шашлыке, который она должна была давным-давно съесть вместе с Олегом и семьёй Стефа. Подумала о бабушкиных оладьях, сметане, хлебе. Снова расплакалась. Есть хотелось зверски, до ужаса, до спазмов в животе, а ведь ночь ещё только-только началась! Что же будет завтра?
Завтра, когда вода уйдёт с отливом, придётся спуститься. Обогнуть скалу — обплыть её, скорее всего. Плавала Христина хорошо. Пройти по берегу до следующей скалы. Снова обплыть… А потом начнётся прилив, но берег, к примеру, будет уже слишком крутым, чтобы подняться по нему на безопасную высоту. И жрать по-прежнему будет нечего. И солнце будет выпекать башку. И ручеёк пресной воды вполне можно больше не встретить… А налить воды про запас было попросту не во что. Из одежды на Христинке имелся только купальник-бикини, сплошные верёвочки, да смартфон в чехле на шнурке. Всё.
Слёзы снова хлынули. За что? Ну, за что мне такое?! Верните меня обратно, домой хочу, к маме, к бабушке!
В тишину вплелись вдруг посторонние звуки. Не ветер и не вода. Нечто чужое… Вот когда обдало жарким ужасом: змея! Или зверь. Или ящер. Или кто тут ещё водится, хищный и голодный. Христина вскочила, судорожно включила фонарик смартфона. Фонарик выхватывал из тьмы картинки-слайды: сосновые ветви с шишками — слева, влажная скала — прямо, часть скалы, склон, усыпанный щебнем — справа… Оскаленная страшная пасть, встопорщенная шерсть, лапы с крючьями когтей! И жуткий скрипучий шип — 'шкиррр, шкиррр, шкиррр!'
Христинка вскрикнула, дёрнулась назад, нога поехала вниз, вниз… Вода стояла ещё высоко, и потому девушка не разбилась насмерть, всего лишь больно шлёпнулась животом о поверхность и погрузилась с головой. Хлебнула тёплой, горько-солёной морской воды, вынырнула, закашлялась.
Если бы Христина сумела сдержать себя, она бы увидела, что жуткий кровожадный хищник — это мелкий пушистый зверёк навроде домашней кошки, и что зверёк этот, сам испуганный до полусмерти, шипит исключительно в целях самообороны. Но где там. От страха глаза велики. Упала в воду, хорошо хоть, не свернула шею… Начинался отлив, и пока Христина отплёвывалась, приходя в себя, её отнесло уже достаточно далеко от берега. И смартфон она потеряла…
К берегу вернуться не удалось. Течение плюс отлив оказались сильнее. И тогда подумалось, а что если не выгребать против потока, а наоборот, довериться ему? И доплыть-таки до города. Ну, сколько до него может быть километров? Два-три. В тёплой воде. Как подумаешь, не расстояние. Христинка каждое лето пропадала на море, воды не боялась совершенно, плавала отлично. Она неверно оценила расстояние до города, на самом деле там было гораздо больше трёх километров, но об этом девушка узнала гораздо позже. Тогда идея показалась ей здравой.
Христинка легла на спину. Небо раскинулось над нею фантастическим шатром. Алая луна и одна из двух полных лун зашли, остались только кругляш да половинка. Облака тёмными причудливыми линиями теснились над побережьем, луны их подсвечивали, получалось безумно красиво. Море полыхало призрачным оранжево-золотым огнём. Город тянул сквозь волны длинные стрелы огней.
Время умерло. Не стало прошлого: оно навсегда пропало за дыркой в скале Парус, странным отверстием, послужившим переходом из одного мира в другой, переходом, тут же погашенным, словно бы заштопанным странной сетью из молний. Не было будущего: оно ещё не родилось. И лишь один миг, 'здесь и сейчас', брошенный в Вечность, ещё не утратил своего значения. Но он длился спокойно и мерно. Под чужими звёздами и чужими лунами, в чужой светящейся воде, в неподвижном усталом воздухе. Между небом и морем, между небесными звёздами и морскими, между…
Христина сама не заметила, как поддалась дрёме. Она даже не помнила, как и когда прикрыла глаза. А в себя придти пришлось от воды, хлынувшей в уши, в нос, в горло. Христина инстинктивно рванулась вверх, к воздуху, но преодолеть внезапно ставшую тугой и вязкой воду оказалось не так-то просто. И не осталось ничего, кроме древнего ужаса и древнего же инстинкта самосохранения, толкавшего организм на бессмысленную борьбу…
Что это? Голоса… Живой воздух, входящий в ноздри. Спасена! Согнуло внезапным кашлем. Христинка кашляла, кашляла и кашляла, выплёвывая едко-горькую морскую воду. Казалось, вода эта никогда не закончится. Кто бы мог подумать, как много её внутри едва не утонувшего человека!
Руки. Чьи-то тёплые живые руки. Держат, не дают упасть… Кто это? Где я?
— Малк, вольный рыболов, — густой, истекающий нешуточной угрозой голос. — Ты ли чародеил здесь сверх дозволенного?
— Я, княже, — отвечающий тщательно скрывал страх, только всё равно было слышно, как он боится. Смертельно боится, между прочим…
— И что расскажешь?
— Смотрите сами, ваша светлость. Тонула в моих пределах, а откуда взялась — не ведаю. Подхватил, помереть не дал. Ваша воля теперь…
— Моя, — согласился голос того, кого называли князем.
Прикосновение жёстких пальцев — к вискам, горлу, запястьям. Каждое касание как ледяной огонь, насквозь пронизывающий душу и тело.
— Жить будет, — вердикт. — Поставь на ноги, Малк, и не обижай. Часом вернусь через восьмицу, посмотрю ещё…
Христинка разлепила склеившиеся веки. Резкий свет городских фонарей резанул по глазам. Но она успела увидеть князя. Никем иным этот высокий страшный человек быть не мог, это сразу чувствовалось. Исходившая от него громадная аура запредельной силы была такова, что ее, казалось, можно, skj нащупать пальцами. Взгляд тёмных глаз — как прицел. Христинка всхлипнула, и ткнулась лицом в ладони того, кто держал её. Снова закашлялась…
— Хафь, — распорядился Малк. — Займись.
Мягкое касание. Сознание сразу же начало уплывать, но забытье не несло угрозы. Христина сдалась, позволила себе уснуть.
Девочек с голубыми волосами не бывает, верно? Ну, это смотря в каком мире… Хафиза Малкинична, она же Хафь, обладала роскошной синей гривой, старательно, с любовью и знанием дела, убранной в четыре толстенные косы. Косы спускались ниже колена. В четырёх местах — у затылка, у лопаток, у талии и у бедра их перехватывали толстые серебряные обручи с затейливым рисунком. Кожа у Хафизы смуглая, с отчётливым сизым оттенком. Светло-сизым, если точнее. Глаза и брови — синие, в тон волосам. И строгая складочка на переносице, придающая юному лицу невероятно взрослый, грустный вид…
Хафиза — что-то вроде целителя или врача. Заставила Христинку пить какое-то на редкость мерзкое пойло. Пришлось выпить, хотя, конечно, очень хотелось шваркнуть стакан (стакан ли? Тонкостенная узорчатая шестигранная кружка-бокальчик на трогательно тонкой ножке…) об стену. А попробуй не выпей. У Хафизы Малкиничны невыносимый взгляд. Бровью поведёт, и всё сделаешь, лишь бы не смотрела больше в твою сторону.
Хафиза сама назвалась. Я, мол, такая-то. Христинка тогда ещё говорить не могла, только кивала. Всё-таки нахлебалась воды, едва не умерла. Хафиза с ней сидела, держала за руку. Несколько дней подряд. А потом Христинка пошла на поправку и добрая целительница стала приходить реже. Видно, были у неё ещё дела помимо подобранной в море иномирянки. Что Христинка из другого мира, Хафиза восприняла на удивление спокойно. Как будто к ним сюда каждый день попадают пачками! Самое же удивительное, что разговаривала Малкинична по-русски! Немного не с теми интонациями, некоторые слова звучали иначе, но в целом язык оставался тем же. И сразу чувствовалось, что для Хафизы он родной.
