Тиран на замену (СИ) - Невестина Ксюра (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
В холле пустынно и тихо. Как мне уже довелось узнать, занятия начинались в восемь утра и заканчивались только ближе к восьми вечера. Очень много времени было отведено на такой вид деятельности, как С.РА. - самостоятельная работа адепта. Куча народа часами сидела в душной аудитории под надзором магистра и выполняла индивидуальное задание. Списывать не получалось.
Во всю стену холла, ранее голую, протянулась, как полотно, белая иллюзия с черным текстом. Заголовки с названиями групп выделены жирным синим цветом, под ними - мелко выводилось черными чернилами расписание по дням. Естественно, названия групп мне ни о чем не говорили.
- Посмотри приказную доску. - посоветовала Алиц. - Ректор Рейсланд Вольсхий подписал приказ о зачислении в группы. Даже окинув взглядом всю ширь полотна, приказную доску отыскала не сразу. А найдя - не кинулась к ней.
- Спасибо. - прошептав, обернулась к девочке. - Как вы? Я слышала. Рейсланд Вольсхий покинул цитадель. Разве он не должен находиться здесь?
Алиц еле заметно сглотнула, но лица не потеряла. Сегодня она принарядилась в новое платье, но не такое красивое, как то, которое было на ней в лесу. И косы заплетены криво - видно, дядя постарался.
- Великий Князь делает то, что считает нужным, - холодно ответила Алиц. - Не вижу ни одной причины, чтобы отчитываться перед вами, адепт Тонверк. Но я благодарна за вашу посильную помощь в лесу. Если есть что-то, что могу для вас сделать -просите.
Имя «Адепт Тонзерк», вложенное в уста маленькой Великой Княгини, звучали даже более угрожающими, нежели будучи произнесенные Вольсхим. Тот, по крайней мере, не был одаренный. Силу Алиц я понять не могла, как и предположить, какой мощью она обладала. Это ведь именно она разговаривала с лесом? Поэтому Вольсхий нормально относился к одаренному Разэлу и до сих пор не выдал «условий пользования» мной? Или просто не успел?
- Рада, что смогла помочь. Раз уж предлагаете, то помогите выбраться в лес. И обратно вернуться тоже. Без белоцвейки и мятника я свихнусь из-за этой реорганизации и последовавших за ней трудностей!
Только маленькая Великая Княгиня была способна перенести меня по ту сторону стены и вывести из леса. Дурой никогда не была, тащить ее к границе сейчас не буду. Но позже, когда ситуация перестанет быть такой опасной, можно будет попросить о небольшом одолжении. При условии, что мы с ней выйдем на достаточный уровень дружбы.
Алиц потупилась и ничего не ответила. Ее розовые щечки чуть надулись и глаза выражали тяжелый мыслительный процесс. Все ясно: дядя запретил ей покидать гнездо. Впрочем, неудивительно. Прошедшие события быстро научили бы любого быть предельно осторожным.
- В буфете много разных трав Белоцвейка тоже есть, - ответила Алиц, немного подумав. - Необязательно идти в лес. Я все принесу.
- А вы знаете, как выглядит белоцвейка и мятник? Их очень легко перепутать с другими травами. Особенно с рьянноком. Или, к примеру, с дублисом. При его заваривании по комнате быстро разносится такая вонь, какую не выветришь и за неделю.
Глазки у маленькой княгини забегали. Знать, нюхала вываренный дублис, а его сушить нужно. Сухие палочки дублиса обладали ненавязчивым, но пробивным запахом, который успешно боролся с насморком.
- Если вы никогда не были в сторожевой башне, я не смогу вас пустить, - сказала она, наконец сдавшись.
Стоило видеть, как расширились глаза Алиц, когда она узнала, что в ректорской башне, которую она назвала сторожевой, мне уже приходилось бывать. Буквально на днях. Пояснять, при каких услозиях забралась на запретную для всех адептов территорию, не стала Переписав в свирк расписание занятий, на которое указала Алиц, убрала его в сумку.
Мы поднялись в сторожевую башню в молчании, но уже на последней винтовой лестнице я не выдержала и спросила.
- А почему центральная башня называется сторожевой? Кто-то что-то в ней охраняет?
- В сторожевой башне спят Великий Князь и Великая Княгиня. Они беспокоятся о безопасности рода.
Что-то мне подсказывало. Алиц рассказала лишь видимую часть истории, за которой скрыла правду. Но напирать и требовать подробного рассказа не посмела. Вдруг решит, что я - шпион и враг? Алиц взяла меня за руку и прошла сквозь заслонку. Меня родовая магия пропустила без помех, как и ее. Раз впустили один раз, то без дополнительной настройки личные княжеские покои будут мне доступны. Идеальное место, чтобы спрятаться и переждать бурю, если что случится! Так почему, убегая от Разэла минут двадцать назад, я врезалась в заслонку, как в стену?
Десять минут спустя мы с Алиц пили душистый отвар белоцвейки, обладавший успокоительным действием, ели пирожные и по-дружески болтали о всяких мелочах.
- Дядя Лан совсем не умеет заваривать белоцвейку. - пожаловалась Алиц. - Она у него такая горькая получается. Противная. После нее сразу спать хочется. А дядя Лан и рад. Я сплю - он отдыхает. Следить-то за мной не нужно, когда я сплю. У тебя такая сладкая! Мне очень нравится. Правда-правда. Я не вру!
- Охотно верю, - с улыбкой успокоила девочку.
Рассказывать о горьком экстракте белоцвейки, применяемом в снотворных зельях, не стала. Еще поссорится из-за меня с Вольсхим. Тогда тот меня со свету сживет.
Незаметно за окном стемнело. Из-за съеденных пирожных я совсем забыла про ужин - все равно в меня не влезла бы очередная порция сверхполезного мясного бульона с повышенной жирностью. По крайней мере, щеки стали нормальными, а не впалыми, как во время истощения.
Алиц неминуемо уснула. В ее организме слишком много белоцвейки - это не очень хорошо. Рассказать о моих догадках Вольсхому опасно, но Алиц может однажды уснуть на смерть. Дилемма! Для своего возраста - лет двенадцать на вид - Алиц наудивление худенькая и легонькая. Перенести ее в соседнюю комнату на кровать не составило большого труда.
О Вольсхом я и не вспоминала. Нашла на одном из книжных стеллажей жирный том сказок Странстрэра, новое издание которых я чудом дотащила до комнаты пару дней назад. Мне до сих пор не выдалось времени открыть эту книгу, но сейчас я полностью убедилась в правоте Вольсхого - эта книга не для таких, как я. Написанная известным боевым некромантом, она повествовала о тяжелых испытаниях и пройденных заданиях, с которыми сталкивался автор.
Даже читать необязательно - все ясно по заголовкам глав Один из них привлек внимание тогда, когда я собралась захлопнуть книгу и поставить ее обратно на полку стеллажа, боясь уронить.
«СКАЗ 05 ИМПЕРАТОРЕ-ЦЕЛИТЕЛЕ».
- Какая глупость! - буркнула себе под нос.
Среди императоров Тшенрана никогда не было ни одного целителя. Никогда не думала, с чем это связано. Да и не важно. Может речь пойдет о Дефустоне? Или о Кантанолле, лет десять назад распавшемся на Западный и Восточный. Названий других - мелких - стран я не знала.
Но нет. речь шла о Тшенране почти шестьсот лет назад. Древнее рукописное издание было написано старым вариантом языка, а потому читалось очень тяжело - сравнимо с весом самой книги. И повествование шло сплошным текстом без разделения на абзацы - только на главы.
Нотюр Дэм обернулся. Его черные, как у Мерэйна, глаза горели тьмой. В императорском дворце не осталось ни одной живой души и сам Нотюр источал мертвых смрад. Из его открытых ран все еще текла теплая кровь. Она хлюпала при каждом неверном движении. Они были резки и медлительны одновременно. Грязная кровь Нотюра породила могущественную, темную силу. Ее зло способен почувствовать даже некрист. И эта сила залила священный императорски трон, поглотив изордэ. Холодная энергия жизни в Нотюре кипела влившейся в его тело энергии смерти. Великий дар стал великим проклятием...
Дальше читать не могла - слишком много незнакомых устаревших форм слов встречалось по тексту. Но и те. что найдены в этих нескольких предложениях, вызывали нездоровый интерес. Кто такие Нотюр Дэм. Мерэйн и некрист? Что такое изордэ? Речь шла о шагроле?
От размышлений прервал сдавленный крик Алиц. Я резко подскочила с кресла, скинув старую книгу на пол, и рванула к ребенку. Алиц била руками по постели, металась в бреду и грозилась задохнуться, уткнувшись лицом в подушку. Ее мучили кошмары. Разбудить ее из-за белоцвейки не удалось, и спеленать заклятием обездвиживания получилось только с четвертого раза.
