Призраки прошлого (СИ) - Томилова Мария (книга жизни .txt) 📗
— Ты сильно рискуешь. Твой поступок крайне неосмотрителен и глуп, шайна Сойлер! Ты могла попасться инквизиции. Лечить, не имея разрешения! И не говори, что не знала о последствиях! Почему не уехала в учиться столицу?
Возмущение и недовольство собеседника оставляло у Лейи щемящий зуд неудовлетворенности, тоски и собственной никчемности. Критика из его уст звучала особенно горько, как жгучая, неприкрытая правда.
— Роан. Я пыталась, но из — за матери наша семья в списке неблагонадежных, — пояснила девушка. — Мне отказали.
— Как давно ее забрали?
— Семь лет назад в Астре. Почти сразу, как вы с императором покинули Север.
Мужчина нахмурился. Брови сошлись на переносице.
— В чем конкретно она обвинялась?
— Этого мы не узнали, как и того — жива ли она вообще?
o'Майли не смог сдержать грязного ругательства на дарийском, а потом стиснул челюсти, пристукнув кулаком по столу.
— Прости, я не знал.
Все. Плотина рванула и хлынула неудержимым потоком. Держалась сколько могла, но силы растаяли. Она начала вздрагивать, беззвучно всхлипывать, дрожать и напрягаться, пытаясь притупить конвульсию панической истерии. Из полуприкрытых лазоревых очей обильным потоком полились слезы, сломив преграду гордости и приличий. Влага торопилась облегчить, освободить от мучительных сомнений касательно туманного будущего, рассеять и отогнать прочь.
Опешивший от столь бурной реакции мечник снял плащ, стянул перчатки и сел рядом.
— Не плачь, маленькая. Мне жаль, — бархатный баритон просочился в самые недра сознания. Рука уверенно придержала за талию, а другая протянула носовой платок.
— Возьми.
Вот сейчас коснуться его кисти кончиками пальцев, убедиться, что он настоящий, а не выдуманный. Живой и горячий. Не бред на яву, а именно он говорит своим низким грудным голосом, вызывая пронизывающие мурашки и непонятные смутные всплески отдаленных желаний. Рука соприкоснулась с теплой подвижной структурой его мозолистой ладони и контакт прошел острой вспышкой, тряхнув со всей одури ее нутро, разве только искры не посыпались. Хотелось дышать спокойно, а вышел ничем не прикрытый судорожный вдох.
— Иди сюда и успокойся, — мягкое, утешающее объятие. — Ты умничка, прекрасная, смелая, сильная. Идешь на риск, проводя такие сложные операции. Кто научил? — тона купали в бесконечной, необъятной нежности.
— Эль Хаар. Он много лет учил меня, пока не уехал отсюда.
— Наслышан о нем. Тот рейн, он выживет?
— Деревенский староста? Не знаю. Удача улыбнулась, за мной на удивление вовремя послали. По — хорошему, надо осмотреть его завтра, но…
Завтра весь день проведет под замком под домашним арестом, когда ОН будет уже далеко отсюда…
— Разве переворот ри Грея не даровал равные права, открывая возможность учиться женщинам и мужчинам, не глядя на сословия и чины? Я могу, понимаешь? Чувствую, что способна заниматься врачеванием, но связана по рукам и ногам. Хочется расправить крылья, а их обрубают. Теория важна, но и практика необходима.
— Понимаю.
Захватом притянул крепче, сжимая в тугих, железных тисках, вызывая волну неадекватного порыва бросится на шею и рассказать, что жила все эти годы, только им и для него, деля существование на «до» и «после». Поведать застрявшие на шаткой границе сна и яви переживания той еще девочки, прочувствовать и прожить снова, удерживая себя в нужном тонусе, не смотря на новое вскрытие едва зарубцевавшихся ран. Однако, вопросы получились совсем иными.
— Куда везут зерно, изъятое из деревенских амбаров? А золото, добытое на Ледяных сопках? Император готовится к новой войне? Свободные земли? Бриарр, да? Почему нет целителей, почему знахарок причисляют к ведунам? Планомерное уничтожение граждан Истерроса или закономерная случайность? Так много вопросов, и я уже отчаялась услышать хоть сколько — нибудь внятные ответы.
— Лейя, не здесь и не сейчас…
"А когда?"
— Нас могут услышать.
— Разумеется.
Закрыть глаза, разнежится на широкой груди, уловить ее тепло и ровный стук сердца.
Разомлев, успокоилась, и расслабленно прислонилась к упругому телу, ощущая даже сквозь кожаные доспехи стальные бугры мышц. Едва хватало сил сидеть и говорить вполне сдержанным голосом более — менее понятными фразами.
Разве можно так остро чувствовать того, с кем не виделась кучу лет? Лейе захотелось отмотать назад, выбрать несколько дней и задержаться в них на целую вечность. Поверить, что чудеса все — таки существуют, что любовь жива, пускай лишь в одном ее истерзанном сердце.
— Помнишь, как семь лет назад, почти дети, вот так же сидели на грязной скамейке в лесной сторожке, прячась от дождя?
Блестящая морская гладь вновь коснулась осколков желтого янтаря, купая их в свежей, живительной влаге.
— Я помню все, все дни, проведенные в крепости Сноуфорст. Это была моя единственная поездка с отцом за пределы Таласса и его окрестностей, — печально хмыкнул о'Майли.
— ТЫ. МОЯ. ПЕРВАЯ. ЛЮБОВЬ, девушка с лучистыми глазами. — Плавный, обволакивающий шепот прямо в разгоряченное ушко заставил вздрогнуть и хватать воздух ртом, вызывая порыв погрузиться в пьянящий огонь, утопать в ласкающих мазках голоса и желать погасить вожделеющий жар влажным бархатом его языка. Беззаботно парить крохотной, беззащитной птичкой, и резко рухнуть с недосягаемой высоты в огромные ладони опытного птицелова. Пряди ее волос мягко скользнули по его губам.
Все вернулось! Первую любовь забыть нельзя — неоспоримая, священная истина. Тем более, когда она так бесцеремонно и неожиданно вторгается в реальность, напоминая о себе снова. Чувства не исчезли, стали ярче распаляя новое пламя до размера бесконечного пространства.
Отблески свечи качаясь и гуляя, очерчивали фактуру густых волос и выразительный мужской профиль. Легкие до головокружения наполнял тончайший запах его тела, пробивающегося через запах одежды. Сколько сидели так, не разрывая контакта рук? Большой палец огромной кисти очерчивал замысловатые узоры на девичьей ладони, гоняя по кругу будоражащие волны пожара и великого удовольствия. Прикрыв веки, едва не мурлыкала, как пригревшаяся кошечка в объятьях отзывчивого хозяина. Пусть мгновение остановится, сейчас плевать на Роан и запреты отца, даже староста уплыл в запредельную пустоту, как несущественное приложение к суете повседневного быта.
Уютное уединение уродливо порвал дребезжащий голос старухи.
— Простите, эйр Фейрл, — покашляла она, замерев на пороге. — Там всадник из крепости, требует девушку. Просят поторопиться пока утихла вьюга.
Лейя медленно повернула голову.
