Жена колдуна - сама ведьма (СИ) - Иноземцева Карина (книги онлайн полные версии бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Рада за вас. Помоги вам боги, — обняла свою подругу. — Коли так, то пора возвращаться. Беду мы побороли, а счастье в дали от дома не бывает.
34
Тридцать семь человек. Всех надо прокормить и одеть. Для всех нужно место сыскать в Кондрашовке. Каждому занятие найти и опекунов. Надеюсь, деревня с таким наплывом справится. Хочется верить в то что… Запасов хватит еще на сорок человек.
Такие думы посетили мои мысли.
Решила снять красные повязки с ограды. Ни одна я пожелала убрать опасный цвет с глаз. За мной прибежала Леля с младшим братом Ладом. Мальчишка очень быстро носился по сугробам и срывал тряпицы. Он часто падал, но поднимался и несся дальше. Я едва поспевала за ним. А Леля старалась не отставать от меня.
Вот мы и вышли к журавлю. Возле колодца было чисто. Утоптанный снег множеством ног, радовал меня. Это означало, что мы хоть и были на карантине, но нас не бросали. Следили. Наблюдали за развитием хвори. Без явного контакта, но давали понять, что они рядом.
Странная деревня Кондрашовка. Они все делают вместе. Провизию закупают на всех. Дома строят всем селом. К ярмарке готовятся не делясь на семьи. С бедой то же решили всем честным людом бороться.
Что ж, у них получилось. У Нас… Ведь я теперь, тоже Кондрашовская.
— Леля, — позвала девицу. — Хотите с братом со мной жить?
Девушка замерла на пару секунд. В ее глазах отразились неверие, шок и надежда. Она посмотрела на семилетнего мальца и тряхнула головой.
— А можно?
— Можно, — улыбнулась красной. — А теперь, пошли собираться в дорогу. Завтра за нами приедут.
— Угу, — она радостно подпрыгнула и сама вперед побежала, забыв о том, что недавно за спешку брата своего отчитывала.
На "шее" журавля висело белое полотно — знак чистоты и солнца. Мы победили. Очистились от хвори.
Собрались взрослые в предбаннике: я, Ждан и Сморняна. Стали думать, как с детьми поступить, чтобы все по чести было. Справедливее всего было поселить в одном месте и растить там. Так в городах приюты устроены. Но мы с Левшой были против: как это так дети без семьи будут. В чужом доме может и непривычно, но там хотя бы традициям и уважению научат. Как отношения между старшими и младшими строить, как муж к жене относится — это важно для будущего.
— Мое дело предложить, — махнул на нас Ждан. — Только надо, чтобы все жители так думали и детей по домам разобрали и не оставили кого в стороне.
Сморняна быстро посчитала сколько у нас теремов. Оказалось, что можно по одному ребеночку взять и еще место останется. Но тут я вспомнила о малоимущих и многодетных — там с неохотой лишний рот возьмут. Свои бы прокормить, а тут чужой желудок. К тому же навязанный. А с учетом того, что мы уже знатно запасов потратили, у остальных сейчас не лучшее время.
— Я троих ребят себе возьму, — заявила Сморняна. — Они к Витору в ученики хотят. Понравились его старые работы. Потренируются с железом и инструменты подберут нужные, а потом и до золота недалеко.
— Брата с сестрой я к себе жить позвала. Авось, и остальных так же расселим, — бодро улыбнулась Ждану.
Тот брови нахмурил. Губу закусил и выдал:
— Так вы ж взрослых берете. Никто из вас детей и стариков немощных не приютил.
Замолчали мы со Сморняной. Совестно стало. Взгляд отвели. Вот какова чужая беда бывает — тяжелее собственных дум.
— Я Витора забираю, — произнесла девушка. — Сами понимаете, помощь с ним нужна будет — поэтому мальчиков приютить могу.
Вот и раскрылись наши "чистые" сердца. Да же помогая, каждый из нас ищет собственную выгоду.
— Я взяла тех, кто меня и Радима бояться не будет. Мир и лад в семье хочу. Без страхов и упреков, — пришло время и мне объясняться.
Посмотрел на нас Ждан. Запустил пятерню в густые волосы и тяжело вздохнул.
— Завтра время придет, все и решится. Нечего попусту лясы точить. Мы свою работу сделали, пусть остальные подключаются.
Утром начался новый хаос. Но уже радостный, светлый, морозцем пахнущий. Солнце обещало светить всю дорогу. Из деревни Кондрат пришел с сыновьями и Радимом.
Гулко забилось мое сердечко, стоило милого увидеть. Но не место и не время. Сначала надо с делами справиться.
Радим лишь легонько меня по платку погладил, когда подошел о предстоящем труде спросить. Я едва как дышать вспомнила. Обнять захотела, но сдержалась.
— На сани самых старенькие и маленьких усадить надобно, — отдал приказ Кондратий. — И тряпками их закидать, чтобы не промерзли.
Принялись все за дело единое. Бодро начали и с задором закончили. Вещи все упаковали, все что осталось из провизии собрали. Детей и взрослых пересчитали.
Мы с Радимом с одной повозкой шли. Он впереди — лошадь тянул, а я сзади — за вещами и детьми присматривала. Никто из малышей не плакал. Все смирные были. По сторонам поглядывали, да взрослым не мешали.
Пока мы грузились, успела Радиму про Лелю и Лада рассказать. Тот брови свел и думал, пока вещи носил. И только когда к лошади пошел, шепнул что согласен их приютить.
В центре Кондрашовки было полно народу. Все ждали нашего возвращения. О новостях спросить хотели. Но не дал Кондратий гомону подняться. Вскинул руку и зычным голосом крикнул:
— Собирайтесь мужи да бабы думу думать. Надобно нам сирых по теремам посадить. Пятерых уже забрали, осталось немного.
Немного. Наш староста преуменьшил. Но дело правое не стал сворачивать.
Дети стояли в кучке — обособленно. Глаза их страх и недоверие излучали. Они мне стадо овец напомнили. Тех тоже на ярмарке для продажи выставляют. Не понравился мне подход старосты. Тут же возле сирот гомон поднялся — это бабы зашумели.
Кто-то говорил, что в ее доме и так семь ртов, и род ее достаточно помог. Другие хлынули детей смотреть, прямо как товар на ярмарке. Мужики на крепость мальчиков смотрели, ведь они не сына себе берут, а ученика, помошника, подмастерье.
В итоге, не красиво получилось, но самых крепких и больших по семьяи разобрали. Кого-то пришлось взять вместе с сестрой/братом маленьким. Но основную массу пристроили. А вот на стариках и трех малышей до трех лет, смотрели как на ненадобный товар. Жалко мне их, но… Сама брать боюсь.
Радим рядышком стоит и за всем наблюдает сквозь сдвинутые брови. Леля и Лад к нему стараются не подходить — бояться. Пугает он их своим шрамом, а может слишком суров взгляд, не ведаю. Я его другим вижу и стараюсь подмышку залезть, чтобы он тоже меня видел, а не то что творится сейчас.
— Старшие женщины могут за детьми малыми приглядывать, — Желанна поняла, что без нравственных слов не получится все дела сегодня решить. — А дети совсем малы. Вырастут — родителями звать будут, как к родным относиться.
Кондратий посмотрел на свою жену, но ничего не сказал. Видел, какой эффект его люба в сердцах вызвать желает.
— Семислава, — тихо обратился Радим и склонился ко мне поговорить. — Терем у нас большой. Летом построим еще, коли надобно будет. А вот детей и оставить не на кого. И учить их надобно будет. Давай вон ту старшую матерь возьмем? — он взглядом указал на старушку в белом платке.
Никто ей не вышил его, а сама, наверное, уже ничего не видит.
Вспомнила. Она часто в девичьем тереме сказки сказывала, на ночь всех укладывая. И поет она красиво. В течении дня могла затянуть и это очень работе помогало.
— Давай, — не стала мужу перечить.
Пока Радим ушел к старосте, я заметила старого Худобеда. Поп стоял в стороне и наблюдал за скоплением людей, как за роем пчел. Затем он стал пробираться в самую гущу…
Радим вернулся с навьюченным кульком и Матушкой. Она улыбалась мне и брату с сестрой.
— Пошли, — скомандовал Радим.
— Давай посмотрим, — указала ему на нашего "худо бедного попа".
Церковник, наконец-то, выполз к "товару". Его руки — прутики тронули голову оставшейся старушки. А глаза — угольки взглянули на одну маленькую девочку.
— Старой веры? — попытался грозно спросить, но осипшим голосом вышло смешно.
