Разрушитель (СИ) - Успенская Ирина (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Отец Крамер самым бессовестным образом спал, и Алану пришлось ждать, пока его разбудят, пока он умоется, оденется и соизволит выйти из спальни.
— Это ни в какие ворота не лезет, — вместо приветствия с улыбкой произнес
Алан, понимая, что этот раунд проигран. — С утра бегаю, нервничаю, интригую, а вы, отец Крамер, безмятежно спите! Совесть чиста?
— Стар я, чтобы нервничать, — Учитель жестом предложил Алану сесть. — Что-то хотите сказать?
— Нет, ничего не хочу, — безмятежно улыбнулся Алан.
— Даже не озвучите причину моего пленения?
— Отец Крамер, ну кто вам сказал такую глупость? Просто хочу оградить вас от излишнего волнения.
— Чего вы добиваетесь, кир Алан?
— Уважения. Свободы. Знаний. Гарантий безопасности для меня и моей семьи. Вы считаете, это много?
— Чего вы хотите от меня?
— Знаний.
— Каких конкретно.
— Если вы не возражаете, я бы начал с анатомии.
— Зачем вам это? — искренне удивился отец Крамер.
— Хочу найти ответы на свои вопросы. — Алан встал. — Ели будете общаться с остальными, передайте мой привет и скажите отцу Паулю, что я жажду беседы и попробую навестить его в ближайшее время.
Удивление и недоверие, проскользнувшие во взгляде Учителя, были маленькой, но все же наградой для самолюбия. Простой разговор ни о чем, а из комнаты Алан вышел с ощущением, будто Рэй гонял его по полосе препятствий с лошадью на спине. Не к месту вспомнился жеребец, которого пришлось оставить в Крови. Интересно, как там его Уголь?
Глава 8
Иногда ради больших свершений приходится совершать поступки,
за которые бывает больно. Стыдно.
Которые гнетут всю жизнь.
И огромное мужество, зная это,
идти против совести, против мнения большинства.
Честь и хвала тем, кто думает о благополучии мира.
И не боится суда божьего.
«Летопись деяний Разрушителя».
Возле «жутенького местечка» стражи было больше. Иверт поставил четверых отморозков охранять Длань. Щит закрывал вход, а рядом была навалена куча обработанного камня и стояли ведра с сухим раствором. Рэй все подготовил для того, чтобы замуровать Алвиса заживо. Не хотелось бы, конечно, но...
Господи, как спокойно она думает об убийстве! А ведь прошло немного времени с тех пор, как не спала ночами из-за покалеченной рабыни. Что с тобой стало, Виктория?
— У кого ключ?
— У командира, — прижал кулак к груди молодой белобрысый воин.
— Сбегай, принеси.
Алан присел на камни и засунул озябшие руки подмышки. Холодно здесь, а он, как всегда, забыл приказать принести теплый плащ и теперь мерзнет по собственной глупости. Разговор с Алвисом пугал, а еще больше пугало безразличие, с которым она принимала решения об убийстве. Виктория очень боялась ошибиться в своих предположениях, потому что если ее расчеты неверны, то жизнь ее не будет стоить и ломаного гроша. Черт, как все сложно!
Через десять минут прибежал Иверт.
— Вождь, почему Рэя не позвал?
— Иверт, дай ключ, и оставьте меня одного.
Алан протянул руку ладонью вверх, и Иверт вложил в нее холодный ключ. В его глазах легко читалось несогласие с решением Алана, но при подчиненных он спорить не посмел.
— Я останусь с тобой, — все же сделал он попытку.
— Тогда возьми людей, и отойдите на такое расстояние, чтобы видеть меня, но не слышать разговор, — Виктория поняла, что проще в чем-то уступить горцу, нежели долго спорить. — И пусть твои парни поищут Оську, он явно прячется поблизости.
— Не прячется, — Иверт был собран и напряжен, даже не улыбнулся. — Кирена Валия нашла твоему шуту занятие: он поет им песенки о приключениях шамана.
— Кому? — не понял Алан.
— Твоим женщинам! Они шьют одежки для младенца, а Оська их развлекает.
— Вот зараза! Представляю, как он их развлечет и что расскажет, — простонал Алан и вставил ключ в замок. — Он связан?
— Немного, — уклончиво ответил Иверт. — Я помогу тебе сдвинуть щит и потом уйду.
Алан с трудом провернул ключ в замке, раздвинул толстые дужки, снимая их с вбитых в скалу колец, и они с Ивертом сняли щит с петель и сдвинули в сторону. Ураган первым заглянул в темный лаз и повернулся к Алану, открыв рот, но Виктория знала, что скажет горец, поэтому ответ прозвучал раньше:
— Нет!
Иверт яростно сверкнул глазами и, резко развернувшись, направился к воинам, на ходу обнажая яташ. Алан заметил, что ветераны маркиза Генри держат наготове заряженные тяжелые арбалеты. Длань остерегались, и было за что. Алан передвинул факел так, чтобы он освещал пещерку, и глубоко вздохнул.
— Доброе утро, Алвис.
Ксен сидел у стены, подтянув колени к груди; от ошейника, застегнутого на большой и даже на вид тяжелый замок, тянулась цепь, ее конец был надет на вбитый глубоко в стену крюк. Виктория не сразу поняла, что Иверт связал искореняющему лодыжки и кисти, примотав их друг к другу тонкими скрученными веревками, больше похожими на толстую бечеву. Так горцы связывали, когда хотели наказать: крайне неудобная поза и невозможность разогнуться приносили пленнику страдания и боль. Было бы здесь места больше, Иверт бы связал его «ласточкой», и к утру они бы нашли или неадекватного человека, или... труп. Ну нельзя же так!
Алан присел, снял с глаз ксена повязку и с трудом вытянул изо рта разбухшую скомканную тряпку. Следует все же поговорить с Ивертом. Недопустимо так относиться к пленным, особенно к таким, как Алвис.
— Прости, Ураган перестарался.
Ксен закашлялся, сплюнул кровь на каменный пол и прохрипел:
— Он никак не простит мне свой последний проигрыш. Развяжите руки, сир, мне не хотелось бы лишиться конечностей из-за злопамятности горца. Обещаю не нападать.
Алан достал из-за голенища нож и осторожно срезал веревку с ноги, не рискуя разрезать на запястьях, где она врезалась в опухшую и посиневшую кожу. Искореняющий со стоном вытянул затекшую ногу и поднес руку к глазам. Алан, стараясь не касаться кожи, распутал веревки на запястье, про себя матеря Иверта и боясь, что кровообращение уже не восстановится. Затем он освободил вторую руку. Теперь только цепь ограничивала движения Длани, но, судя по его виду, нападать он действительно не собирался. Или не мог.
Виктория смотрела, как ксен шевелит распухшими пальцами, осторожно, с тихим стоном растирает конечности, и чувствовала, как в душе образуется воронка, сквозь которую уходят эмоции, оставляя после себя пустоту. Она с ужасом осознала, что не испытывает к Алвису ни сострадания, ни жалости, ничего. Это пугало.
