Пепел к пеплу (ЛП) - Хелле Карина (е книги .txt) 📗

Открывалась дверь в комнату крови, свет пролился в проход, и стало видно силуэт врача. Он закрыл за собой дверь.

Все снова почернело.

Я была запечатана с ним в туннеле.

Я вдохнула, выживая на инстинктах, и побежала. Я бежала изо всех сил, спотыкаясь о ступеньки рядом со склоном или врезаясь в холодные стены. Я бежала, хоть и не знала, где была, не видела без света. Я бежала, потому что слышала быстрые шаги врача за собой, слышала, как хлопает от спешки его халат.

Он был отцом Шоны. Я это знала. Он пытался помириться с ней, и для этого хотел забрать мои легкие? Он был плохим существом, что питалось ненавистью и моим страхом?

Я не могла попасться. Нужно идти. Нужно бежать.

Мне казалось, что я бегу вечность, но звук в туннеле переменился. Шаги за мной притихли, и звуки моего тела — шаги, дыхание — стали приглушенными. Я пыталась понять, где я, добежала ли уже до почты, как врезалась во что-то твердое.

Я завопила, чуть не упав, скорее от удивления, чем от боли. Что это было? Я вытянула руки и провела ими по барьеру.

Это была не стена, больше напоминало прибитые доски.

Я услышала шорох сзади, это был не конец. Звук приближался, словно когти царапали шершавую поверхность.

Плохое ползло по потолку.

А я застряла. Так это закончиться не могло.

Вдруг холодные ладошки схватили меня за запястья и потянули вперед.

Я завопила, но теперь услышала ответ:

— Ты очень близко, Перри.

Это был Элиот. Он пытался тянуть меня, мои руки пропали среди барьера, а тело застряло. Я вскоре поняла, что барьер не был прочным. Об этом рассказывал Олдмен, туннель заблокировали, чтобы подростки не убегали.

— Пытайся, — кричал Элиот.

Я заметила, что воздух вокруг меня был серым, света было все больше. Я все еще ничего не видела, но знала, что за досками свобода.

Я была близко.

Я начала хвататься за края, которые находила, тянуть доски и отрывать с гвоздями, ломать пополам, и в туннель проникало все больше тусклого света. Я продолжала, ободрав пальцы, помня, что опасность была все ближе.

Наконец Элиот дернул меня вперед, и я нашла брешь и протиснулась в нее, рухнула за деревянной стеной. Элиот пытался поднять меня на ноги. Когда я встала, то увидела, как он убегает вдаль, к серому свету, его силуэт пропадает там.

Я побежала за ним, воздух с каждым шагом был все свежее, свет манил меня надеждой, и я вырвалась из туннеля в грязную заброшенную комнату, полную пустых полок и груд пыли, свет полудня проникал в окна, дрожащие от ветра. Я никогда еще не была так рада свету и заброшенному зданию.

Я все еще не была спасена, и я закрыла тяжелую дверь за собой, поражаясь, как она слилась с деревянным оформлением стены. Я повернулась и огляделась в поисках другой двери и Элиота.

Дверь в углу выглядела ржавой, а вот Элиота я нигде не видела.

Я сделала пару шагов к середине комнаты. Мне нужно было убираться отсюда. Мне нужно было вернуться в школу и увидеть, в порядке ли Декс и Ребекка. Я должна была это сделать. Но по пути наступила на дыру.

Я споткнулась, вовремя спохватилась и посмотрела вниз. Несколько досок были вырваны. Это не привлекло бы внимания, если бы не шляпа Элиота рядом с ними.

Я присела и подняла ее, покрутила, а потом заглянула в дыру в полу.

Там был мешок для писем. Я нахмурилась и просунула руки внутрь, надеясь, что ничто их не откусит. Я вытащила мешок и принялась рыться в нем.

Внутри были письма. Любопытно, но все были приоткрыты, некоторые разорваны, а некоторые аккуратно разрезаны сверху.

Я подняла письмо в оранжевом конверте, ближе всех к верху, и перевернула. Оно было написано детской рукой, буквы выцвели. Письмо предназначалось миссис Валери Волф в Сиэтле, Вашингтон, от Элиота Волфа.

Я открыла письмо и вытащила листок.

Письмо было не длинным, чернила почти не было видно, но я смогла разобрать достаточно.

Мамуля,

Надеюсь, я скоро навещу тебя. Врачи говорят, лекарство почти нашли. Мы не можем говорить об этом, но мы знаем. Мои друзья Сэм и Филипп умерли на днях. Думаю, они были слишком долго на холоде. А ночью очень холодно. Прошу, пришли мне тапочки и носки. С любовью, Элиот.

Я моргнула несколько раз, перечитала письмо, отложила и взяла другое. Оно было снова от Элиота, адресованное его матери.

Мамуля,

Прошу, забери меня. Мне очень страшно. Думаю, медсестра Эми хочет убить меня. Думаю, она убила Сьюзен. Я не хочу тут быть. Все боятся, что Эми придет за ними. Она не давала мне ужинать неделю, пока я не начинал плакать. Прошу, забери меня домой. С любовью, Элиот.

Я сглотнула и вытащила еще одно письмо из сумки. Оно было для Милдред Вэчмен из Орегона, обратного адреса не было. Но по письму стало ясно, от кого оно.

Дорогая тетя Милдред,

Я пишу каждый день, но все еще не получила ответа. Ты не звонила, не писала и не приезжала, и мне страшно. После смерти отца у меня никого нет, не с кем говорить. Нам запрещают говорить о смерти здесь, но я только это каждый день и вижу. Медсестры обещают, что меня выпустят, но потом одна из них сказала, что мне нужно перебраться на четвертый этаж, чтобы освободить место. Я не хочу наверх, дети оттуда умирают. Я не хочу умирать, мне лучше с каждым днем. Прошу, проведай меня, тетя Милдред, и забери отсюда. У меня осталась только ты.

С любовью, Шона.

Я медленно выдохнула, пытаясь осознать это. Сердце все еще колотилось от побега, нервы гудели от адреналина. Безумно было то, что, когда я нашла мешок, страх улетел с воющим ветром. Все эти письма были от детей, молящих забрать их, боящихся за жизни. Эти письма не были отправлены.

Эти души не нашли.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я не могла поверить. Я сидела на полу, скрестив ноги, и перебирала письма, но они были схожими. В одном месте было так много потери.

Вдруг дверь желоба открылась, и я тут же испугалась, завопила и попыталась встать, чуть не рухнув в дыру в полу.

— Перри! — закричал Декс, появляясь на пороге, потрясенно глядя на меня с фонариком в руке. — Ты не ранена? О, как я рад, что ты здесь, — он шагнул ко мне.

— Назад! — завизжала я, пытаясь встать на ноги. Я вытянула руки перед собой. — Прочь от меня!

Он был ошеломлен, сунул фонарик в карман куртки, но я не купилась.

— Детка, это я.

Я прищурилась, сердце колотилось.

— Да, до этого я тоже так думала.

— Я встретил Ребекку, — сказал он. — Она собирает вещи и будет ждать внизу. Она рассказала, что вы видели. То был мой двойник.

— Откуда мне знать, что ты не двойник?

Он склонил голову и нахмурился.

— Потому что, детка, это я. И я твой. Спроси, что хочешь. Или я тебе расскажу.

— Не подходи, я предупреждаю.

— Ты ужасно милая, когда угрожаешь.

— Я серьезно, — и я не шутила. Наверное.

— Это не помешает мне говорить. Я тебя знаю, Перри Паломино.

Он сделал два шага вперед, не сводя взгляда с моего лица, и я попятилась, ударилась спиной о стойку. Он поднял руки.

— Я замечал, что ты напеваешь «Сияй, звездочка», пока чистишь зубы, и это очаровательно. Я знаю, что ты, когда ешь, отмеряешь на вилку одинаковое количеств еды. Это безумно выводит. Я могу показать тебе, какие поцелуи ты любишь, и где тебя нужно потрогать, чтобы ты кончила за пять секунд.

Он сделал еще шаг, не опуская ладони.

— И я по уши влюблен в тебя. И это… — он глубоко вдохнул, глаза сияли. — Наши чувства поглощают меня. Это пугает меня сильнее всего, что мы встречали, потому что, если я потеряю тебя, если придется жить без тебя, я не буду целым. У тебя, Перри, мое сердце. Ты — мое сердце.

Я едва дышала, затерявшись в его словах, в его глазах, они смотрели все глубже в меня.

— Тебе еще нужно убеждение? — тихо и хрипло спросил он, сделав еще шаг вперед.

Нет. Я знала, что это был Декс. Мой мужчина передо мной. Но я не могла упустить шанса услышать от него эти чудесные слова, которые шли от души.