Сквозь туман (ЛП) - Лайл Холли (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

Её родители, родители Сэма, друзья — все станут беспокоиться, зная, какой катастрофой закончилась предыдущая беременность. Они предложат сделать аборт, подумать о мальчиках, о том, что с ними будет, если они потеряют и мать тоже. И будут по-своему правы.

Однако этот ребёнок — дитя Сэма. Последнее, что ей от него осталось.

Она выносит его. Будет принимать витамины, есть побольше фруктов, отдыхать при малейшей необходимости, будет следить за собой и не станет перенапрягаться. Она позволит родным и друзьям помогать ей, и в кои-то веки не будет вести себя как супер-женщина.

Где-то совсем рядом, так, что ей удалось коснуться его, Сэм всё ещё жив. И у них будет ребёнок. И, боже, как он ей нужен!

Вечером, уложив мальчиков спать, она вышла из дома и заперла дверь. Прошла по двору, по мостику, на островок. Пахло первым осенним морозцем, венки вместе с постаментами были давно убраны, урна стояла под деревом на небольшом пьедестале, который она специально купила. Сара разве что мельком взглянула на неё.

Прислонившись к дереву, упёршись лбом в грубую кору, она прошептала:

— Сэм, не знаю, услышишь ли ты меня. Я не знаю, как найти тебя. Но я здесь, и ты мне нужен. Ты мне очень нужен.

Она ждала, но он не пришёл.

Её затошнило. Её давило бремя беременности, страхов, потребности в любимом. Сара пообещала себе, что, если придётся, будет ждать до утра. Но у неё не было сил стоять всю ночь, прислонившись к дереву, и она начала мёрзнуть.

Если же она залезет в домик, а Сэм придёт, он не узнает, что она там.

У них же есть фонари!

Она взобралась по лестнице — ей пришлось сделать пару остановок, она задыхалась — и вошла в домик. Из шкафчика, в котором они держали фонари, она вытащила один и повесила его, зажжённый, на окно, выходящее в сторону дома. Сэм мог бы увидеть огонёк, если бы выглянул из окна кухни, или если бы подошёл к мостику. Если чудо позволит ему.

Сара села на диванчик и, завернувшись в одеяло, сложила руки на животе — на ребёнке. Она молилась, чтобы Сэм увидел фонарь. И ждала.

— Кто там, наверху?

Голос доносился издалека — сердитый окрик. Сара проснулась и поняла, что задремала. Сначала она растерялась. Она не лежала в своей постели — она находилась в домике на дереве, фонарь всё так же горел, за окнами клубился туман. Руками она по-прежнему обхватывала живот, и тут она вспомнила. У неё перехватило дыхание.

— Сэм? — закричала она.

— Сара?

Она услышала звук шагов на лестнице, и через мгновение он вбежал в дверь. Сэм. Живой Сэм, и туман за его спиной. Они обнялись, заплакали и поцеловались. Но на этот раз ни один из них не спешил раскладывать диванчик. На этот раз оба знали — им нужно поговорить.

— Я увидел свет из дома — сквозь туман на острове, — сказал он. — Но… это действительно было? Ты жива?

— Не думаю, что могу доказать тебе, что я жива. Зато знаю, что ты мне уже доказал. Я беременна.

Он воззрился на нее:

— Тебе перевязали трубы после Саманты.

— Саманта? — прошептала она. — Мы потеряли Саманту. Она… У меня был выкидыш, в пять месяцев. Я чуть не умерла. Она не выжила. Через месяц ты сделал вазэктомию.

Он долго раздумывал, ничего не говоря. Так похоже на Сэма. Она наблюдала за его лицом, видела, как он обдумывает все закономерности, все связи — точно так же он проектировал дома и здания. Аккуратно, методично, он подбирал кусочек к кусочку, представляя, как они будут смотреться вместе, представляя возможные шаги и их последствия. Сара ждала. Как всегда.

— Значит, ты беременна, а я делал вазэктомию. И найдутся знакомые, которые знают об этом.

Она кивнула:

— Доктор Грубер осмотрел меня сегодня, потому что я думала, что умираю: рак яичника, рак матки, что-нибудь в этом роде. Он обнаружил, что я беременна, и, когда я сказала ему, что отцом можешь быть только ты, он мне не поверил.

— Ну и пусть его. Как ты?

— Ужасно тошнит и похудела.

— Я заметил. Пусть дети… пусть мальчики помогают. — Положив руку ей на живот, он прижался лицом к её волосам. — Мы — по-прежнему мы, Сара. Ты и я. Но другие. С чуть разным прошлым и очень разным будущим. Ты покинула мой мир, и дети безутешны, я безутешен.

— Знаю. Я не могу спать по ночам.

— Но… как ты… я позаботился о том, что с вами будет?

Она кивнула:

— Мы обеспечены. Вложения всё так же растут, деньги, отложенные на колледж, в порядке, процентов мы получаем достаточно. У нас всё будет хорошо. Только, Сэм, я будто дышать не могу без тебя.

— Как я могу помочь? Я пытался добраться до тебя каждый вечер с той ночи. Сегодня мне впервые удалось. И я не знаю, почему удалось — что сделал я, что сделала ты, как сделать так, чтобы получилось снова.

Взяв её за руки, он сказал:

— Если б я мог, я бы привёл детей сюда, нанял кого-нибудь доставлять еду и никогда не уходил бы.

— Знаю. Но можно ли привести детей? Могут ли они встретиться сами с собой?

— Сомневаюсь. Я не могу понять, как мы оба оказываемся здесь. Как всё это работает.

— Мы должны были быть вместе, — сказала она. — Мы всегда должны были быть вместе и знали об этом.

— И все ещё знаем. Может, это и есть… то волшебство, что позволяет нам видеться.

Он прикрыл глаза:

— Или, возможно, ты должна была родить Саманту, и сейчас получила второй шанс. А после её рождения ты никогда не сможешь придти сюда.

— Мне не хочется так думать, — возразила Сара.

Сэм обнял её:

— Сара, знай, неважно — могу ли я дотронуться до тебя, можешь ли ты увидеть меня, я всё равно с тобой. Каждую минуту каждого дня. Я не могу оставлять детей одних каждую ночь, но я буду приходить сюда ненадолго и зажигать фонарь. Когда стемнеет, посмотри, не горит ли огонь. Если увидишь его, и можешь выйти, приходи.

Она уткнулась головой ему в грудь, он обнял её. Наконец, они разложили диванчик и занялись любовью.

Их разбудил бледно-розовый рассвет. Сэм лежал, глядя на неё, очерчивая пальцем едва заметный шрам на её подбородке:

— След от падения с велосипеда в двенадцать лет.

— До того, как мы встретились.

Она провела рукой по операционному шраму на его левом колене:

— Конец твоей карьеры начинающего хоккеиста, тебе тогда было семнадцать.

— Так много одинакового, — сказал Сэм. — Я знаю тебя. Моё сердце, моя душа знают тебя, и ты не какая-то другая Сара. Ты — это ты. Только…

— Только в твоём мире я мертва, и поэтому я не могу по-настоящему быть твоей Сарой. А в моём мире умер ты, поэтому ты не можешь по-настоящему быть моим Сэмом. Я задавала себе тот же самый вопрос, что и ты. Изменяю ли я тебе с тобой? Правильно ли я делаю, приходя сюда?

Он дотронулся до обручального кольца на её руке:

— Это кольцо дал тебе я, — ответил он. — Я клялся любить, уважать, почитать тебя, пока нас не разлучит смерть. И ты здесь, живая. И я. Я собирался сдержать клятвы тогда, собираюсь и сейчас. Как — может иметь значение для твоих родных, или моих, или для наших друзей, но мне наплевать, как. Мы нашли друг друга, мы вместе, как и должны, и я сделаю всё, что могу, чтобы видеться как можно чаще.

Когда, рука об руку, они вместе шагнули на мост, он снова исчез, и снова её сердце разбилось.

Однако на этот раз всё было иначе. На этот раз она знала, что он реален. И если она и одинока в своём мире, в их мире он по-прежнему жив, каким бы крошечным этот мир ни был.

Мать сказала:

— Ты беременна! Как ты могла?

Отец отвернулся, на лице его были написаны стыд и отвращение.

Подруги, зная о вазэктомии Сэма, спрашивали:

— А кто отец?

И неожиданно начинали с подозрением смотреть на собственных мужей.

Она сказала им правду, они ей не поверили. Когда она отказалась сделать аборт, родители перестали с ней разговаривать, а у друзей почему-то стали отключаться телефоны.

Мальчики поддержали её, хотя и были слегка ошарашены поначалу.

Пять месяцев каждый вечер Сара смотрела, нет ли света в окне домика на дереве, и каждый вечер домик был тёмен.