Сверх Меры (СИ) - Багрянова Алена (библиотека книг txt) 📗
Разве что хоть как-то намекнуть родителям и сестре о том, что еще жива.
Меня похоронили через неделю после большого пожара в промышленной части города. Тогда я валялась в подвале этого дома, находясь между жизнью и смертью. Йоан ничего не рассказывает мне о похоронах: был ли он там, говорил ли с моими близкими?
Я стискиваю зубы.
Господи Энни, неужели мне так и не доведется вновь увидеть свою горячо любимую сестру?
Вдруг все мои чувства обостряются, я ощущаю кое-что горячее, живое и трепещущее рядом с домом. Человек! Так близко. На моём внутреннем радаре он пылает как ярко-алая точка. Манящая и соблазнительно вкусная. В горле разгорается огонь, так старательно подавляемый все это время.
Я понимаю, что он один. Вокруг никого нет. И Йоана я тоже не чувствую. В доме пусто. Какая удача!
Из последних сил я пытаюсь сдержать то, что в следующую секунду вырывается наружу. Дальше лишь кровавый туман застилает мои глаза.
Могу. Хочу. И буду. Никто мне не указ. Никто даже не узнает. Просто пойти и взять, то, что по праву превосходства принадлежит мне.
Делаю шаг, спускаясь с кровати, а в следующий миг уже чувствую прохладный ветерок на коже из открытой входной двери. Конец января был необычайно теплым, несмотря на то, что нередко приходили холодные дожди и северные ветра.
Вот он!
Упитанный мужчина идет всего в каких-то двадцати метрах от меня. Он спокоен и расслаблен. Легкая добыча. Но я даже не успеваю подумать о том, как двинуться к нему навстречу.
Темная футболка с эмблемой Роллинг Стоунс трещит по швам, когда меня поднимают высоко над землей и откидывают назад, вглубь дома. Тело врезается в балясины лестницы, ведущей на второй этаж, но мне не больно. В следующий миг я с рыком накидываюсь на Йоана.
Когда он успел появиться? И почему он должен решать все за меня? Я хочу сама себе принадлежать и делать то, что хочу! А я хочу того... живого. И сейчас же. В последнее мгновение Йоан просто уходит с траектории броска, подныривая под меня. Мои руки хватают воздух, и я приземляюсь на пол в другой части широкой прихожей. Надменный взгляд его глаз бесит дикую часть меня все сильнее. Неожиданно он появляется у меня сзади, крепко обхватывая за талию и надежно прижимая мои руки к телу. Все, что я могу, это бесполезно дергать ногами, пиная воздух перед собой.
— Да чтоб тебя, вампирская морда! Отпусти, сволочь! Я хочу его. Он мой! — я кричу во всю глотку, пытаясь вырваться.
Первородный куда-то тащит меня. Все разумное во мне гаснет. Я бессвязно ругаюсь и плююсь слюной, чувствуя только жгучую жажду и ярость.
— Слабачка херова, — слышу я его злой голос.
Тяжелая металлическая дверь захлопывается за нами с громким, резонирующим звуком. Кажется, мы возвращаемся на нижний этаж. Скрытый под землей, недоступный всему миру и тихий. Надежное убежище или тюрьма.
Меня тянут дальше. Ни на секунду не прекращаю своих попыток вырваться. Мы проходим пару поворотов и оказываемся в очень маленькой камере, где есть только голые каменные стены, потолок и пол. От стен несет затхлостью. В темноте слабо поблескивают какие-то цепи.
— Только попробуй, гад! — чуть не срываю голос, когда чувствую, как вокруг левого запястья сжимается холодный металл.
Звонкий щелчок. Теперь мне никуда отсюда не деться.
Когда жажда полностью подчиняет тебя, ты становишься быстрее и сильнее, но вместе с этим теряешь последнее, что ровняло тебя с родом человеческим - разум.
Не дожидаясь, когда меня окончательно закуют, в тот момент, когда Йоан отпускает мою талию, чтобы надежно закрепить наручник, я вырываю правую руку и резко разворачиваюсь всем телом.
Йоан удивленно приподнимает бровь, и только. Дальше все несется со скоростью молнии. Мое тело действует само, реагируя на чистых инстинктах.
Пользуясь тем, что одна рука прикована тяжелой полутораметровой цепью к стене, я прыгаю на первородного и обхватываю его грудь ногами, намереваясь, хотя бы раз, обмотать цепью его бледную шею. Йоан выставляет руки вперед, и его пальцы до одурительной боли впиваются мне под ребра, когда он пытается содрать меня, будто взбешенную кошку.
У меня почти получается накинуть на него петлю, как вампир неожиданно разворачивается и впечатывает меня спиной в стену. Мои руки рефлекторно слабеют и опускаются, но это длится лишь мгновение, в следующее я уже с размаху бью кулаком по его лицу. Он лишь немного морщится, и тут же теплая мужская ладонь ложится мне на голову. Небольшое усилие с его стороны, и мой затылок встречается с камнем. Удар такой силы, что пару секунд у меня перед глазами пляшут разноцветные пятна.
— Посидишь здесь, – словно сквозь сон слышу его удивительно спокойный голос, — станет легче. Уж поверь.
Нет! Я не должна дать ему это сделать!
Короткое и молниеносное движение ногой, и моя пятка встречается с его голенью. К огромному удивлению, он теряет равновесие и... больше ничего. Взгляд, посланный мне, не обещает ничего хорошего.
— Вот же... идиотка, — шипит он сквозь зубы.
— Я не пес, чтобы сидеть на цепи, — мой голос полон вибрирующих ноток ярости, складывающихся в грозное рычание.
Вновь щелчок наручника, и больше у меня нет уверенности, что мне позволят выйти отсюда в ближайшее время.
— Учись сдерживаться, Мэйер, — говорит он, вставая с колен и запуская руки в карманы джинсов. — Когда перестанешь вести себя как бешеная сучка, избавишься от цепей.
— Сучка? – удивленно распахиваю глаза. — Да пошел ты на хер, чертов....!
Слова застревают в горле.
Первородный на секунду зло прищуривается, и его взгляд темнеет, но мне тяжело разобрать, о чем он сейчас думает. Да и не важно, я с трудом могу мыслить.
— Говори, чертов... кто? — лицо Йоана резко меняется, и он насмешливо вскидывает бровь.
Стремно... Впервые я не могу подобрать слова. Я могла бы сказать "кровосос", "козел" или "ублюдок", но рот просто не поворачивается на такое. Где-то далеко, в свежем и чистом сознании, я понимаю, что должна бы на самом деле благодарить его. Ведь он вытащил меня с того света, ухаживал, когда я была на краю жизни, и сейчас возится со мной, как с малолетним ребенком.
«На самом деле, иногда он много человечнее большинства людей. Хозяин этого не показывает, но мы с тобой яркое доказательство».
В голове всплывают слова старика и, сквозь боль и подступившие слезы, мне становится стыдно.
Черт, как долго же до меня доходило.
Но секунды тянутся, складываясь в минуты, и я просто молчу, глядя на него. Наверное, это выглядит достаточно глупо.
