Влюбленный Дракула - Эссекс Карин (книги без сокращений .TXT) 📗

Я вспомнила солнечный день, когда жара помешала мне дослушать историю старого китобоя.

Старуха некоторое время хранила молчание, вертя в руках чашку. Ее короткие искривленные пальцы с бугристыми суставами напоминали когти хищной птицы.

— Констанция из Беверли была недостойной монахиней, которая, уступив дьявольскому искушению, нарушила обет, принесенный Богу, — наконец произнесла она. — Какой-то французский рыцарь, повеса, погубивший многих женщин, ввел ее в грех. В наказание Констанцию живой закопали в землю у монастырских стен. Иногда по ночам можно услышать, как она стонет и рыдает, пытаясь освободиться. Но святая Хильда не позволяет ей сделать этого, дабы женщины, которых манит путь греха, знали, что их ожидает печальный конец.

Я невольно вздрогнула, вспомнив удивительную встречу, которую мне самой довелось пережить в аббатстве Уитби.

— Среди приезжих из Лондона не вы одна любили слушать истории моего отца, — с нескрываемой гордостью сообщила старуха.

— Правда? — только и спросила я, вспомнив наставления Кейт. Не надо перебивать человека, и он сам выложит внимательному слушателю все, что тому требуется узнать, часто повторяла моя подруга-журналистка.

— Да, один джентльмен, который заправляет в каком-то знаменитом лондонском театре, частенько сиживал вот в этой комнате и слушал отца как зачарованный.

Весьма довольная тем, что мне не пришлось самой заводить разговор о рыжеволосом драматурге, я произнесла как можно равнодушнее:

— Как-то раз ваш отец показал мне этого лондонского джентльмена. Кстати, вы не помните его имени?

— Отец называл его, но, как он сам частенько говорил, у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает, — покачала головой дочь китобоя. — Я помню только, мисс, что он писатель или вроде того. А к нам в Уитби приехал за всякими занятными историями. У нас ведь здесь обитает великое множество духов, готовых открыться каждому, кто способен их увидеть. Так вот, этот писатель часто повторял, что в Лондоне все до сих пор трясутся, вспоминая Джека Потрошителя. Он хотел сочинить пьесу, герой которой был бы таким же жутким чудовищем, и даже еще ужаснее. Говорил, будет здорово соединить в одном лице Джека Потрошителя и Джека Попрыгунчика. В конце концов, твердил он, тот, кто разделался с этими несчастными женщинами в Уайтчепеле, был скорее монстром, чем человеком.

Мне не раз доводилось заставать своих учениц за чтением страшных сказок о Джеке Попрыгунчике, чудовище, которое прикидывалось человеком, но при этом имело крылья летучей мыши, остроконечные уши, кроваво-красные глаза, а также было наделено способностью совершать невероятно большие прыжки. В каждом классе неизменно оказывалась девочка, получившая книжку об этом пугале в подарок от старшего брата и при свете свечи читавшая ее своим младшим товаркам, которым после снились кошмары. Поступив в школу, я и сама прошла через этот ритуал. В один из длинных зимних вечеров ученица старшего класса показала мне картинку, изображавшую Попрыгунчика во всей красе, и пообещала, что ночью он непременно придет за мной, обхватит своими крыльями, утащит в свое логово и сожрет.

— А сейчас такое чудовище, похоже, завелось здесь у нас, — донесся до меня голос моей собеседницы. — Словно нам мало было своих призраков.

Она схватила со стола номер «Уитби Газетт» и помахала им перед моим носом.

— Вы и в самом деле видели этого урода своими глазами?

— Видела, — кивнула я.

Мне вовсе не хотелось, чтобы разговор свернул в подобное русло, поэтому я поднялась и задала вопрос, который давно вертелся у меня на языке:

— Вы уверены, что этот рыжеволосый джентльмен занимается только театром и не имеет отношения к газетам?

— Откуда ж мне знать? — пожала плечами старуха. — Когда он бывал здесь, у нас, говорил, что собирает истории о призраках, чтобы поставить их на сцене. Книги он, ясное дело, тоже пишет. Написал уже две, да только читать их никто не хотел. Как я поняла, он надеется, что сейчас, после того как лондонский мясник навел на всех страху, люди накинутся на истории о монстрах-убийцах, как на горячие пирожки. Здесь, у нас, в Уитби, он хотел поближе познакомиться с повадками привидений и духов.

Я попрощалась с хозяйкой и покинула осиротевший дом старого китобоя. В мыслях у меня царил полный сумбур. Поручение, которое мне предстояло выполнить по просьбе Люси, было мне отнюдь не по душе. Разумеется, я понимала, что моя подруга вправе сама определять собственное будущее, и все же мне вовсе не хотелось становиться пособницей ее падения и своими руками толкать ее в объятия Морриса Квинса. В том, что этот человек, вдоволь натешившись с Люси, бросит ее на произвол судьбы, я не сомневалась. Люси ожидала печальная участь Лиззи Корнуэлл, и я ничего не могла тут поделать. В том, что моя ослепленная страстью подруга глуха к доводам разума, я уже убедилась. Мне оставалось лишь выполнить ее просьбу и отойти в сторону.

Отыскав дом, где располагалась студия Морриса Квинса, я позвонила в дверной колокольчик. Дверь мне открыла пожилая женщина в белоснежном чепчике, из-под которого выбивались завитки седых волос.

— Скажите, здесь живет мистер Моррис Квинс, художник из Америки? — вежливо осведомилась я.

Женщина разглядывала меня с откровенной подозрительностью. Несомненно, она много раз видела в квартире Морриса Люси и теперь приняла меня за его новую пассию.

— Вы опоздали, — проронила она, и в глазах ее мелькнули злорадные огоньки.

— То есть как опоздала, сударыня? — спросила я, по-прежнему источая любезность.

— Вчера он уехал. Быстренько собрал свои вещи и был таков. Сказал, что возвращается домой, в Америку. В результате в разгар сезона у меня пустуют комнаты, а искать новых жильцов уже поздно.

Известие привело меня в шок, и, полагаю, это отразилось на моем лице.

— Вижу, вы тоже удивлены, — усмехнулась хозяйка. — Должна сказать, вы не единственная молодая леди, навещавшая мистера Квинса. Но, на мой вкус, из всех его знакомых вы самая хорошенькая, если только это послужит вам утешением. Последняя его подружка была тощей, как бродячая кошка. Правда, судя по всему, и темперамент у нее был такой же бурный. Смешно было смотреть, как она вешается ему на шею.

Я с содроганием догадалась, что речь идет о Люси.

— Скажите, он ничего не оставил для мисс Вестенра? Скажем, записки со своим адресом? Или, может быть, просил что-нибудь передать на словах?

— Он ничего не оставил, кроме засаленных простыней, грязи на полу и пары пустых холстов, — отрезала хозяйка и захлопнула дверь перед моим носом.

Начался моросящий дождь, но я не спешила домой, где мне предстояло передать убийственную новость Люси, которая, возможно, еще спала под действием успокоительного лекарства. Теперь, в конце лета, темнело довольно рано, к тому же огромная свинцовая туча, по форме напоминающая утюг, закрыла солнце, ускорив наступление сумерек. В прохладном воздухе чувствовалось приближение осени.

С тяжелым сердцем я поднялась по ступенькам, ведущим к церковному кладбищу. Дождь усиливался, так что мне пришлось поднять капюшон накидки и раскрыть зонтик. Мисс Хэдли подарила мне этот зонтик на двадцать первый день рождения. Она знала, что я обожаю цветы, и потому выбрала зонтик, на куполе которого были изображены длинные зеленые стебли, усыпанные фиолетовыми колокольчиками.

— В самую скверную погоду этот зонтик поднимет тебе настроение, — сказала мисс Хэдли, вручая мне подарок.

Подобно всем сиротам, я была подвержена приступам меланхолии, к которым моя наставница относилась с неизменным сочувствием.

Я вошла в кладбищенские ворота и двинулась по тропинке меж надгробий, рассчитывая отыскать могилу старого китобоя. Однако дождь припустил еще сильнее, и мне пришлось оставить свои попытки. Подобно дождевым струям, из глаз моих хлынули невольные слезы. Мысль о том, что все хорошее в этой жизни неизбежно кончается, разрывала мне сердце. Люси была так счастлива в объятиях своего любовника. Она ни на минуту не усомнилась ни в нем, ни в его любви. Я тоже верила в любовь Джонатана и в наше счастливое будущее. Понурив голову, я побрела к скамье, на которой старый китобой рассказывал мне свои истории.