Моя пятнадцатая сказка (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (читать книги онлайн TXT) 📗
И замер растеряно старший молодой господин. То есть, средний. Даже сейчас… даже после всего… он все еще хотел остаться рабом, чтобы защитить его?!
— И я не хочу, чтобы ты уходил, — добавила робко Кэ У, — Брат… ведь… ведь если уж Гу Анг женится на мне… Даже так… — руки протянув, ладони сжала двоих, — Ведь братья мои могут остаться со мною оба?
Заплакал Ен Ниан. Впервые его таким отец увидел. И сердце его дрогнуло.
— Прости, сестра, — плача сказал средний сын, — Уже слишком поздно. Я опорочил имя рода как только мог. Или новая звезда взойдет над ним, новое имя, или все станет кончено, во мраке сгинет наш род, — голову опустил, — Остается мне только уйти. А отца все поймут, если он, выгнав меня, возьмется за верного слугу, как за последнюю свою опору.
— Но хотя б… хотя бы на два дня… рядом со мной… вы… — и бедная Кэ У разрыдалась.
И две руки — теперь уже две крепких руки — опустились на плечи ее.
— Два дня, наверное, можно, — серьезно ответил средний ее брат.
— Прости, — плечи отец опустил, — Я не смог защитить тебя. Ни его. Ни тебя!
— Я сам во всем виноват, отец, — грустно ответил его сын. Не такой уж и страшный сын. И любимый даже. Всему вопреки. А поэтому отпустить его будет вдвойне больнее.
Два дня в поместье Хон Гуна было тихо. Сплетники поместья и Сяньяна притихли разочарованно. Хотя сплетникам поместья было полегче: эти все ужасные и интересные люди были поближе. Можно было что-то подглядеть. Что-то пообсуждать.
А Хон Гун, изгнав всех, кроме верного слуги — он даровал ему статус слуги уже, свободного — и кроме дочери, да матери покойного младшего сына, слушал дня два рассказы вернувшегося Гу Анга о пути его. Да в покоях показывал, вспомнив про молодость, приемы особых ударов меча своим сыновьям. Да сладостями наслаждался младшей дочери.
И никого, вообще никого близко к покоям не подпускал! Кроме старика одного, верного своего давнего слуги, который еще плачущим ребенком его на коленях своих держал, да сына его, воина молодого, строптивого. Как же ж?.. Так же ж и не подслушать ничего! А мерзкого воина даже девушкою подкупить не удалось красивой. Хотя как бедняжка уж ни старалась, как ни улыбалась строптивому молодому мужчине!
А дня через два поругались страшно старший и молодой господин. В саду, случайно, при всех. Хон Гун сказал, что надо бы слугу достойного наградить мечом. И, кстати, он жизнь сыну умершему спас, а тот просил подарить ему его меч. Сам-то вручить не успел. А сын непочтительный гадость какую-то сказал, про брата младшего, добросердечного! Пошел снова против воли отца.
Схватился за одежду над сердцем старший господин. Рухнул в руки подбежавшей, потерянной Кэ У. И проклянул вдруг своего единственного сна! И велел убираться совсем из его поместья! Больше велел не возвращаться никогда. И свитки велел принести с именами семьи. И сам, едва принесли, имя Ен Ниана оттуда вычеркнул!
Сплетники столицы обалдели от таких сладких новостей! Полгода перетирали по всем уголкам Сяньяна историю ту и тот день во всех подробностях. Но, впрочем, Хон Гуна никто не осуждал, что прогнал непочтительного своего сына. Худшего из сыновей Поднебесной!
А недели через две вдруг объявил о свадьбе дочери старшей своей Хон Гун. И сплетники затихли, ошарашенные. Да на ком?! Кому она нужна?.. Такой?..
И дня за два подготовили все. И Хон Гун вдруг выдал свою Кэ У за своего молодого слугу! Который несколько лет, жизни не жалея, искал и нашел своему господину какие-то особые редкие книги. Да, в общем-то… он же из клана его был! Он видел лицо настоящее несчастной Кэ У и, верно, привык уже скрывать отвращение. Да и… и прежде известен был добрым сердцем. Зря, конечно, отец девушки постаревшей, пустил в род сына рабов, но, с другой стороны, отца несчастного можно было понять. Не было в роду сыновей. А которого выгнали — тот был ужасный. А если сына нет, наследника если нет, то кому молиться о предках?.. А умереть без сына, который будет молиться за предков — это значит напрасно жизнь свою прожить. Без дочерей-то жизнь прожить не грешно.
Но… вроде слухи ходили, что сыном родным Гу Анг был ему?.. А это… да с братом по отцу брак? Оно, конечно, не дети матери одной, но все равно ужасно. Словом, брак этот странный и мерзкий обсуждали в столице уже целый год.
Но, впрочем, сложно было слугам не заметить — а после и всему городу — что слишком счастливыми выглядели новобрачные. Что не было мужа вернее, чем Гу Анг — вот ни разу к женщинам чужим в бордель не ходил. И более не женился опять, наложниц не взял ни одной. И жены не было заботливее, чем Кэ У. А что там было за дверьми спальни… о том они не говорили никому. Да и… семеро детей, внуков семеро от Кэ У было у чиновника Хон Гуна. От кого-то же она их родила!
Правда, сын восьмой и поздний — дед его уже не застал — родился слепой. Ага, покарали их боги за кровосмешение!
Правда, сын восьмой стал дивным музыкантом, одним из лучших певцов и музыкантов Сяньяна.
Словом, сплетники его не любили. Но когда выступал в гостях или трактирах — все ходили его послушать. Народу было обычно — не протолкнуться. Ну, все-таки… Красота — это такое дело… Она соблазняет всех. Даже если музыкант ужасный. Даже если из семьи противной. Даже если… но что же женихи-то приличные не спасли от него сердца лучшей красавицы столицы? На что слепому ее красота?
Но боги решили иначе. Она свою жизнь провела возле него верною женою, троих сыновей и пять дочерей ему родила. Он никогда не видел ее лица, разве что ласкал своею рукой. И он больше всего играл лишь для нее.
Уже более полувека прошло. Забывать стали имя Ен Ниан, того ужасного сына, одного из непочтительнейших сыновей Поднебесной. Оно, конечно, про мерзавцев поговорить приятно, но про знакомых своих — еще лучше. А сплетни хороши, которые свежие. Когда лица знакомых вытягиваются потерянно: они от тебя в первый раз это услышали. Хотя, конечно, и мерзавцев со старины помянуть, с которыми самим не сравниться — это как пить выдержанное временем вино. Помянули — и каждый из друзей — уже приличный человек. Вполне. А что мудрецы веками цепляются, что, мол, не надо кидать грязь — прилипнет к рукам — так то мудрецы и не мудрецы вовсе и, кстати, вы слышали, что вон тот, почтенный, якобы, на прошлой неделе учинил?.. Нет?.. А то! Да как же ж не знаешь еще? Счас тебе все-все расскажу! Послушай, тот, кого зовут мудрецом, монах тот — он вообще-то…
Императором Поднебесной стал уже У-ди. Снова вспомнили про Конфуция. Решили сделать его мысли основою государства. Но, впрочем, все как обычно: то хают, то ругают. Если сегодня хвалят — завтра ругать будут. Если сегодня ругают — завтра хвалить будут. А чтоб всегда ругали — это надо страшно постараться. А чтоб всегда хвалили — это вовсе невозможно.
Словом жизнь в Поднебесной текла как обычно.
Точнее, не бывает так, чтоб всегда все было хорошо и надолго. Да, расширилась территория Хань при У-ди. Уничтожили государство Намвьет, еще кое-кого, положили тяжелую руку на государство Чосон, Страну утренней свежести, стали сами им навязывать, кому власть передавать, сюнну оттеснили подальше от себя, на север.
И смелый Чжан Цянь совершил свое особое путешествие, описал много стран. И там, где он прошел, новая дорога пролегла. Великий Шелковый путь ее нарекли.
Из Бхарат новую религию принесли. Что, мол, люди все равны. Что каждый человек имеет в себе каплю от одного божественного сознания. Или что-то такое. Словом, что перед мирозданием нет господ и рабов, а все равны. Хотя, конечно, господа не хотели в это слишком верить. Да, кажется, вечно будут знать и рабы. Иначе как-то… да разве бывает и иначе-то?.. Вот кто в уме здравом согласится пускать учиться и экзамен на чиновника сдавать рабов! Знать только достойна обучения! А что монахи новой религии всех считают равными и обучать готовы — позор на их головы.
