Харли Мерлин и таинственные близнецы (ЛП) - Форрест Белла (читаем книги .TXT) 📗
— И ты, Брут?!
— Ну, если то, что сказала Адли правда, и в нем есть частичка не абсолютного зла, кровная связь может сработать, ответил Раффи с невинной ухмылкой.
— Я уверена, что по крайней мере могу попробовать поговорить с ним. Полагаю в камере одиноко, — добавила я. — Уэйд, серьезно, используй свой мозг следователя. Мы можем попробовать и обернуть его против Кэтрин. Если близнецы Райдер работают с ней, и мы поймаем их, это даст мне что-то, что бы показать Финчу, ты знаешь, мы не проиграем. Это он на стороне, которая проигрывает. Подумай об этом!
Уэйд вздохнул, затем потряс головой.
— Поговорим об этом позже. Вперед, у нас все еще есть работа, — пробормотал он.
Мы дошли до входной двери. Уэйд постучал дважды.
Анна Хамм открыла нам, и мое сердце упало. Она плакала, ее глаза опухли, а туш растеклась. Утомление исхоидло от нее волнами, и она была одета в заляпанный свитер. Бедная женщина была в полном беспорядке, полностью утомленная, измученная и в отчаянии. Это заставило меня прослезиться внутри.
— Миссис Хамм, что произошло? — спросил Уэйд, замерев.
Она вытерла нос платком, глядя на Уйэда в растерянности.
— Кто вы? Вы из ФБР?
Я почувствовала как Уэйд слегка толкнул меня плечом, сразу переводя меня в режим лжи. Судя по тому как быстро мы отыскали в наших карманах фейковые ID-карточки, мы все были в одном положении. Мы больше не представлялись как Социальная Служба перед Хаммами. Мы стали работниками ФБР.
Уэйд первым показал свой значок. Мы всегда носили в куртках четыре типа удостоверений личности: Национальная Безопасность, ФБР, Социальные Службы и местная полиция.
— Особый агент Джонсон, — сказал Уэйд. — Нам сказали, что у вас какие-то проблемы. Не возражаете, если мы войдем?
— Нет, прошу… пожалуйста, входите, — сказала Анна, и отступила, впуская нас внутрь.
Мы вошли, и я сразу почувствовала потерянные чувства отца, Фрэнка Хамма, который был в гостиной. Он тоже плакал и был очень расстроен. Я увидела фотографии на каминной полке — Хамм с Марджери Филлипс, семнадцатилетней, которую они усыновили год назад. Я просмотрела их файл, чтобы получить как можно больше информации, прежде чем передать папку Уэйду.
Мы должны были быстро задать вопросы, чтобы не дать Хаммам понять, что мы не знаем, что мы здесь делаем. Профессионализм был ключом, даже когда мы врали сквозь зубы.
— Спасибо, что пришли, — сказала Анна и жестом предложила нам войти в гостиную, где она к нам присоединилась. — Вас отправила полиция, верно?
— Да, они сказали нам приехать, но не рассказали деталей, — ответил Уэйд. — Вы не возражаете если рассказажете нам все, что произошло с самого начала?
Анна сделала несколько глубоких вздохов и взяла в руки альбом с полки. Она показала его Уэйду. Френк сел и его руки тряслись. Они оба были очень беспокойны. Здесь случилось что-то ужасное.
— Это Маржери Филипс, — сказала Анна, указывая на фото. — Она единственный ребенок. Ее отец исчез до того, как она родилась, а ее мать убила себя, когда Маржери было пять. С тех пор она в системе усыновления.
— Она хорошая девочка, — добавил Френк, его голос дрожал. — Она не… она не….
— Мы взяли ее примерно год назад, — продолжила Анна, перевернув фотоальбом, что бы Уэйд мог увидеть их как семью. Я стояла рядом с ним, мельком видя Маржери, кудрявые волосы, ярко зеленые глаза и брызги веснушек. — Она отттаяла с нами, хоть и постепенно. Полагаю, потребовалось время, что бы она вышла из своей раковины.
— Дайте мне предположить, система усыновления не обошлась с ней мягко, — ответила я, послав ей улыбку с сочувствием.
Анна кивнула.
— У нее были проблемы с несколькими семьями до этого, но она никогда не говорила почему. Хотя я не была слепой. Я видела как она вздрагивала, когда Френк подходил близко… Она прошла через какие-то ужасные вещи, и мы с Френком задались целью показать Маржери, что жизнь не должна быть такой.
Я взглянула на Френка, у которого снова полились слезы.
— Так что случилось, Миссис Хамм? — спросила я.
— Несколько ночей назад она пропала, — сказала Анна. — Она должна была прийти домой в шесть, но так и не вернулась со школы. Ее телефон выключен. Я оставила кучу сообщений и голосовой почты. Мы развесели объявления с пропажей, мы обратились в полицию. Они сказали, что собираются передать дело ФБР, потому что у них не достаточно ресурсов в городе для обширного поиска.
— Маржери пропала, — заключила я ужасный вывод. Я посмотрела на Сантану и Раффи.
Сантана принесла свою сумку, наполненную маленьким кожаными зачарованными штучками.
— Миссис Хамм, вы не возражаете, если мы с коллегой осмотрим дом, включая комнату Марджери?
— Да, конечно, — ответила Анна, и переключила свое внимание на меня и Уэйда, пока Сантана и Раффи исчезли наверху. — Она бы не ушла одна.
— Копы сказали, что она могла сбежать. Это чепуха, — сказал Френк, покачивая головой.
— Вы не думаете, что это возможно? — спросил Уэйд.
— Абсолютно нет! — выкрикнула Анна. — Только на прошлой неделе она рассказывала нам о том, как счастлива и рада жить с нами. Она была здесь в безопасности. Ей больше некуда было идти.
Одна из фотографий привлекла мое внимание. На пляже Марджери была одета в темно-зеленую толстовку, красные кудри разлетелись от ветра. Она смеялась. Ее глаза блестели на закате. Я аккуратно вытащила фотографию из альбома и резко выдохнула, когда пальцы дотронулись до нее.
Страх…. ужас от которого застывала кровь… Столько эмоциональной боли…
Я не понимала, как я могла почувствовать кого-то на такой фотографии, но я была уверена, что это все чувства Марджери. Ужас был настоящим. Настоящий ужас пронзил меня, как нож. Ей было так жаль оставлять Хаммов позади.
Марджери действительно сбежала, но ей этот выбор дался не легко. Что-то заставило ее уйти из этого дома.
Я решила следовать своему инстинкту эмпата и этому странному маленькому глюку с фотографией.
— Миссис Хамм, вы не знаете, были ли у Марджери враги? Кто-нибудь, с кем она не ладила, может быть?
Анна подумала об этом несколько секунд, а потом покачала головой.
— У нее было несколько друзей, но она держалась в основном обособленно. Видите ли, она художница. Ей нравится быть одной. Когда она рисует, есть только она и холст, понимаете? Она не доставляла неприятностей, ничего подобного, нет.
— Значит, никто не угрожал ей прямо или косвенно, — ответил Уэйд.
Анна снова покачала головой.
— Нет, определенно нет.
— Вы помните что-нибудь необычное, что случилось бы на прошлой неделе? — спросила я. — Что-нибудь странное? Хоть что-нибудь?
Френк и Анна смотрели друг на друга, затем на меня.
— В прошлое воскресенье мы ужинали, и она говорила нам, как счастлива, — сказал Фрэнк. — Тогда мы оба поняли, что Марджери чувствовала себя здесь в безопасности. Для нас это было как «Миссия выполнена!».
— Понедельник был прекрасен. Френк отвез ее в магазин предметов искусства. Боже, она светилась, когда они вернулись, — добавила Анна, улыбаясь. — Френк купил ее пастельный мел, и она хотела попробовать его. Потом, во вторник, все было в порядке, она вернулась домой вовремя, пригласила школьного друга на помощь с домашним заданием. Она была в постели к полуночи.
— Затем, в среду, у нас был визит Социальных Служб после школы, — прошептал Френк.
У меня в голове раздался сигнал тревоги.
— Социальные службы?
— Да. Часть первых двух лет после усыновления. Они приходят каждый месяц, чтобы проведать нас, убедиться, что с нами все в порядке, что Марджери вписывается. Такие дела, — объяснила Анна.
— Хорошо, и как прошел визит? — спросил Уэйд.
Мы оба забеспокоились. Мы уже видели похожую картину. Я оглянулся вокруг, заметив мраморную чашу на каминной полке рядом с фотографиями в рамке. Анна снова сдвинула в брови, когда обменялась взглядами с Френком. Они оба понимали то, чего раньше не замечали.
