Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ) - Уревич Татьяна (версия книг txt) 📗
— Мы создали город на глубине свыше четырёх тысяч метров. Это чудесный оазис с садами, озёрами… и даже с искусственным Солнцем. Время там замедлило свой ход, и люди города вечно молоды. На страже их здоровья и благоденствия сам бог подземного царства — Плутон. Отсюда и название полиса — Плутония. Если в Атлантиду можно попасть, имея наш амулет, в любой день года (находясь в известной вам точке в двенадцать часов по полудни), то вход в Плутонию открывается раз в год — в день, когда мы проложили коридор во временном пространстве. А именно первого мая.
— А выйти оттуда мы сможем тоже спустя год? — спросил Рон.
— Нет, — улыбнулся Дакар. — Мы не можем терять столько времени. На обратном пути нам поможет «Служба времени». Кстати, это вполне легальная служба, представляющая собой совокупность специализированных лабораторий, обсерваторий и прочих учреждений, осуществляющих определение и хранение времени.
— Завтра первое мая, — напомнил им Будогорский (он недавно присоединился к ним в качестве слушателя). — Так что пора спать. Всем на боковую!
— Интересно, что ж это за служба такая, которая работает только в одну сторону?! — ворчал Рон по дороге к гостинице.
Глава 21. Плутония.
«Ага! Отправляет нас, как маленьких, „на боковую“, а сам, наверняка, пойдёт к Снеггу! — негодовал Гарри. — Я просто уверен, что ТОТ до сих пор занимает половину жилых покоев на втором этаже — тут только одна гостиница… наверное. ОТЦЫ живут в семьях атлантов — они-то достаточно добропорядочны, чтобы не развратить невинных жителей Атлантиды… в отличие от нас. Всё-таки, как сюда попал Снегг со своим гаремом? Вот загадка!» Гарри не хотел признаваться, но с тех пор как увидел ЭТУ женщину на карнавале, он хотел проникнуть в снеггово жилище главным образом из-за неё. Будет ли она вблизи так же похожа на его мать?.. Чьи это дети?.. И какое отношение ко всему этому имеет их нынешний профессор защиты? Он не верил в версию Гермионы, будто Будогорский ведёт переговоры с пожирателем смерти. Да и какого чёрта тогда Снеггу таскать за собой женщин и детей? Вообще, это даже забавно: Снегг — благостный семьянин. «Может, у них шведская семья?» — предположил Рон. Гарри представил… Омерзительно! А каков Барин! Разглагольствовал в Бразилии, что, дескать, влюблён. Скорее всего, это являлось искусным манёвром. Так он хотел отвлечь ребят от вопросов о Снегге (что ему блестяще удалось). Но сейчас Гарри готов был поверить, что Будогорский, и правда влюбился… И он бы его не осуждал, если б тот увлёкся женщиной, бывшей со Снеггом. То, что возлюбленной Русско-Английского Барина может быть вторая особа, Гарри и в голову не приходило. Как можно любить серую, как ненастный день, сорокалетнюю тётку?.. Судя по тому, что ОНА целовалась со Снеггом («Бр-р!»), Барин, действительно, отвержен. Гарри ухмыльнулся: поделом ему!.. Нет, ничего он не может с собой поделать!.. Учили его, учили… но не верится ему, что Будогорский — подлец!.. Иногда его многомудрый учитель казался ему младше его самого… Вспомнить, хотя бы, как они праздновали окончание семестра… А его шуточки… а подростковая манера одеваться!.. Может, в этом и заключается секрет его обаяния — оставаться вечно молодым? Даже больше: может, учитель (настоящий учитель) и должен быть немного инфантилен… то есть, получается, чего не имеем, тому и научаем… Это как сапожник без сапог… Что-то совсем он зафилософствовался. Вот Гермиона — единственная, кто читал Большую Магическую энциклопедию (БМЭ), — говорила, что Северусу Снеггу там отведена целая страница. Им изобретены и опробованы десятки заклятий, а зелий — и того больше. Вот тебе и ответ: Снегг мог заполучить эту женщину, прибегнув к какому-нибудь заклинанию или снадобью. Приворотное зелье — это вчерашний день. И если это действительно так, то надо раскрыть ЕЙ глаза! Смешно, но Барина также поселили в гостинице. Наверно, ОТЦЫ, зная похотливость Будогорского, не отважились поселить его в доме атлантов, где есть симпатичные девушки. Увы, профессор тоже был небезупречен. Другое дело, Гермиона. Её можно было упрекнуть разве что за жестокосердие по отношению к Рону. Выждав пару часов, Гарри оставил дремлющего Рона и спустился на первый этаж (там обретался Барин). Комната оказалась заперта. «Коммунизм коммунизмом, а дверцу на ключик, — усмехнулся Гарри. — Что ж, наш уважаемый Ростислав Апполинарьевч может быть только в одном месте». Гарри вышел на улицу и прикинул, как можно добраться до комнат Снегга. «Чёрт! Долгий запрет, а пользование магией вне Школы, видно, совсем лишил меня разума… В конце концов, волшебник я или нет?!» Гарри сосредоточился, чтобы трансгрессировать… Ещё раз… И ещё… Даже при его упрямстве стало понятно, что это бесполезно. Так же, как в Хогвартсе, здесь можно передвигаться только своим ходом. «Что ж, мы не привыкли отступать… — Гарри обхватил водосточную трубу и с величайшей осторожностью полез наверх. — Надо было снять кроссовки… Поздно… Ещё чуть-чуть и я встану на карниз… Как бы чуткий нос Снегга не уловил его присутствия до того, как он вскарабкается к этим чёртовым окнам!» Как только Гарри там очутился, понял сразу: вход блокирован. Стёкла — будто тонированные. Но ясно, что дело не в стеклопакетах. Просто наложено заклятие непроникновения… или что-то другое. Вон сколько этих заклятий у Снегга — сотни! Испытывая разочарование, Гарри заскользил по трубе вниз. «Что ж, этого следовало ожидать», — вынужден был он признать. Насвистывая, Гарри отправился, чтобы составить сонную компанию Рону. Уже поднимаясь по лестнице, Гарри пришло в голову: а не нагрянуть ли в комнату Будогорского, когда его там нет? Говорят, «что не делается — к лучшему». Если б он об этом подумал раньше, не пришлось ему висеть, как мартышке, на карнизе второго этажа, рискуя привлечь внимание Снегга. «Алахомора!» — щёлкнул замок. Дверь, приоткрывшись, заскрипела. Гарри оглянулся на всякий случай и прошмыгнул в номер Барина. Комната — один в один, как у них с Роном. Вещей немного. Где тут что-либо спрячешь? Гарри обошёл номер и стал методично осматривать шкафчики. Наконец на книжной полке между «Мифами Древней Греции» и «Ста великими путешественниками» что-то нащупал. Гарри потянул это «что-то» на себя. В руках оказалась… тарелочка с голубой каёмочкой. Вот, кто её приватизировал! Уж конечно, у Будогорского было время, чтобы расколдовать тарелку, намертво прилипшую к столу! Однако теперь тарелочка претерпела существенные изменения. Вернее, не сама она, а яблоко, ставшее почему-то плоским, будто нарисованным. Интересно, в таком виде оно действует? Стоило попробовать… Тут Гарри опомнился: яблоко имеет свойство петь! Что, как его услышат?.. А, может, и не услышат. Он прокрался к двери и высунулся наружу — пусто!.. Да что он голову ломает! Посмотрит быстренько, чем занят его профессор защиты… ОБА профессора… и дело с концом! Завтра до полуночи они должны попасть в Плутонию, иначе временной коридор закроется до следующего года, а он так ничего и не узнает о своём заклятом враге! В плоскостном варианте яблочко не перекатывалось, а лишь мерцало по краю тарелки со знакомой песенкой:
Я не яблочко простое —
Сочное да наливное —
У меня значение иное:
Вам действие любое
Покажет яблоко златое.
Лишь прикоснись ко мне, Тогда В любое место по желанью Отправлюсь я, отправлюсь я…
— Будь так любезно, покажи мне, чем сейчас занят Ростислав Апполинарьевич Будогорский.
На дне тарелки в молочно-белой пелене постепенно вырисовывался силуэт Будогорского. Он сидел за столом с ОТЦАМИ. Атлантов (впрочем, как и атланток) среди них не наблюдалось. Жестикулируя, Барин что-то доказывал альтаирцам. Те с вниманием его слушали… Картинка так же внезапно, как появилась, растаяла. У Гарри отлегло от сердца: «Значит, ОНИ не вместе».
Он вновь дотронулся до яблока:
— Покажи мне теперь Северуса Снегга!..
Гарри долго не мог понять, что он видит: густой чёрный цвет, больше всего напоминающий шёлк, пронзило вдруг пламя рыжих колец. Золотые колечки перемежались с чёрным шёлком и взметнулись в пронзительно-голубое небо тысячами искр. Эти искры салютовали снопами красного, оранжевого, жёлтого… Все цвета сплелись в радугу, которая тут же распалась на розовые лепестки… Казалось, он вот-вот разберётся что к чему, как прямо у него над ухом раздался насмешливый голос Будогорского:
