Властитель ледяного сердца (СИ) - Александрова Марина (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Губы принцессы дрогнули, на лице женщины возникла маска, которую принцесса привыкла носить, когда следовало проучить кого-то, показав собственное превосходство и силу. Словно матерая волчица, она когда-то день за днем показывала шавкам её дворца их место. Вот, и сейчас смотрела на Крайса так, словно ещё миг, одно его неловкое движение, и её клыки вспорют ему глотку.
— Вы хорошо выучили урок под названием 'Прошлое принцессы из дома Мэ', но выводы ускользнули от Вас… Как жаль, — притворно-печально улыбнулась она. — Знакомо ли Вам выражение, ходящее в моей стране "Цу риме атэ — анио ку тарэ!" — невольно её верхняя губа дрогнула, обнажая передние зубы, и её гримаса напомнила звериный оскал, что в тот же миг сменился добродушной полуулыбкой. — Приятно было поболтать, но праздник только начался, а я так и не успела осмотреться, — решительно вырвав руку из ослабевшей хватки северянина, что сейчас казался ошарашенным и несколько озадаченным, она обошла его по кругу, растворяясь в черно-золотых красках ночи и всеобщего гулянья.
— "Не помня уроков прошлого — твоё будущее обречено", — прошептал он себе под нос, в очередной раз ловя себя на мысли, что от этой женщины у него волосы дыбом по всему телу.
Ступая вперед сквозь многоголосье празднества царящего вокруг, она ловила себя на мысли, что как бы сильно ты не старался убежать от собственного прошлого, оно непременно настигнет тебя в момент, когда ты истово поверишь, что всё осталось позади. Он подозревает её, это было понятно. Вот только в чем? Если у него дар к ментальному воздействию, ведь может быть так, что он знает о том, как Суми напал на него, как и о том, что она пыталась влиять на него своими способностями. А это могло значить лишь одно — он все помнил! И что будет, если он заговорит? Если решит обвинить Суми? Она помнила слова Рика о том, что если кто-то пострадает — ответит и Суми, и она. Её, конечно, вряд ли убьют, а вот за тварью дело не встанет… Крайс был угрозой.
Вздрогнув от последней мысли, она решительно тряхнула головой.
— Нет, так нельзя, — шикнула она на саму себя.
Не хотелось более смотреть по сторонам, наслаждаться музыкой и чужим счастьем. Её странный дар после слов Крайса словно схлопнулся, закрывая принцессу от окружающего мира и предоставляя полностью самой себе. Сейчас она не обращала на это внимания, и почему-то могла смотреть лишь на свои ноги, что продолжали нести куда-то на край поля, где разворачивалось основное гулянье. И этот шаг во тьме, когда она через раз могла видеть носки собственных туфель, странным образом напоминал ей всю суть её существования. Неведомо куда, не видя конечной цели своего пути, она идет так уже очень давно, и будет ли конец её странствия таким же бессмысленным? Просто оборвется однажды тропинка, погаснет последний костер, и мир её окончательно погрузится во тьму?
На этой самой мысли она неожиданно столкнулась с препятствием на своем пути в виде широкой мужской груди. Её взгляд как раз уперся куда-то чуть выше солнечного сплетения, а на её плечи неожиданно осторожно легли широкие крепкие ладони, что помогли избежать куда более серьезного столкновения с их обладателем. Она узнала бы эти руки из тысячи, этот запах… так пахла гроза в жаркий летний день, так пах только он. Её взгляд несмело заскользил вверх, задержавшись на чуть расстегнутом вороте белоснежной рубашки, с интересом изучил линию шеи, подбородка, всего на миг задержался на губах и тут же оказался в плену темно-серых глаз.
— Я искал Вас, — первым все же заговорил он, а Йолинь отчего-то отчаянно смутилась от этих незатейливых слов.
Он смотрел на неё, и в разлившейся вокруг ночной мгле, подсвеченной золотыми всполохами костров, она казалось искрой, оторвавшейся от родной стихии. Эти иссиня-черные волосы, рассыпавшиеся по таким хрупким плечам, ярко-алое платье, открывающее своим простым кроем особенности её фигуры. Он боялся не своих желаний, которые вереницей ярких образов мелькали в его воображении, а последствий, которые непременно последуют, стоит им воплотиться в жизнь. Но ко всему следует подходить последовательно. У него есть время не только разобраться в себе, но и попытаться приоткрыть эту непроницаемую дверь в сердце, выкованное изо льда.
— Пойдем, — осторожно взял он её ладонь в свою, — сегодня я, как Властитель Грозового Перевала, обязательно должен кое в чем поучаствовать, — сказал он, уводя при этом её ближе к самому центру празднества. — Но боюсь, одному мне не справится.
— И что же это? — осторожно поинтересовалась Йолинь, внутренне обмирая от такого простого, ничего незначащего для северян жеста.
Её рука была в его, и сердце её, казалось, вот-вот разлетится тысячами осколков, разбившись о ребра. Казалось, её ладонь объята пламенем, и этот огонь с каждым вздохом разгорается всё сильнее.
— М, — усмехнулся Рик, и этот его такой простой жест, вновь с жадностью был пойман принцессой, — танец, — остановившись, он тут же заглянул в её темные, словно ночь глаза, желая понять, захочет ли она танцевать с ним или же это будет принуждение с его стороны.
— Танец?
— Да, — казалось, принцесса по-настоящему изумилась такому предложению. — Не хотите?
— Вы тоже будете танцевать?! — изумленно и в то же время растерянно поинтересовалась она.
Рик честно не ожидал такого вопроса. Это же танец. Конечно, они будут танцевать вместе.
В то время Йолинь вспоминала Императорский театр в Аире, где все танцующие мужчины были евнухами, и принадлежали к особой прослойке их общества… 'Неприкасаемые'. Не мужчины и не женщины. Занимающиеся ремеслом, недостойным мужчины, и получающие за это такие деньги, о которых многие могли только слышать, но в то же время, являющиеся теми, кого презирают и кем восхищаются одновременно. Довольно странная прослойка их общества, но реальность была такова, что женщине было нормальным танцевать для мужчины, но никак не наоборот. Не говоря уже о совместных танцах… То, как совсем недавно пытался танцевать с ней Крайс, казалось ей чем-то из разряда вон! И то, что она позволила ему это, было продиктовано лишь эйфорией, что окутала её сознание от избытка чужих эмоций.
Она до сих пор плохо помнила, как это было.
— Разумеется, — отозвался Рик. — Традиция, — легко пожал он плечами.
— Очень странный обычай, — себе под нос пробормотала Йолинь, но послушно зашагала следом за Риком, решив, что высказывать свое мнение, как и показывать замешательство относительно того, что задумал Рик, она не станет. Уж что — что, но она точно знала, когда женщине следует промолчать.
Чем ближе они пробирались к центру поля, где расположилось сразу несколько огромных костров, тем острее она слышала невероятные, зажигательные мелодии северян. Их музыка не была похожа на ту, что была в почете у неё на родине. Да, конечно, и в Аире были ритмичные мелодии, но такая, как она могла танцевать под них лишь определенный танец, продиктованный условиями их общества. На севере же… эти ритмы казались дыханием свободы, какого-то безудержного, ни кем неограниченного счастья. Почему-то хотелось кружиться и смеяться или же она вновь начала улавливать царившую вокруг атмосферу, а может, тому всего одна причина и она в её ладони?
Стоило им выйти к самому большому костру, как толпа расступилась, образовав вокруг них свободное пространство. На миг воцарилась тишина, когда Йолинь показалось, будто сразу несколько сотен пар глаз устремили свои взоры на них. Но в то же самое время, ей резко стало не до них, когда ей в руку вложили небольшую железную тарелочку, на которой расцвел цветок из серебристого металла, а в самом его центре горела невысокая белоснежная свеча. Точно такую же тарелочку дали и Рику.
— Всё, что нужно делать, это зеркально отображать мои движения. Ничего сложного, — ободряюще улыбнулся он девушке. А Йолинь машинально ответила ему такой же открытой улыбкой. Это был первый раз, когда она подарила улыбку именно ему. Ночь разрезали первые аккорды музыки. Нежные, немного грустные и завораживающие, они подхватили Йолинь, и она подалась ритму, что пульсом отдавался в её крови. Они с Риком кружили, едва касаясь руками друг друга, глаза в глаза, он словно поймал её темный взгляд и приковал к себе. Несмотря на то, что пламя свечей было открытым, оно вопреки всему ни разу не дрогнуло за время их танца.
