Цветок моей души (СИ) - Мендельштам Аделаида (лучшие книги без регистрации txt) 📗
- Лианг, защищаешь Гиде справа, я слева. Прикройте нас!
Чонган словно бешеный диуани размахивал мечом. Гиде бежала, оскальзывалась на крови, на чьих-то отрубленных пальцах. Её подсадили на лошадь, и она пришла в себя через какое-то время. В ушах звенели крики и звон мечей, один за другим умирали друзья Чонгана. Она закусила руку, чтобы не закричать, забиться в плаче.
«Что мы наделали?» - хотелось ей спросить равнодушную и холодную Майю. Чонган и Лианг неслись на конях рядом с ней, оба страшные, с ног до головы в крови.
- Надо остановиться, лошади не могут ездить в темноте, - раздался хриплый голос Чонгана
Гиде и Лианг кое как слезли и обессиленные упали на траву. Цикады распевали песни, соловьи завели любовный разговор, жаркая, пряная летняя ночь вступила в свои права. Гиде прижалась к Лиангу, она дрожала. «Что с нами будет?» - спросила она. Лианг пожал плечами. Они так и заснули, в обнимку.
Чонган смотрел на скорчившуюся пару долго, а затем побрел на шум листьев. Высокие деревья, темневшие вдали встретили его как родного, листья шумели под ласковым дуновением ветра, напоминая ему шум волн в его родовом поместье, подаренном князем, укрыли его среди теней.
Чонган завыл.
Слёзы скопились в горле, но никак не могли выйти. Сухие рыданья раздирали его на части. Он бил кулаками по земле, рвал на себе волосы, но никак не мог облегчить острую боль, которая появилась, когда его братья один за другим умирали на поле боя. Он выл и кашлял, катался по земле, вновь и вновь пронзал землю кинжалом. Сухие листья взмывали в воздух, ветки склонялись, словно желая утешить. А Чонган всё выл. Выпавший из пальцев кинжал валялся на земле. Он забыл про слова, про разум, стал сосредоточием боли, вины и сожаления.
Ласковый лучик утреннего солнца мазнул по лицу Чонгана, покрытого чужой кровью и грязью.
- Чонган, - раздался полузадушенный крик Гиде. Крик и ржание лошадей проникли в его сознание, и воин вскочил. Раздался звон оружия. Чонган выхватил меч из ножен.
Когда он выскочил на поляну, Гиде уже падала, а Лианг бежал к ней на помощь. На его пути оказался князь с мечом в руках, один взмах и Лианг осел на землю.
Страшный крик девушки сотряс лес, испуганные птицы взметнулись в воздух.
Чонган одним движением перерезал шею тому, кто оказался на его пути, пнул второго в челюсть. На его пути стояло ещё четверо, а глаза не могли оторваться от Гиде, которая с ножом кинулась на князя.
«Нет!» - крикнул он в отчаянии. Он рвался к ней в попытке успеть, вот упал один, второй успел полоснуть его по предплечью, но тоже упал. Третий замахнулся, но Чонган пролетел под мечом, а затем обрушил на него удар в солнечное сплетение. Воин отлетел в сторону и замер.
Тем временем, князь перехватил руку Гиде, заломил и девушка вскрикнула. Нож выпал у неё из руки. Но она выхватила другой кинжал из ножен на перевязи князя, и воткнула ему в бедро. Князь вскрикнул, оттолкнул, затем вытащил кинжал из ноги и вонзил в грудь девушки, кинувшейся ему навстречу.
Время вдруг стало тягуче-липким. Она падала медленно-медленно. Он рассмотрел её лицо, искаженное от боли, взмах широкого рукава, волосы, летевшие в направлении от земли, руку князя, завершающего замах. И вдруг, время обрело свою обычную скорость. Взмах мечом и четвёртый, стоявший на его пути, булькнул и осел, зажимая горло руками.
Князь обернулся. Лицо его было белое, словно мел, и испуганное.
- Я убил ее.
На мгновение Чонган оглох. Он смотрел на бледное лицо Гиде, подбитой птицей лежащей у ног князя. Голова запрокинулась, синие губы раскрылись, волосы разметались, укрывая сапоги Фэнсина. Это было так жутко, так неправильно. Куда хуже, чем рукоять кинжала, торчащего из груди. Куда страшнее, чем тёмное пятно, медленно расплывающееся по платью. И от того, что её волосы, пахнущие цветами и травой, лежали на пыльных, грязных сапогах Чонгану стало больно так, как никогда в жизни не было.
Он смотрел на шевелящиеся губы Фэнсина, на капельки пота, бегущим по грязной щеке, покрытой щетиной. Отчего-то он особенно ясно видел кровь, пузырящуюся в уголках разбитых губ, рассечённую бровь – кто-то из братьев оставил на память - черную кайму под ногтями дрожащих пальцев. Луч солнца отразился от изумрудного глаза золотой змеи, свернувшейся на третьем пальце князя.
Он смотрел и не понимал. Вот из-за этого ничтожества погибли все его братья?! Это его дрожащие руки воткнули кинжал в грудь Гиде и лишили его возможности счастья?
Чонган взревел.
Узкий клинок запел, зовя на охоту.
Убить. Убить. Убить.
Зверь внутри проснулся, припал к земле, изготовился к прыжку. Шерсть на загривке собралась, кожа на морде поползла вверх, обнажая клыки.
Убить. Убить. Убить.
Багровая пелена застила глаза. Кровь зашумела в ушах, толчками билась в голове. Чонган больше не владел собой, он выпустил зверя, слился с ним.
Фэнсин отшатнулся, но успел поймать мечом клинок меча. Раненая нога мешала, не давала двигаться на пределе скорости и Чонган этим воспользовался. Зверь внутри ярился, рычал, требовал добраться до горла человека, туманил разум. «Быстрее, быстрее, убить» - требовал он. Мечи рассерженно звенели, рукояти со скрежетом встречались, силясь продавить друг друга. Воздух гудел, вспоротый полётом мечей.
Фэнсин всё отступал и отступал по кругу вдоль куста, под которым лежала Гиде. Пот тёк ручьем, хрип вырывался из горла. Страх стал постепенно вытеснять гнев. Не осталось ни одного живого солдата из тех, кто приехал с ним. А Чонган, словно взбесившийся диуани, не давал ни одного шанса себя зацепить. Если бы не кольчуга, отразившая несколько ударов, он уже был бы мёртв. Ноги задели толстую ветку, и он упал на землю. Меч выпал.
Чонган с радостным рёвом вскинул вверх свой меч и пронзил землю, где только лежал Фэнсин. Тот еле успел перекатиться. Он со всей силы пнул Чонгана в лицо и вновь откатился. Схватив ветку с криком кинулся на поднимающегося противника и выбил из рук его меч. Чонган согнулся и с рёвом бросился на врага.
Они покатились по земле. Рвали друг друга словно звери. Фэнсин упал на острый камень спиной, перекатившись, он умудрился зацепить вросший в траву камень и ударить им Чонгана в висок. Тот обмяк.
- Выродок неблагодарный! Я дал тебе всё – власть, деньги, возможность обрести бессмертие, основав свой род, - прохрипел Фэнсин и плюнул на Чонгана. – Так умри, червяк. Из грязи вылез – в грязи и упокоишься!
Он, пошатываясь, поднял меч с земли и занёс над Чонганом, слабо шевелившимся под ним. И тут же полетел на землю. Чонган оседлал его, словно это не он только что лежал на земле, и перехватил руку и ударил ею об землю. Меч выпал из ослабевших пальцев Фэнсина. Чонган схватил меч и приставил его к горлу.
- Ты так и не понял. Преданность нельзя купить, его надо заслужить. Отправляйся к демонам, они тебе объяснят, - клинок вошёл в горло. Фэнсин захрипел, забился и обмяк.
Чонган повалился на землю. Он лежал на земле, хрип вырывался из груди, пот застилал глаза. Он перевернулся и на четвереньках пополз к Гиде. По пути наткнулся на тело Лианга. Распахнутые глаза юноши были устремлены на небо, по щеке с жужжанием ползал жук. Чонган смахнул насекомое и закрыл глаза мертвецу. Схватил его за плечо и поволок к девушке, лежащей неподалёку.
Они были прекрасны – мёртвые девушка и юноша. Чонган вытер рукавом кровь на губах Гиде, аккуратно разложил волосы, поправил завернувшийся кафтан Лианга. Муж и жена, наконец, соединившиеся навеки.
Чонган сел на колени перед девушкой, взял в руки холодные пальцы Гиде и заплакал.
Маленькая сова с голубыми глазами обвела взглядом поляну со смятой, раздавленной травой. Колонны муравьев деловито спешили к трупам, валявшимися то там, то сям. Птицы, спугнутые криками и звоном оружия, возвращались к своим гнёздам. Озабоченно попискивая, по веткам прыгала белка.
Бабочка села на широкие плечи плачущего мужчины и ту же взлетела, чем-то обеспокоенная. Желтые крылышки недолго кружили над головой и упорхнули туда, где было интересней.
