Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха (библиотека электронных книг .TXT) 📗

Старик крепко ткнул её в область пресса пальцем и тут же отдёрнул его, осязав нечто шевелящееся и кусачее, а прежде, чем девушка придумала наиболее убедительное объяснение происходящего, сработали рефлексы: агент Пижма повернулась боком, пропуская руку врага, поймала предплечье, слегка отклонилась, смещая центр тяжести, и подцепила ногой тяжёлый солдатский сапог. Усач красиво, ласточкой перелетел через её бедро и приземлился на пол, шумно тюкнувшись головой.

— Чёрт, — выругалась девушка, зло шлёпая себя по животу. — Привычка!

— А полезных привычек у тебя нет? — огрызнулся живот. — Куда теперь второго денем?!

Не рискуя делать резких движений, Пижма перевела взгляд на замершего стражника номер два. Парнишка медленно вернул на место отвисшую челюсть и неразборчиво пробормотал:

— А я что? Я ничего… Мне он тоже совсем-совсем не нравился! И усы у него уродские, полностью согласен!

Пижма бочком придвинулась поближе. Охранник отступил ровно на то же расстояние.

— Не надо было тебе этого видеть, парниша, — похрустела агент кулаками.

— А я разве что-то видел? Я, вот не поверите, как раз отвлёкся! Что-то интересное случилось?

— Давай его сожрём! — кровожадно предложил говорящий живот, будто кто-то, употреблённый на завтрак, уже там обосновался.

— Ага, сейчас мы его сожрём вместе, а сантиметры с талии мне потом сгонять одной?

— И что теперь? Добру пропадать?

Стражник упёрся лопатками в стену и побледнел:

— Зачем мне пропадать? Вы не беспокойтесь, пожалуйста! Я не пропаду!

— Пропадёшь, — зловеще пообещала Пижма, — ещё как пропадёшь!

Временный житель подплатья затрясся от смеха, закашлялся и случайно пыхнул огнём, прожигая в ткани дыру.

— Ой-ёй… Мама меня убьёт?

— Я тебя убью! — пообещала Пижма.

Стражник, знамо дело, услышавший только последнее и наиболее важное, сполз по стене. А как не сползти, когда, разрывая платье на прелестной, но не слишком беззащитной деве, прямо из её живота вырывается покрытая чешуёй голова на длинной шее?!

Дракон высунул мордочку, оценивая нанесённый урон, пришёл к неутешительному выводу, что гардероб Леноры лишился дорогущего наряда, который, к тому же, до обидного сильно шёл Пижме, и только тут заметил таращегося охранника.

— Бу! — пузохват неосознанно выпустил ещё струйку дыма, чем добил бедного впечатлительного парня. Стражник закатил глаза и составил компанию первому вырубленному.

Щёлкнув дракончика по макушке за несанкционированную деятельность, Пижма осмотрела повреждения. Да, теперь как-то даже стыдно идти на дело…

— «Давай его сожрём», — передразнила она. — Ты от меня чему-нибудь хорошему научиться не мог?

Дракон скептически приподнял безволосый нарост над глазом:

— Чему например?

— Ну, — замялась агент, — например… А, нет. Ну тогда… М-м, тоже не вариант… Ну хотя бы…

— Ни одной идеи?

— Ни одной, — созналась агент.

Лео беспомощно развёл лапками: тогда чего ты от меня хочешь?

— Ой, всё! — выдала Пижма самое логичное, что смогла придумать, с ужасом осознавая, что каким-то неведомым образом этот проклятый неудачник-дракон заставляет её становиться женщиной. И ей это не нравилось.

Натянув подол и попрыгав немного, агент грубовато вытряхнула дракончика на пол и, оценив размер одежды каждого из охранников, сделав неутешительные выводы, принялась раздевать старшего.

— Эй! Я, вообще-то, здесь! — Лео неуклюже, непривычно доковылял и ревниво прикусил Пижму за щиколотку.

— Ну так и помог бы, — невозмутимо накрыла вредителя добытой рубашкой она.

— Ты чего делаешь?

Девушка приподняла тряпку, помогая дракону высунуть голову в широкий рукав.

— Ты точно из умных, а не из красивых?

Чешуя на шёчках змея чуть заалела, но сообразив, что это был не комплимент, а оскорбление, он тут же снова нырнул под ткань, намереваясь там и оставаться, пока хамка не извинится.

— А тот, кто прожёг мне дыру на животе, права голоса не имеет!

В складках рубахи мелькнул раздвоенный язык.

— Не могу же я расхаживать по имению в таком виде!

— А в ворованном мундире можешь?

Пижма прижала палец к подбородку. Если дело было в морально-этической стороне вопроса, то она могла ещё и не такое. Что же казалось физической возможности… Ну, пожалуй, всё равно больше шансов остаться незамеченной. Главное не слишком мозолить глаза гостям и другим стражникам.

— Я всё равно не позволю тебе убить Ювеналия, — дракон вцепился зубами в рубаху, перетягивая на себя и стараясь не смотреть на скинувшую платье полуголую девушку.

— И как же ты меня остановишь? — Пижма резко отпустила, наслаждаясь видом мгновенно потерявшего равновесие дракона. — Начнёшь орать и мешаться?

Вообще-то, именно такой план Леонарду и представлялся, но, коль скоро он вызвал лишь скептицизм, можно прибегнуть и к запасному:

— Я стану голосом разума и совести!

— Будешь ходить по пятам и занудствовать? — с ужасом осознала Пижма. Нет, на третьем десятке лет жизни обзавестись, наконец, голосом совести весьма заманчиво, но не так сразу же!

Дракон скрестил лапки на груди.

— Потому что убивать — плохо!

— Даже Ювеналия? — сделала последнюю попытку Пижма.

— А Ювеналия ещё и опасно.

Ну что делать с этим проклятым идеалистом? Наивный, невозможно, неестественно добрый, он каждый раз оказывался так твёрд в своих детских убеждениях, словно его никогда не обижали, не предавали, словно Леонард никогда не сталкивался с несправедливостью. Нет, он не слаб и не глуп. Потому что продолжать верить в людей, ожидать справедливости от этого или любого другого мира — именно это истинная сила. И, наверное, Пижме никогда её не познать. Хотя она вполне может попробовать.

— Ладно, — скрывая восхищение, закусила губу она. — Я не убью его. Сегодня, по крайней мере.

— Обещаешь?

— Клянусь кровожадным хомячком! Но кое-что я должна сделать.

— Пижма, ты неисправима! Мы можем просто пойти домой и оставить председателя в покое? У него и без того тяжёлый день.

— Ну, если ты не хочешь вернуть своё драгоценное зелье…

Глаза Леонарда загорелись неподдельным огнём.

— Думаешь, это возможно? Будь я на его месте, не выпускал бы такую ценность из рук.

— О, приятель! Тебе, кажется, никогда не доводилось отдыхать на студенческих пьянках?

— Не уверен, что в наших мирах эти мероприятия схожи.

— Не уверена, что ты имеешь представление о пьянке хоть в одном из миров.

Лео вдохнул воздуха, чтобы возразить, поднял палец, но тут же сдался выдохнул.

— Вот и я о том. Ювеналий считал себя победителем, собирался отпраздновать и напиться. А ни один здравомыслящий мужчина никогда не берёт на пьянку ценности, — пришла очередь Пижмы воздевать палец к небу.

— Боюсь представить, откуда тебе подобное известно. Ладно. Давай сделаем это.

Девушка приподняла ящера, в который раз удивляясь, куда девается весь лишний вес при обращении.

— Не сделаем. Я сделаю. Одна.

Леонард, подрыгав лапами и осознав, что на место его ставить не собираются, попытался пыхнуть огнём, но снова закашлялся от дыма:

— Голос совести! — хрипло напомнил он, надеясь, что у ящеров нет слёзных желез и он не выглядит совсем уж печально. — Мы сделаем это. Мы или никто.

Агент прикинула, сумеет ли добросить говорливый комок чешуи до бойницы под потолком, с сожалением признала, что вряд ли, и вздохнула, одновременно с Леонардом произнося вслух самую важную часть уговора:

— Ни слова Леноре!

Глава 13. Самые паршивые воры

Дракончик просунул любопытный чешуйчатый нос меж перекрестьями шнуровки:

— Ты что делаешь?

Пижма прикрыла один глаз и ещё на миллиметр согнула тонкий металлический стержень, которым только что увлечённо ковырялась в замочной скважине.

— Ты удивишься, — саркастично фыркнула она, — но я вскрываю дверь. Это проблема?

Лео уцепился коготками за ворот, чтобы наблюдалось удобнее: