Атради (СИ) - Черномаз Ольга (читать книги без регистрации TXT) 📗
Неужели это было только вчера?! Не верилось.
— Да, — на полном серьёзе ответила Мира. — Не хочу, чтобы кто-то узнал… догадался о том, что было…
— Для этого потребуется нечто большее, чем навести порядок.
— И что же?
— Время. Которого у нас, скорее всего, не будет, — Ллэр помолчал. — В тебе энергия солнца Тмиора и моя энергия атради. Она была и раньше, после того, как я привёл тебя в чувство у Адана. Но сейчас она другая. Или её больше. Будь ты такой же, как мы, или хотя бы обычным человеком, я бы смог что-то… — он повёл плечом. — Но ты особая. И то, что между нами… будет заметно.
— Боже, как всё сложно, — закатила глаза Мира. — Ладно, фиг с ним, — она отмахнулась. — Не важно. Что дальше?
— Дальше?
— Угу. Я не о нас. Я вообще. Ты же не просто так меня спасал. Расскажешь, зачем?
— Не веришь, что мне может не нравиться, когда так или иначе связанные со мной люди погибают?
— Почему не верю? Верю. Теперь верю, но… — она чуть склонила голову набок. Покосилась на стол, потом снова посмотрела Ллэру в глаза, улыбнулась: — Не понимаю, как мы связаны. Мы же только вчера встретились.
— Встретились вчера, — он прошёлся по комнате, аккуратно обминая груды бумаг. Остановился у эркера, уставился в окно. — Ты и я… мы… В мои планы не входило сколько-нибудь близкое знакомство с тобой. А потом тебя решили убить, ты же слышала. И… Я действительно не разбираюсь в биохимической чертовщине, но если бы Таль удалось то, что она задумала, я бы нашёл человека, способного расшифровать её учёные каракули и формулы. И попытался бы сделать то, что нужно мне.
— Тогда возвращаемся к моему вопросу. Что дальше? — Мира подошла к Ллэру. — Ведь у Таль не получилось, а я… здесь.
— Всё по-прежнему. Даже лучше. Ты — не Способная актарионка. Не атради. Если Адан прав, и ты стала доа хотя бы наполовину, тогда, возможно, Таль всё-таки дала мне то, что я почти отчаялся найти. Узнаю, как она этого добилась. Шаг за шагом. Каждый этап эксперимента. И найду, как использовать, — он обернулся, встретился с Мирой взглядом. — А ещё сделаю всё, чтобы не дать тебе умереть.
— Зачем? Когда-нибудь я умру, — Мира ласково коснулась ладонью его щеки. — Нельзя жить вечно.
Он накрыл её ладонь своей.
— Нельзя.
Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо, стараясь уловить в пристальном взгляде, в серых, как пепел, глазах что-то, что поможет понять, как ей быть. Что чувствовать, как относиться к нему, как вести себя. Уйти или остаться? Сделать вид, что между ними ничего не было? Попытаться забыть?
Разум кричал, что они чужие. Разные. Из разных миров. Несовместимые. А то, что произошло только что на столе — всего лишь банальная физиология. Не больше. И ничего в их отношениях не меняет. У Ллэра своя жизнь, планы, цели. Роми, наконец. А она, Мира, случайность. Пешка. Морская свинка. Способ получить то, что искал.
Сердце настаивало, что теперь Ллэр не может быть чужим. И забыть у неё не получится. Ни его, ни то, что случилось, ни как. И бесполезно делать вид, что ей всё равно, потому что ей нет. Именно так, большими заглавными буквами в мыслях, которые Ллэр с лёгкостью прочитает.
— Я не хочу тебе мешать. Тем более навязываться. Умираю или нет, не хочу, чтобы ты возился со мной из жалости. Я лучше сразу умру, — тихо сказала она, отступая назад.
— Что? — Ллэр нахмурился. — Мешать? Навязываться? Каким образом? Что ты… Я за годы разучился понимать людей. Что ещё за глупость пришла тебе в голову?
— Не глупость. Ты сам сказал, что даже не планировал со мной знакомиться. Но так вышло, и теперь я торчу здесь со всеми своими непонятными метаморфозами. Ты… — она осеклась, вспоминая вчерашний разговор. — Ты сказал, что мне придётся тебя попросить, если захочу умереть. Почему?
— Я имел в виду немного другое, — он ухмыльнулся. — Если ты захочешь умереть, то сможешь меня попросить, и я удавлю тебя собственноручно. Потом. Когда всё закончится. Если не будет поздно, и у тебя не отнимут такую привилегию, как смерть.
— С каких пор смерть… — Мира замолчала, только сейчас осознав, что имел в виду Адан, когда говорил о вечности. Вспомнила, как Ллэр сказал, что давно лишил себя возможности умереть. И догадалась, что он ищет. — Если атради бессмертны, то как же тогда Роми? Она чуть не погибла, если бы не ты.
— Атради бессмертны, но уязвимы. Теоретически мы можем покончить с собой. Но я не слышал ни об одном успешном случае. Да и о не успешном — только об одном. Теоретически нас могут убить, опустошив. Как Адан чуть не убил Роми, — к удивлению Миры его улыбка вдруг изменилась, словно он радовался, что Роми столкнулась с чем-то, чего не ожидала. Пусть даже это чуть её не убило. Пусть он ни за что не дал бы ей погибнуть. — Но шанс на успех ещё меньше, чем у самоубийства. Роми не знает, сколько ей лет. Она не помнит, когда была ребенком и была ли, не знает о временах, когда её не существовало. И её не тяготит, что не наступит день, когда её не станет, потому что уверена — он никогда не наступит.
— А ты? Тебя тяготит?
— Скорее, сводит с ума, — ответил он непривычно серьёзно. Даже из глаз ушло веселье. — Представь — всё можно осуществить, всё пережить, испытать. Любое чувство, любое стремление и даже полное их отсутствие. Я могу веками пить и куролесить, могу до бесконечности заниматься самообразованием, играть в игры с мирами и народами, впасть в депрессию и потратить тысячу лет на жалость к себе, десять тысяч лет! Потом я устану и от этого. Всё теряет смысл. Вечность — противоестественна. Мы не готовы к ней. Как минимум, такие, как я. Те, кто помнит своё детство, семью. Кто когда-то страдал, что жизнь коротка и рано или поздно придётся умереть, а потом получил то, на что и не смел надеяться. Время. Безграничное. Но наше сознание должно измениться прежде, чем мы примем такой то ли дар, то ли проклятие. Мы слишком люди.
— Значит, атради можно стать? Обрести бессмертие? Как?
Ллэр ответил не сразу. Сначала отвернулся. Потом отошёл, нарочно зацепив на ходу ногой стопку бумаг. Мира только теперь обратила внимание, что хоть он и оделся, но остался босиком.
— Атради можно стать. Не каждому, конечно. Ты вот не смогла бы, если бы не Таль. Это как… Ну представь, что ты — цветок. Будущий цветок, точнее. Сейчас тебя нет и в помине, или ты сидишь где-то глубоко, под землей, в луковице. Придёт время, и что-то внутри подтолкнет, разбудит, рано или поздно ты появишься. Сначала стебель, потом — больше, и в какой-то момент стоит выбор — распускаться или зачахнуть. Так и этот дар. Сидит в тебе и ждёт своего часа. Потом начинает расти, потом его можно раскрыть или лишиться навсегда. И на всё это уходит много времени. Достаточно, чтобы передумать, — Ллэр хмыкнул. — Как, однако, я зарассуждал. — Он поднял с пола что-то прямоугольное и на вид пластиковое, сдул с предмета несуществующую пыль, протёр тыльной стороной ладони. Положил на один край стола, расчистил противоположный, уселся. — Хотел бы я, чтобы с тобой об этом говорил не я. Алэй бы рассказал лучше. Я ведь был вторым, и я не умею так, как он. Да и она пришла ко мне задолго до того, как я попал в Плешь. В обход всех правил, — Ллэр сцепил пальцы в замок, уставился на свои руки. — Не совсем понимаю, что ты хочешь услышать. Рецепт? Весь путь? Почему не отказался, когда явилась? А кто откажется, когда предлагают такое? У неё было, чем меня купить. Никто не давил на меня, не заставлял принять решение тут же. Но я принял. Сразу. И потом не сомневался. Долго ещё не сомневался. Это было… интересно. Захватывающе. Сбылась мечта идиота.
— Она — это Роми?
— Роми… Ромиль Эннаваро. Рэм, — он усмехнулся. — Упрямая рыжая дрянь с благими намерениями. Она хотела вытащить Алэя из депрессии и знала, кто может это сделать. Она торопилась. Я бы и сам, наверное, раскрылся в скором времени. По крайней мере, по её словам мой потенциал зашкаливал настолько, что удивительно, почему я так долго уворачивался от дыр в плешь. Как вообще дожил до двадцати девяти лет и ни разу ни в чём себя не проявил. Разве что в разгильдяйстве и пофигизме. Возможно, мир атради не хотел принимать ещё одного Майоти, — он с кривой улыбкой осёкся. — Впрочем, ты спрашивала — как. Она пришла. Рассказала. Показала. Я поверил. В чудесный многомерный мир, в свою уникальность, в возможности, в ответы, которых мне никогда не найти на Нэште, даже если мой народ выйдет в космос. Что вещи не всегда то, чем мы их видим. Много во что. Мне кажется, сначала она хотела устроить из этого всего шоу. Знаешь, такое, с торжественной частью в стиле скажи «да» и твоя жизнь изменится. Но не устроила. А потом были самые долгие три года моей жизни. Роми мне соврала, не во всём, конечно, но во многом. Она соврала и Алэю. Не сказала ему вообще ничего. Может, при всех её разговорах о моей силе, она боялась, что это не сработает. Что Плешь меня не пропустит. Что мой великий потенциал не больше, чем потенциал местечкового колдуна. Огромен для Нэшты, ничтожен для Тмиора. Атради считают, что подтолкнуть — невозможно. Что Плешь либо пустит, либо нет, вне зависимости от желаний смотрителей. Как бы там ни было, — он поднял взгляд на Миру, — через год она всё так же оставалась для меня недоступной. И тогда Роми нацепила на меня наручник тайко, чтобы я мог находиться здесь как можно дольше. Следующие два года солнце Тмиора выжигало мою кровь. Меняло меня. Понемногу. Это больно. Очень больно. Но это был мой выбор. Каждый день — маленькая смерть. Я не мог представить, как это будет, но не отступил.
