Функции памяти (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Вперёд гнала навязчивая, но абсолютно сознательная тревога. Я точно знала, что что-то плохое, страшное происходит сейчас или вот-вот должно произойти, и спешила… куда-то. Вряд ли я могла остановить катастрофу, да, кажется, и не собиралась. Просто мне нужно было успеть — не во имя высоких целей, просто ради себя.
Навстречу попадались харры в зелёном, и я не оставалась для них невидимкой. Кто-то не обращал внимания, кто-то скользил равнодушным взглядом, но кто-то — здоровался принятыми у хвостатых радиоимпульсами. С кем-то я перебрасывалась короткими замечаниями, но суть их и форма ускользала от сознания, оставляя лишь понимание свершившегося события.
Коридоры, лестницы, галереи — я двигалась с такой уверенностью, словно не раз и не два ходила этим путём.
Наконец, добралась до просторной комнаты, стены которой переливались бесчисленными огнями. Геометрические узоры приобретали новое наполнение и смысл, косые угловатые каменные плиты по периметру не резали глаз причудливыми изломами прямых линий, а уже казались правильными и привычными. Под потолком кружились, перетекая друг в друга и непрестанно искажаясь, несколько вложенных сияющих треугольников. И во сне я откуда-то точно знала, что движение и превращение их происходит в пяти геометрических измерениях.
Густая трава под ногами и тянущиеся по стенам нити серебристо-зелёного вьюна среди этой красочной фантасмагории не вызывали удивления.
Здесь опять обнаружился приметный белогривый харр, и с ним ещё двое. Лица их были спокойны и сосредоточенны, взгляды пристально следили за переливами цветов, явно читая в них что-то важное, вибриссы — взволнованно топорщились. Воздух в зале казался напряжённым, наэлектризованным именно их волнением, а не действительным полями.
Со мной поздоровались все трое, не выказав недовольства появлением постороннего, и вновь сосредоточились на созерцании. Я приблизилась, встала рядом с белогривым, добавив своё беспокойство к звенящей в воздухе тревоге.
А потом звучащую в моих ушах музыку прервал протяжный звук — тоскливый вой, перелив от высокого к низкому, который оборвался на самой нижней, дрожащей инфразвуком ноте. Мельтешение красок замедлилось, остались лишь немногочисленные огоньки. Треугольники над головой застыли и погасли — странно, фрагментами, один за одним.
Белогривый вновь повернулся ко мне, и впервые в жёлтых глазах я прочитала сильное, глубокое чувство. Страх. Парализующий, последний страх, который испытывает живое существо, заглядывая в глаза смерти.
А потом я открыла глаза и столкнулась со взглядом совсем других, обыкновенных, незнакомых человеческих карих глаз в обрамлении мимических морщин.
Я несколько раз оторопело моргнула, с трудом сознавая, что происходит и где вообще нахожусь. И открытие оказалось настолько невозможным, что я с трудом поверила в реальность всего происходящего. Может, это просто продолжение сна?..
Полностью одетая, я стояла посреди экспедиционной палатки, рассчитанной на близкие к земным условия и отсутствие биологической опасности, — довольно просторного складного шатра. В прошлый мой прилёт сюда мы жили в таких же. Раскладная кровать в стороне, лёгкий стол, несколько стульев. На столе остатки ужина или обеда, бинокль, несколько грубых, очень несовременно выглядящих ящиков приборов, я такие разве что в музеях видела.
Хозяином карих глаз оказался темноволосый мужчина неопределённого возраста и совершенно средней наружности: непримечательный рост и комплекция, заурядное лицо, которое не назвать неприятным или симпатичным. Тот, что стоял рядом со мной и держал чуть выше локтя, был куда приметнее: чернокожий здоровяк не намного ниже Нидара, одетый в уже знакомую защиту.
— Так вот ты какая, Тамара Иванова, — задумчиво проговорил кареглазый. — Сама, говоришь, пришла?
— С той стороны развалин её поймали. На вопросы не отвечала, но не сопротивлялась. При обыске нашли вот это. — Охранник выложил на стол мою «Осу» и трофейный «ГИС-Т».
— А абориген?
— Не знаю, не видел, — пожал плечами негр.
Сознание, с трудом включившееся в происходящее вокруг, отметило этот факт, и меня затопило облегчение. Не знаю, как я здесь оказалась, но как минимум Нир к этим ребятам не попал.
— И что случилось с твоим проводником? — вопросительно вскинул тёмные брови главный.
— Погиб, — легко соврала я, даже не успев задуматься над вопросом.
— А-а, то-то тебя и понесло сюда! — протянул кареглазый, кажется, не усомнившись в моих словах. И подробности его не заинтересовали. — Ну, туда ему и дорога. А ты, значит, готова добровольно сотрудничать? — усмехнулся мужчина.
— В чём? — спросила уже совершенно искренне. — Кто вы такие и что вам от меня вообще надо?
— То, что ты вынесла из храма.
— Чего? — вытаращилась я в глубоком недоумении. — А я что-то вынесла?..
Он сощурился, окинул меня пристальным взглядом и дёрнул головой, указывая на самый дальний от стола стул.
— Садись, поговорим.
Я не стала спорить и указывать на то, что мужчина до сих пор не назвался, послушно села, куда велели. Наружность этого человека, что-то такое на дне его глаз, в движениях и манере говорить запрещало спорить на подсознательном, инстинктивном уровне. Я не знала, кто это, но точно знала: лучше его не злить. Тем более в такой малости. Похоже, это именно тот главный, которого называли майором.
Подручного он отпустил кивком, видимо не ожидая от меня подвоха. Правильно, в общем-то. В сторону стола с оружием я старалась лишний раз даже не коситься, чтобы не провоцировать.
Вин! Я археолог, а не космодесантник. И даже если я неплохо стреляю, это совсем не значит, что готова рискнуть и выйти одна против кучи профессионалов.
— Ты, значит, правда ничего не помнишь?
— Не помню, — подтвердила я. — Со мной же работали специалисты, сказали, что восстановить события того дня невозможно, они физически стёрты из памяти, а не заблокированы. Хотя так и не разобрались, почему так получилось.
— А зачем же ты приехала сюда опять?
— Мне снятся кошмары об этом храме, — проговорила осторожно, не желая вдаваться в подробности. — Психологи не помогли, я решила попробовать приехать, взглянуть опять. Мало ли.
— Значит, верно он говорил, эта штука всё-таки тебя притащила, — усмехнулся мужчина.
— Кто говорил? Кто притащил? — потеряла я нить разговора.
Кареглазый опять насмешливо хмыкнул, помолчал, окинул оценивающим взглядом. Я думала, что только отмахнётся от вопросов, но он почему-то не стал молчать.
— Пара выживших охранников тронулась умом. Даниэль Лагранж совсем кончился, только ныл и причитал, оказалось проще пристрелить. А вот второй, Томас Либерман, рассказал много интересного. Когда твои коллеги начали бросаться друг на друга, он был на галерее.
По счастью, к этому моменту я уже совершенно очнулась и была в своём уме, так что быстро напомнила себе о полном неведении относительно того рокового дня в храме. А сны… Это ведь только сны, как я пыталась убедить себя совсем недавно. И раскрывать их подробности собеседнику точно не стоит.
— Погодите, какая галерея?! Кто на кого начал бросаться? Ведь эти двое охранников всех убили! — возразила я официальной версией. — Или нет?..
— И правда, что ли, не помнишь? — с сожалением проговорил себе под нос мужчина. — Ладно, слушай. Может, что и прояснится в голове.
Рассказ охранника полностью повторял виденный мной кошмар, разве что без участия белогривого бога и других харров. Вход вдруг перегородила упавшая сверху каменная плита, и все, кто находился внутри, в какое-то мгновение озверели. Либерман метался по галерее, кричал, срывая голос, но его просто не слышали.
Наверное, рассудок несчастного наблюдателя, которого кареглазый назвал тронувшимся, повредился именно тогда. Жизнерадостный простой парень с обаятельной улыбкой, я хорошо его помнила…
Финал трагедии вышел неожиданным и сюрреалистичным. Когда Адам навалился на меня, из стен и пола полезли длинные светящиеся змеи, которых Либерман боялся до одури. Пара начала душить охранника, еще одна обвила меня и утащила сквозь пол, длинные золотистые тела поползли по остальным трупам. Потом вновь открылся проход. В живых в зале на тот момент оставался один лишь Дан. Только, наверное, лучше бы было ему умереть, потому что психика мужчины не выдержала потрясения, он даже на собственное имя не реагировал.
