Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Клешнезуб — разновидность рака, ясное дело. Кому его показывать, тоже ясно – Потерянным Землям, рвущимся к Алой Цитадели, чтобы активировать Опору и пробить проход в пространство Третерумка. А вот шиш им. И корень известного всем даже здесь растения. Без мака!
Хрийз осторожно спрятала бесценную книгу в сумочку, а сумочку для надёжности прижала к телу локтем. Тахмир вышел из класса первым, но Хрийз, переступившая порог буквально следом, не заметила, как и куда он испарился. Был, и не стало. Хотя присутствие, след его мощной ауры, ещё какое-то время держалось.
В общежитии стояла неестественная тишина. Ну, понятно. Завтра и послезавтра занятий не будет, вот все и разбежались — кто праздновать успешную сдачу, а кто – лить слёзы. Впрочем, плачущих в этом году оказалось на удивление мало, как говорили. Два, не то три человека на весь поток. Для сравнения, в прошлом году ушла почти четверть из вновь поступивших…
Свирепый отбор оправдывался тем, что в походных условиях не нужен недоучка, способный погубить корабль из-за того, что учился спустя рукава. Ты можешь быть ординаром, можешь не блистать оригинальными и красивыми решениями, можешь не возвышаться на километр по отношению к простым смертным, но делать своё дело обязан на отлично с минимальным допуском вероятной ошибки. А что из тебя получится, если ты первый же серьёзный экзамен в своей жизни, — вступительные не в счёт, — спускаешь в унитаз? Никто не станет тащить на своём горбу в гору бездельника. Знатное происхождение не только не поможет, а, наоборот, усугубит.
Много дано по праву рождения? Много на себя и бери.
Желана на месте не оказалось. Но он остался верен себе, снабдив дверь в комнату к Хрийз запиской — мол, поесть не забудь, на кухне стоит там-то и там-то.
Желан совершенно не тяготился обязанностями повара всея этажа, а помощников у него всегда было хоть отбавляй — вкусно пожрать дураков не наблюдалось. Даже с соседних этажей приходили.
Хрийз решила, что поест позже. Только сначала немного почитает…
Она быстро умылась, переоделась, подсела к столу и осторожно положила перед собой книгу.
Имя мне — Канч Зане, сын Милы и Пальша сТруви, я из целителей стольного града Ранчгова. Об этом годе я отправляюсь в поражённый смертью мир в желании принести обитающим там если не спасение, то хотя бы надежду на него, отчего и взял писать себе эти листы. Человек — смертен, что написанное слово уберечь легче. Тем, кто пойдёт дорогами Адалорви, после меня: внимайте со всем тщанием — вот враг, от которого не будет пощады…
Днями ранее пришёл Бересклет Сирень-Каменногорский, внук младший старого
Заревоя, что земли держал в Третьем мире Империи и ко двору вхож был. Просил
Бересклет посмотреть пленного, что от ран умер, а не дождался должной помощи не по вине пленивших его стражей. Неладной Бересклету остаточная аура умершего показалась, а и в чём подвох рассказать не сумел.
Случай типичным показался. Умерший заигрался со стихией Смерти, что истощил резерв до предела, а как встала нужда взаймы брать, то брать стало неоткуда, что он от невеликих ран покинул явь навсегда. Но одной загадкой стало, что был умерший боевым магом, одолеть его команде Бересклета оказалось непросто, а известно, что упустившим Смерть из рук своих бойцами хорошими не бывать, а и артефактов при нём не оказалось магических, что все они в пыль чёрную рассыпались при попытке снять со стреноженного тела.
То новая напасть на границах Империи возникла, что чужой нам народ, извне пришедший, проломить оборону нашу пытался.
Я просил Бересклета доставить одного из пленных, буде ещё попадутся, живым, что посмотреть при жизни надобно было характер и структуру истощения души, не виданному нами ранее. Каменногорский просьбу исполнил, когда вошли мы уже в мир
Адалорви и стали смотреть на него…
Тяжко болел тот мир, истощены оказались все стихии и все изначальные силы, триединый поток едва теплился, а и солнце из золотого и яростного стало багровым и тусклым. Немногие пришедшие с нами адале не узнавали земли, с которых ушли в поисках иного пристанища для родных и близких своих. Но здесь ещё оставались искалеченные живые, что неспособны были исходом уйти со своими более здоровыми сородичами. Истощены были их души до предела, лишены резерва и будущего, что стихия Смерти не могла прибрать их в поле своё и упокоить, отпустив для нового рождения.
О сотом дне пребывания в Адалорви привела команда Бересклета ещё одного пленного. Тот изъяснялся весьма хулительно, что нарочно припоминал и придумывал самые отвратительные образы, на какие ему фантазии хватало, а общение шло через ментальную магию, языка друг друга мы понять пока не могли.
Но что уже хранилось в той памяти, то вынули. И от увиденного мутило изрядно, даже и телесно, что пришлось особые травы принимать, по рецепту от желудочной немощи, всем известному. По всему выходило, что пойманный изуродован не только истощением магического резерва собственной души, но и личность его порушена, искажена до невозможного, а считал он себя превыше всего, называясь сыном
Истинного Народа, а и жил, как чудовище. Общим решением поведено было предать его смерти, что я вызвался сам исполнить, а проследить за уходом души было надобно, за посмертными изменениями искажённой ауры и за следом, что после того ухода останется…
Хрийз подняла голову от дневника. Да сТруви ещё до превращения в упыря на всю голову ударенный был! Исследователь, мать его. Приговорённого к казни преступника сам препарировал! Наверняка процедура была не из самых приятных, и лёгкой смерти тот несчастный третич не получил.
Девушка зябко обхватила себя за плечи. Дневник Фиалки читать было нелегко, и до сих пор каждая строчка горела в памяти неизбывной болью. Теперь её старшего читать… Первой страницы хватило. Но Эрм говорил, там техники описаны…
Ведь третичи начали и Третий мир жрать так же, как они Адалорвь сожрали.
Здесь до полной беды не дошло, но опять же, стихия Жизни угасла настолько, что даже магов её двадцать с хвостом лет не появлялось, после войны-то. Принцип, наверное, один и тот же. Что с Адалорвью, что здесь.
Хрийз аккуратно закрыла дневник, подумала и спрятала его под подушку, подложив под книгу аль-мастера Ясеня. Там сохраннее будет!
Вересклет Сирень-Каменногорский. Кто-то из прямых предков, Хрийз чувствовала. Надо будет в библиотеке посмотреть, кто это, когда жил, чем отличился…
Оставленного Желаном пропитания хватило бы, чтобы прокормить парочку слонов. Хрийз съела немного, аппетита не было вообще. Долго сидела с кружкой горячего счейга. Тишина давила. Обычно на этаже и не только такая тишина стоит лишь поздней ночью, перед самым рассветом, когда сон одолевает даже самых неугомонных. А сейчас как вымерли все. То есть, не вымерли. В городе развлекаются…
На гигантской горке, например. Хрийз видела оборудованный на набережной комплекс для зимних развлечений. От доступных всем горок до совершенно умопомрачительных треков. Надо сказать, там пропадала вся молодёжь не только
Сосновой Бухты, но и окрестных поселений. Приезжали из других городов, устраивали соревнования. Чем-то это здорово напоминало зимние олимпиады, но с той разницей, что принять участие мог любой желающий, по времени не ограничивалось – движуха шла всю зиму, и участники старались больше для себя, чем на публику.
Какое-то ранжирование, впрочем, всё равно было — никто не допускал новичка или слабоподготовленного к сложным состязаниям… Но каждый мог найти развлечение себе по душе и по физическим возможностям. Каждый.
Хрийз задумывалась периодически о коньках. Просто так, покататься. И не решалась. Не до того было: учёба и… проблемы с магией.
Ощутимые проблемы!
Последняя проблема, хоть и вернула подругу, считай, с того света, но сожрала уйму времени и сил. Какие тут коньки…
Девушка допила счейг, сполоснула кружку и вернулась в комнату.
— Паразит! — выдохнула она от порога.
Пернатая зараза в лице Яшки раздербанила подушку в хлам и теперь пыталась проклевать насквозь драгоценные дневники доктора сТруви. Когда этот бешеный успел вернуться?!
