Как влюбиться в дракона (СИ) - Ручей Наталья (читать полную версию книги .TXT) 📗
Кивнув, Харди отошел на пару метров, обернулся в драконью сущность, и, дождавшись, когда я взберусь, взлетел. Сзади послышалось удивленное бормотание мага, который не ожидал от ленивых драконов такого рвения к работе, но мы не обратили на него внимания.
Ветер поначалу ударил в лицо, но потом я перестала его ощущать — видимо, стараниями дракона, а жаль. Может быть, ветер помог бы мне немного остыть, а так я чувствовала, что с каждой секундой распаляюсь все больше, и что это будит, тревожит нечто необъятное и доселе мирно спящее внутри меня.
Закрыв глаза, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это сила Кудельницы, и что бояться нечего. Мне — нечего, а вот другим…
Сила свернулась колючим клубком и приготовилась ждать, я попыталась успокоиться, унять дыхание и ускоренное сердцебиение, и мне вполне это удалось. Я спокойно сошла с дракона, обвела две большие горы вонючих падальщиков, которые заверещали, что долго же им пришлось ждать, и вообще, уже скоро закат, спокойно обошла их и, ведомая силой, подошла к сухой веточке, переломленной надвое.
Маленький падальщик… Тот, который боялся, что опоздал и уже не надеялся когда-нибудь стать красивым… Вчера я радовалась вместе с ним, увидев, как коричневое тельце позеленело и обросло цветами — сиреневыми с золотым. Я была уверена, что у него начнется новая, счастливая жизнь. А теперь он снова был темно-коричневого цвета, сильно ободранный и без единого цветка. Да, я знала, что падальщики не дышат, но опустившись на колени, взяла его в руки и попыталась услышать дыхание. А его не было. Конечно, не было. В моих руках была просто сломленная сухая ветвь.
От злости и бессилия на глазах выступили слезы, но я заморгала, прогоняя их. Обернулась к падальщикам, которые все еще верещали, что я так много уделяю внимания тем, кому оно уже не нужно. И весь мой контроль полетел к черту.
— Кто это сделал?
Падальщики на секунду умолкли, а потом продолжили голосить, что я трачу время на ерунду, а скоро стемнеет и я уйду спать, а им что, и дальше оставаться такими?!
Меня охватила такая сильная злость, что я задрожала, и с благодарностью откинулась на грудь Харди, когда он обнял меня, а коврик отобрал и доверил подлетевшему брату. Коврик, видимо, был под впечатлением не меньше, чем я, потому что даже не возмутился и не попросил, чтобы с ним обращались бережно и нежно. Тихонько пережил переезд.
— Кто это сделал?! — я обвела взглядом падальщиков, но те и не думали ответить или угомониться. Все так же ворчали, что я должна заниматься ими, а не тратить время, и ругались, кто будет первым, а потом самые болтливые и бойкие устали ждать и нагло поползли в мою сторону.
Это зря. Это они очень зря. Внутри меня шевельнулась сила, и с удовольствием отозвалась, когда я к ней обратилась. Я не знала, что именно надо делать, просто интуитивно почувствовала. К тому же, думаю, переняла это от мага. Но стоило мне сконцентрироваться и взмахнуть рукой, как перед падальщиками, которые усердно ползли ко мне, в земле образовалась дыра.
Они возмутились, попытались усовестить меня черными глазками и поползли еще усердней. Другие зароптали, что я должна, что не надо делать исключений, и раз уже начала…
В стороне столпились падальщики, которые кричали собратьям, чтобы одумались, и что так у них ничего не выйдет — видимо, это были вчерашние, и они запомнили, что я за вежливость. Но эти не слушали. Первая партия обогнула ров и принялась ползти дальше, вторые орали, что хватит затягивать и опять же про долг, а я, приняв поцелуй Харди в макушку, который придал сил, показал, что он одобряет, он на моей стороне, взмахнула еще раз рукой. И на этот раз не промахнулась.
В детстве я много времени проводила в тире, мне нравилось смотреть, как падают от моего меткого выстрела железные человечки, у меня просыпался азарт, мне хотелось стрелять еще и еще. Но сейчас, видя, как разлетелся на мелкие куски первый ряд падальщиков, не испытала ничего. Совершенно. И даже когда Харди напомнил, что они соберутся воедино обратно, если я не спалю их, тоже ничего не почувствовала.
Мне было все равно — живы они или нет. Я хотела одного — не видеть их больше. Никогда. Никого из них.
Пострадавшие падальщики, кряхтя, начали собираться, а другие, подумав, что они чем-то лучше, уверенно поползли в мою сторону. Обратившись к силе, я махнула рукой, образовав перед ними глубокий ров и наполнив его водой, в которую они угодили.
— Интересно, — еще один поцелуй Харди заверил, что я все делаю правильно, и я расширила ров, чтобы он поглотил и других падальщиков.
Сначала они по привычке орали, кричали, что я им должна, а потом, видимо, поняли, что лучше закрыть рты и притвориться молчаливыми, как раньше. Маг подошел к ним, с любопытством осмотрел плавающих падальщиков и оглянулся.
— И что теперь?
— Мне все равно. Помнится, у тебя мелькали мысли развеять их?
Кто-то из падальщиков возмущенно крякнул, а когда маг обернулся к ним, они выдали весомый для них аргумент:
— А почему тем можно было измениться, а нам нет? Почему тех преобразили?
Маг предоставил возможность ответить мне, но я промолчала.
— Потому, что они просили, а не требовали. Потому, что они были готовы измениться, и ради этого идти на компромиссы и что-то делать, — теплое дыхание Харди уняло озноб, а слова забрали ощущение, что я неправа. — И потому, что иногда, и наверное, это ваш случай, внешность отражает суть, и сколько ее не меняй, ничего не изменится.
Я развернулась в его руках, внимательно посмотрела в васильковые глаза и уткнулась в черную тунику, вдохнув запах удивительного мужчины, который так тонко меня понимал. И который вот так, молчаливо, иногда практически незаметно заботился обо мне. Комфорт в доме, отсутствие девушек, которое я отметила, утренний кофе, печенье, объятия, поцелуи, как знак, что он рядом, со мной, и я могу на него рассчитывать. Мне хотелось передать ему хоть толику того, что творилось у меня внутри и что я начинала к нему чувствовать, и я прижалась к нему — сильнее, еще сильнее, и еще чуточку, и услышала странный хруст и тихое бормотание:
— Ой… пожалуйста, больше не надо… я уже понял, что недостоин… пожалуйста…
Я отпрянула от Харди и взглянула на падальщика, которого сжимала в ладони. Веточка по-прежнему не подавала признаков жизни, выглядела все такой же сухой и невзрачной, но я была уверена, что мне не послышалось. К тому же Харди в ответ на мой вопросительный взгляд, кивнул.
— Ты жив… — я погладила коричневое тельце падальщика. — И ты научишься ценить себя, я тебе обещаю!
ГЛАВА № 15. Про тишину, покой и тигриный вой
Уговорить мага вылечить падальщика оказалось делом нелегким, он крутился ужом, сверкал глазами и брезгливо посматривал на несчастное существо, которое я держала в руке. Пытался привести довод, что это не его дело, и никогда он, маг, такого высокого уровня, так низко не опускался, но после моего многозначительного взгляда сам посчитал довод хлипким. Думаю, мы одновременно вспомнили про полеты с четырнадцатого этажа.
В ход пошли другие аргументы, но и они были встречены моим молчанием, совершенным спокойствием Харди и усмешками Блэма. Все мы изначально понимали, что маг согласится, и просто ждали, когда он от души выговорится. Примерно минут через двадцать брезгливый взгляд мага, обращенный на падальщика, сменился на снисходительный, и я вверила ему хрупкого пациента.
— Скоро не жди. Может, через пару дней позволю с ним свидеться, а пока будет ему невиданное счастье — поживет в замке. Лэрда еще нет, а я как-нибудь перетерплю. Эх, все бы вам рушить, — маг бросил на меня упрекающий взгляд, — а как что-то полезное, так ко мне.
— По-моему, это здорово, приносить другим пользу, — потешила его взлохмаченное самолюбие.
— Да? — оскалился он. — А вот тогда сама возьми и принеси другим пользу!
— Пытаюсь, — я махнула рукой на ров с водой, в котором плавали падальщики, опасаясь выползать, пока мы все в сборе и в настроении один хуже другого. — По мере сил.
