За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Это было потрясение. Как будто с глаз сорвали все иллюзии, все плотные занавеси, которые отделяли ее от мира и мешали смотреть. И началось все так странно просто: всего лишь с желания вспомнить то, что она забыла, с невозможности сделать это. Мир замолчал, став совершенно пустым, сжавшись в огромную сосущую пустоту в середине груди, и Рада моргала, глядя прямо в эту бездонную черную дыру. Я хочу научиться! Я хочу уметь! По-настоящему уметь, а не так, когда на меня находит! Руки даже задрожали от этого странного ощущения, от этого порыва, этого стремления в груди. Так просто было жить, когда золото постоянно мерцало прямо меж ребер, так просто было забыть о том, что так было не всегда, так просто было привыкнуть к этому бесконечному счастью и разлениться, что Рада даже и не заметила, как сделала это. Мне ведь так хотелось учиться, мне так хотелось стать этим целиком и полностью, а я вместо этого просто пользовалась тем, что мне подарили! Я просто забыла о том, чего мне стоило этой силы добиться!
Друзья вокруг устраивались поустойчивее на спине Червя, тот содрогался под их ногами с каждой секундой все сильнее, будто собирался вырваться. Искорка прильнула к Раде, держась за нее цепко, будто котенок за мамку, и выглядела она настороженной и готовой ко всему. А Рада стояла, широко раскрыв глаза и моргая, и осознание обрушивалось на нее ледяным душем.
Тебе же и дела никакого не было ни до Данарских гор, ни до этой силы, ни до Великой Матери! Тебе хотелось только одного — Лиару, и чтобы было весело и здорово всем вместе. Тебя нисколько не волновал Сети’Агон, пока он не пришел в твой дом и не разрушил его, тебе вообще ни до чего не было дела, кроме выпивки, драк и собственных развлечений! Так чем же ты отличаешься от всех тех людей, которых ты так презираешь? От всех тех, кто по твоему мнению, бессмысленно коптит небо по всему миру?!
— Все готовы? — Алеор обернулся через плечо, оглядывая их. — Все крепко держатся?
— Нормально! — хрипло прокричала в ответ Улыбашка. — Давай уже, погоняй! Поскорее бы убраться отсюда!
Рада вдруг поняла, что ей совершенно нет дела сейчас ни до чего: ни до Червя, ни до преграды, ни до грядущих опасностей. Глубокое раскаяние, огромное, будто эта бездонная дыра в груди, накрыло ее, обхватило со всех сторон и сжало так, что едва душу не выдавило. Она прекрасно знала, что сейчас не время для этих мыслей, для этих сожалений, что все это совершенно не к месту сейчас, но иначе просто не могла.
Великая Мать, какой же я была самовлюбленной дурой! И как только ты вообще пришла к такой, как я? Ведь все, ровным счетом все, что я делала всю свою жизнь, я делала только ради самой себя! Даже Лиара, даже моя маленькая искорка, мое самое дорогое сокровище, даже она — только для того, чтобы мне самой было хорошо!
Руки, что обнимали Лиару, сейчас мелко задрожали, и Рада поняла, что ее бьет озноб. Это было даже не раскаяние, не стыд, не страх. Это было что-то такое огромное, зловещее, такое страшное, что смотрело на нее откуда-то из глубины ее же самой. Она сама, заглядывающая в собственные глаза и наконец-то увидевшая себя со стороны. Все свое поведение, все свои ошибки, всю свою глупость. Сына и дочь, которые остались одни в Мелонии, которых она бросила, убежав на поиски приключений. Гардана, которого она оставила разгребать ее собственные проблемы. Лиару, такую искреннюю, такую светлую, такую доверчивую девочку, что поднесла ей свою душу на вытянутых руках, которая дарила ей самые сокровенные свои тайны, которая открыла ей свою веру — самое интимное и личное, что вообще может быть у человека. И что Рада дала ей в ответ? Что она ей поднесла?
Ее тряхнуло еще сильнее, и Лиара резко обернулась, с тревогой глядя ей в лицо:
— Что с тобой, радость моя? — ее глаза сейчас заглянули в самую душу Рады, и та содрогнулась всем телом, чувствуя, как разваливается, разламывается на куски, словно ветхий деревянный дом, целиком объятый пожаром, с просевшей кровлей. — О чем ты думаешь?
— Я… — голос не слушался, и изо рта вырвался только какой-то хрип.
А в следующий миг Алеор громко гикнул и рванул трезубец в руках, и Червь ринулся с места, издав пронзительный свист, от которого у Рады вновь заложило уши.
Ее здорово тряхнуло, отбросив назад, потом вперед, начало швырять из стороны в сторону, и она изо всех сил вцепился в рукоять собственного меча, торчащего из спины Червя. Тварь перекатывалась по земле, словно какое-то насекомое, шкура под ногами Рады шла волнами, она подошвами сапог чувствовала стальные мышцы там, под толстым слоем кожи и жира.
Вскрикнула Лиара, когда ноги под ней подломились, и она всем телом повисла на Раде. С двойной тяжестью Раду еще сильнее согнуло вперед, и она сама едва не потеряла равновесие, но какой-то силой удержалась на спине твари. Позади нее во весь голос орала проклятия Улыбашка, ревел Жужа, кричал что-то Редлог, но это все не имело значения. Впереди на трезубец навалился Алеор, изо всех сил удерживая Червя и направляя в нужную им сторону.
Рада захлопала глазами, совершенно ничего не соображая и не понимая, что ей делать теперь. И это относилось вовсе не к бешеной скачке, не к тому, как несся вперед Червь, гораздо быстрее самой расторопной лошади, и ветер с силой бился в лицо Рады, раскидывая ее волосы, едва не сбивая ее с ног. Она болталась на проклятом мече, едва держась за него, на ней висела Лиара, поскуливая и прижимаясь всем телом, чтобы не свалиться, и это все равно не имело ровным счетом никакого значения. Внутри разливалось самое странное чувство из всех, что она когда-либо испытывала: сосущая пустота, бездна, над которой она висела на какой-то крохотной ниточке, готовая ухнуть туда, на самое дно, целиком и без остатка.
Что мне делать, Великая Мать?! Как мне научиться? Как?
Все спало прочь, словно истлевшая одежда. Вся Рада, какой она к самой себе привыкла, какой, как ей казалось, она себя знала. Ничего больше не было. Осталось только что-то совершенно иное, что-то странно знакомое ей, что-то, чего она никогда не знала. Она сама.
— Держитесь! — вскрикнул Алеор, и вопль его потерялся в пронзительном свисте Червя.
Тварь резко взлетела на холм впереди, ринулась вниз. На один удар сердца все они вместе с Червем зависли в воздухе, потеряв опору, подвешенные на невидимых нитях прямо между небом и землей, и Рада поняла, что сейчас просто разорвется, лопнет, как проклятый мыльный пузырь, слишком сильно швыряемый ветром. Червь с громким писком упал на брюхо, и Раду все-таки сшибло ударом на колени.
Искорка с криком соскочила со спины Червя, повиснув буквально на одной руке. На миг Рада застыла, глядя в ее расширившиеся от страха серые глаза. Сейчас она висела на правом плече Рады, медленно сползая с ее руки, а под ее ногами проносилась развороченная, усыпанная снежными бороздами и щебнем земля. Еще секунду она держалась, и…
Рада успела. Немыслимым усилием она вывернула плечо, отклонилась влево всем корпусом, каким-то чудом при этом умудряясь удерживать меч, и втянула Лиару на спину Червя. Искорка лихорадочно вцепилась в нее еще крепче, сжавшись в клубок и усаживаясь верхом на спине Червя лицом к Раде. Ее всю лихорадило и трясло в ознобе, кудряшки наполовину заслонили Раде обзор, а руки Лиары стиснули Раду так крепко, что на миг дыхание перехватило. Но это не имело значения.
— Держись! — проговорила Рада, тоже усаживаясь на Червя верхом, как на лошадь.
Отстраненно она ощутила, как зловонная кровь твари из пробитой ее мечом раны, пропитывает штаны, как скользит прямо под ней шкура, но сейчас было не до того. Держась обеими руками за клинок, Рада согнула ноги в коленях, упираясь каблуками в бока Червя и стискивая его так крепко, как только могла. Суставы бедер моментально взвыли от боли: Червь был в диаметре около двух метров, и Раде пришлось сесть почти что на шпагат, но другого выхода не было. Ее немилосердно швыряло вверх вниз, так, что позвоночник взорвался острой болью, а сухожилии в ногах почти что рвались, туго натянутые до предела.
