Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина (книги онлайн полные версии .txt) 📗
— А что, разве не ты девиц-лебедей с белоснежной прекрасною кожей воровал с поляны ясной да в царство свое уносил?
Я подошёл к столу, чинно сел и выудил несколько кусочков мяса. А чудно кухарь наш справляется. Ешь и наслаждаешься, прямо на языке тает. Какие-то новые специи в этот раз использовал, интересно, кто уторговал на этот раз?
— Это все не так. И ты прекрасно это знаешь. Просто какой-то сказитель взял да и изложил историю одного из моих предков, якобы так жениться тот хотел, что решил не свататься, а пошёл да и украл красавицу из отчего дома. Но, если помнишь, он там море-окиян перелетал. А у меня нет ни первого, ни второго.
С этими словами я выразительно передернул плечами, словно показывая, что никаких крыльев у змеиных царей и подавно нет. Доля невозмутимо села напротив. Так, а где виноград? Опять береза стырила! Ну, это же ужас какой-то! Вот скажите на милость, зачем березе виноград? Спрашивал окаянную: ты его есть будешь? Нет, не буду, царь мой. Ты им яблоню кормить будешь? Нет, не буду, царь мой. Так на кой червяк тебе оно надо? Птички, мой государь, птахи неразумные.
Птички, надо сказать, уже давно потеряли свою грациозность, знатно потучнели и на ветках удерживались с большим трудом. Кормушки этим чирикунам были развешены повсеместно. Но нет же! Она хочет творить добро! А слугам потом убирай по всему саду то, что эти ценители яств не доели!
Доля подвинула мне пустую чашу. Пришлось взмахнуть рукой; воздух тут же засиял ярким золотом, и на столе появился кувшин с яблочным соком с добавлением медового настоя. Очень уж уважает его моя красавица. Наполнив её чашу, пристально посмотрел в синие глаза, ожидая ответа. А то молчит вся такая таинственная.
— Вот не рассказывай, крылья у ваших предков были.
Я закатил глаза. Вот же ж… Вспомнила время, когда Кощеи свою смерть в яйце прятали, а Горыныч три головы носил. И вообще как раз Горыныч и крылатый. А мы с ним просто родственники.
Доля отправила в рот кусочек мяса, улыбнулась.
— Так-то оно так, но давно дело было. Позабыли всё.
Дальнейший ужин прошёл в тишине. Точнее, очень лёгкий ужин. Ведь скоро должна появиться гостья. А с ней надобно говорить за уставленным яствами столом. Ибо народная змеиная мудрость гласит: «С сытым человеком можно иметь дело. Голодный он — сволочь сволочью».
Впрочем, это касается не только людей, как я уже понял.
Закончив с ужином, Доля вздохнула:
— Надо бы сестрицу повидать. Что она там без меня…
— Кобра твоя сестрица, — проворчал я. — Прямо, как моя двоюродная тётушка из песков, которая месяц назад приезжала с гостинцами.
Доля поднялась из-за стола, золотистый смерч окутал её стройную фигуру. Миг — нарядная и причесанная, она стояла уже у выхода. Только сброшенная на пол простынь напоминала о том, в каком виде была прекрасная богиня судьбы.
— Моя сестра — хорошая, — мягко сказала она, коснувшись резной деревянной ручки двери. — А то, что она не по нраву, так и я не всю твою змеиную родню готова привечать лаской да заботой.
Ну вот. Теперь пошла обида. Ох уж эти женщины.
Я оказался рядом, мягко обнял.
— Ну, не сердись. Не хотел обидеть.
И коснулся губами румяной щеки, а потом потерся носом о висок.
Доля только вдохнула, смешно фыркнула и мягко отстранила меня:
— Ладно, так и быть. Не буду обижаться. И пойду. А то и впрямь подумают, что Змеиный царь меня в плен забрал да под замком держит.
— А я бы не отказался, — невинно сказал я, оглаживая взглядом её ладную фигуру.
— Уймись, ненасытный, — хмыкнула она и быстро юркнула за дверь.
А я что? А я ничего, я всего лишь Царь змеиный. Моё дело — искушать и соблазнять. Ну и мудрые слова порой говорить. Тогда всё получается в самый раз.
Ещё некоторое время посидев в комнате, я потянулся и по — мальчишески ловко выбрался в сад прямо через окно. Тут хотя бы не надо делать вид, что я почтенный властелин и всё такое. Эти деревья меня с рождения знают.
— Спасибо за виноград, — прошелестела берёза.
— Не за что, — хмыкнул я. — Балует тебя Доля, вот балует же.
Берёза тут же сделала вид, что змеиной речи не разумеет вот вообще, и еще громче зашелестела листьями. При этом я отчетливо слышал нечто вроде «жадина», «гад» и «птичек не любит». Ветер с ней соглашался, подхватывал сплетню и разносил по всему саду.
Заложив руки за спину, я прошёл по дорожке между аккуратно подстриженных кусов. Мой ключник нарочно привез каких-то заморских мастеров. Стараются, паршивцы, на славу. Вон, даже мою скульптуру выстригли. Так ночью кто из гостей захочет пройтись по саду — заикаться потом весь день будет. Так что… Сильные эмоции и резкое уменьшение любопытства гарантированы.
Пройдя мимо ореха, я ласково погладил его по стволу. Тот только улыбнулся едва видневшейся улыбкой сквозь морщины коры и шумно выдохнул.
— Только ты меня понимаешь, — шепнул я с такой же улыбкой.
Этакая мужская солидарность, когда кругом почти все деревья и кустарники — женщины.
— Я всё слышу, — вдруг проворчала вишня и уронила мне на голову несколько ягод.
— Подглядывать в мысли людские не есть хорошо, — усмехнулся я, успев все же поймать вишенки в руку.
— Но ты же не человек, — резонно возразила она.
— А разве это играет существенную роль?
Вишня угрожающе потрусила веткой, в этот раз всё же попав мне по затылку, и что-то заворчала о наглых змеелюдах, которым всё нипочем. Довольно ухмыльнувшись, я грызанул вишню, тут же поморщился от кислоты и со вздохом пошёл к реке. Река тут и впрямь огромна. Те, кто не знал истины, и называли её морем-окияном, чрез который мои дальние предки переносили девиц. На самом же деле это все — наглая ложь. Девицы были далеко не против сами выйти замуж за обеспеченного и красивого змеелюда. К женщинам у нас отношение уважительное, ведь они же воплощение Матушки Земли.
Волны реки с тихим шелестом накатывали на берег. Я остановился возле воды, задумчиво посмотрел вдаль. Ох, широка река, глубока. В такую не суйся, не зная броду. Замороченная река, заколдованная. Вода чары держит крепко, пронизывается ими от поверхности до дна песчаного. В такую войти — не абы какая смелость нужна. Уж сколько тут тонуло смельчаков, сколько красавиц от недоброй доли сгинуло… Только души их в реке навек остались, стали они духами из речных капель, пошли в услужение Водному владыке.
Ива приглашающе подняла ветку, и я нырнул в уютный шалашик из её ветвей. Уселся на выступающий корень, вдохнул влажный воздух. Посмотрел на отпечаток ступней на влажной земле. Хорошо нам, змеям, у воды-то. И Доля, кажется, уже прониклась. Даже подсказывала Темнозару путь в облике милой водянички. Представляю, как он оторопеет, когда узнает, кого на самом деле поцеловал.
Ревность уколола тонкой иголочкой. Но тот поцелуй нормальным всё равно не назвать, а богини ведь такие богини. Да и мы, цари, туда же.
— Что невесел, царь мой? — поинтересовалась с еле слышным шелестом ива. — Не захворал ли?
— Нет, душа моя, — улыбнулся я. — Всё хорошо, просто задумался.
Ива, пожалуй, единственная, кто спрашивает искренне и даже не помыслит о том, чтобы после ответа подколоть или сказать какую-то язвительную вещицу. Сердце у неё доброе, изумрудно-зелёное, смотришь — и тонешь в этой зелени, аж на душе становится хорошо.
— А молчиш-ш-шь, — поделилась она наблюдением, потянулась ветвями-прутиками, нежно погладила по волосам.
— Будто я болтун, скажешь тоже.
Беда в том, что все живые деревья сада чувствуют настроение. А кто и мысли читать может. Пусть не точно, но кое-что все же видят хорошо. Поэтому даже если захочешь помолчать, то всё равно не получится. А иве я отказать не могу. Она действительно помочь хочет.
— Про Калинов мост думаешь, царь мой? — мягко спросила она.
Про него, окаянного, а как же. Чтобы наконец-то соединить один берег с другим, людской да змеиный. Чтобы не пытались по воздуху да по воде пробраться к нам гости злые да нежданные. Мост раньше защищал. А потом люди вдруг решили, что не нужно им змеиное. Перевернули некоторые всё с ног на голову. И стали вместо купцов присылать воинов.
