Осколки судьбы (СИ) - Гриневич Александра (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Я и рад был бы удовлетворить ваше любопытство, не фея, но к сожалению, язык на котором вы разговаривали, мне оказался совершенно не знаком.
Таня проболела почти полторы недели. Всё, как и говорил ей лекарь. Первые несколько дней своей болезни она вообще не помнила. Спать ложилась уставшей, но при памяти, а вот первый раз в себя пришла лишь через сутки. Да и после, в течение ещё двух дней временами выпадала из жизни на несколько часов. А приходя в себя, иногда обнаруживала у своей постели интересных посетителей.
Она начала хитрить и притворяться спящей или без сознания. Не реагировать на слова, затрагивающие её или мальчика, считающего её своей матерью. Подслушивать. Неприятно, но полезно.
Экшворд приходил каждый день, иногда помогал приставленным к Тане девушкам, поить её лекарством. А чаще приходил и молча сидел рядом. Она тоже молчала, делала вид, что спит.
Дан тоже пару раз заглядывал. Может и больше, точно никто же не скажет. Первый раз он молчал, а потом коснувшись тихонько кисти, чуть слышно выдавил из себя:
— Прости.
Второй раз он сразу присел на краешек кровати и долго сидел, держа Таню за руку, перебирая, поглаживая пальцы, пока не натолкнулся на родовую метку чуть выше запястья, и тут же рассержено зашипел. А потом столкнувшись в дверях с братом, уверенно заявил:
— Это на Ариана. У неё нет родинки между мизинцем и безымянным пальцами. И на ней нет амулета, меняющего внешность. Ты обманул меня!
— Разве? — удивился старший Экшворд. — Я никогда не говорил, что это моя первая жена. Ариана мертва. Ты сам её похоронил, не так ли?
— Да, чтобы тебя демоны взяли! — вскричал младший. — Почему ты меня постоянно в чём-то подозреваешь?
— Держись подальше от моей жены, Дани. Недавно ты сетовал насчёт отложенной свадьбы. Так вот, у тебя есть моё согласие. Можешь назначать дату. И не болтай про Ари и её родинки.
— Так ты знал!
— Что вы были близки одно время? Догадался по вашим взглядам. Ты выглядел слишком уж самодовольным, а она виноватой.
— Это было один лишь раз, — очень тихо сказал Дан. — Я дурак, напился тогда. Мы поругались, а потом… Тебя не было три дня. Ари угрожала всё тебе рассказать, а потом передумала. Прости…
— Тьяну я тебе не прощу, Дан. Готовь обряд с Аквикой, раз у вас всё слажено, но жить будете в другом месте.
— Гонишь? Боишься, что новоявленной жёнушке надоест твоя уродливая рожа? — не удержался от подколки Дан, а уходя громко стукнул дверью.
— Это неправда, — не выдержала Таня, встретившись взглядом с Эшквордом. — И вовсе она не уродливая. Я проснулась от шума, а тут…
Словно оправдываясь, объяснила она.
— Вы не поможете мне встать? Я хочу умыться.
— Может позвать Наяну? — задумчиво глядя на Таню, поинтересовался герцог.
— Нет, не нужно, — воспротивилась она, а потом заметив странный взгляд Эша, спросила:
— Что вы так на меня смотрите?
— Думаю, что вы будете делать, если я вас сейчас поцелую?
— Укушу, — честно предупредила Татьяна. — Я несколько дней провела в кровати, не принимая ванну, не умываясь, наконец, с вороньим гнездом вместо причёски. Вы хотите, вогнать меня в краску, чтобы я чувствовала себя неловко?
— Вы прелестно умеете смущаться, — наклонившись к ней, шепнул на ушко Эш. И возвращая комплимент, добавил:
— И совсем не выглядите так страшно, как пытаетесь меня уверить. Так, что?
— Я заразная. Заболеете, — привела она свой главный аргумент.
— Вы меня исцелите. Как Рэма. Будете поить лекарствами и рассказывать сказки, моя не фея. На ручки не прошусь, но от ласкового слова и поглаживания по голове, не отказался бы, — прижимая её к себе, и проведя руками по спине от плеч до ягодиц, а потом обхватив ладонями в талии, приподнял над полом, так, чтобы они глазами оказались на одном уровне.
— Вы несносны, Ваша Светлость!
— Но вам, кажется, это нравится, — усмехнулся Экшворд в ответ на её нарочитое возмущение.
Да, нравилось. Он слегка подтрунивал над ней, шутил, делал комплименты, очаровывал, приручал, иногда насмехался над собой, но делал это так, что хотелось улыбнуться в ответ и заверить в обратном.
— Отпустите, — попросила она. — Мне действительно очень неловко. Ну, хотите, я сама вас поцелую, но позже? Когда мне станет получше.
— Хочу. Обещаете?
— Обещаю, — согласилась Таня.
С этого дня она резко пошла на поправку. Вставала уже самостоятельно, подолгу сидела в кресле у окна и время от времени играла с ребёнком. Малышу нашлось достаточно забав в течение дня, но вечерами он устраивал скандалы, требуя маму со сказкой. Первые три дня Таниной болезни мальчиком занимался Эш. Сидел и читал сказки, носил ещё не совсем здорового малыша на руках. Об этом ей по секрету рассказала Рина, когда приводила ребёнка проведать маму.
Таня набиралась сил. Запланированный визит ко двору всё откладывался и откладывался. А она, этому была откровенно рада. Недостаточное знание местного этикета никуда не спрячешь. А прочитанных на эту тему книг оказалось недостаточно. Не к Эшу же обращаться с просьбой? Вроде того: «Дорогой супруг, ваша жена простолюдинка из другого мира, этикетам и придворным танцам не обучена. Не показывайте её обществу — засмеют». Это уже будет ни в какие ворота.
Но платье к визиту шилось. Герцог распорядился. И нарядный костюмчик Рэму. В родовых цветах.
Почему так жарко? И сильно хочется пить. Во рту Сахара, язык не хочет ворочаться. Голова тяжёлая, словно свинцом налитая. Такое у неё обычно бывает при повышенном давлении. Надо бы тонометр взять и проверить. Но давление ладно, отчего же ей так плохо в остальном?
— Пить…
— Сейчас-сейчас госпожа, — послышался незнакомый женский голос. — И водички попьём, и зелье лекарское примем.
— Зелье? — удивилась она. В памяти тут же всплыли строки из песни:
«Я тебе не накапала зелий, не прочла заклинаний, не живёт под моей постелью исполнитель желаний.
Слабая женщина я — колдовать не умею, вовсе не то, что ты думал, ни ведьма, ни фея.
Я не могу оставить тебя в покое, и не могу перестать постоянно сниться.
Не специально я стала твоей паранойей, даже не знаю, как это могло получиться.
Не бойся, милый, это всего лишь чувство, Неуправляема сила восторга и грусти, и ощущения сладостно невыносимы, так всегда происходит с теми, кто любит сильно». (Флер. Паранойя)
Лезет же в голову бред всякий. Что же с ней случилось такое? Последнее яркое воспоминание — боль в сердце. Смерть от инфаркта? Разве на том свете есть жар, боль, жажда? Разве что, в аду. Неужели, она такое заслужила?
Послышался звук падения, такой, как бывает, когда роняют ложку, и испуганный женский вскрик. А затем уже мужской голос возмущённо шикнул на возмутительницу спокойствия:
— Наяна! Что же ты неловкая такая! Неси сюда лекарство, я ей голову приподниму, вольёшь в рот.
Чьи-то сильные руки помогли приподняться, в пересохшее горло влили пару ложек горькой жидкости, а потом напоили простой водой. Таня и не припоминала ранее, чтобы вода была такой вкусной.
— Спасибо, — прошелестела она благодарность. — Что со мной случилось?
В памяти крутилось нечто, казалось она вот-вот вспомнит, но стоило попытаться напрячь память, как накатывала сильнейшая головная боль. И любые попытки сходили на нет.
— Вы заразились лихорадкой, моя не ведьма и не фея. Поправляйтесь скорее, — послышался всё тот же мужской голос.
Прохладная рука коснулась Таниной щеки и легонько погладила. Потом кто-то убрал у неё со лба и глаз кусок смоченного в воде полотна, и она наконец смогла слегка приподнять веки и осмотреться.
Утопающая в полутьме, смутно знакомая комната. Завеса памяти слегка приподнялась, позволив узнать собственные покои в доме Сумеречного герцога. Задвинутые плотные шторы пропускали слишком мало света, чтобы разглядеть всё в подробностях. Но вот в простенке между окон смутно виднелся высокий силуэт. Она напрягла глаза, пытаясь разглядеть прячущегося в тени мужчину. Откуда-то из глубин памяти пришло имя — Эш. Он сам так разрешил к нему обращаться. По имени, или короткое сокращение Эш. И после этого, словно прорвав плотину, вдруг нахлынули остальные воспоминания. Она даже застонала от досады, осознав, что в бреду могла оказаться не в меру болтлива.
