Ты Богиня, детка! или На Олимп по обмену (СИ) - Иванова Ольга Владимировна (книги хорошего качества txt) 📗
Если двух преподавателей в комиссии — Тахо и Морфея — я знала хорошо, то Гипноса видела впервые. Знаю, что он являлся отцом Морфея, хотя и выглядел как юноша, а также вел на втором году обучения предмет «Расширенный курс сновидений».
Билет мне достался несложный, но отвечать пришлось Тахо, в результате получила от него шесть баллов. Когда все студенты ответили, пришло время определять уровень божественной силы, ее потенциал. Для этого была вынесена необычная конструкция: небольшой шар, который венчал сосуд в виде цилиндра. Студент должен был положить ладони на шар, после чего в сосуде начинала прибывать прозрачная голубоватая жидкость. На отметке с какой цифрой останавливался ее уровень, такой процент присваивался вашей божественной сущности.
Вначале испытание проходили не-смертные, и у всех без исключения процент превышал пятьдесят. Но в их случае иных результатов ждать не приходилось: на то они и не-смертные, что с рождения обладают определенной силой. А вот с нами, смертными, дело могло обстоять как угодно. Первым уже по традиции пошел Николя — пятьдесят восемь процентов.
— Отличный результат для смертного, — похвалил его Тахо. — Если будешь усиленно заниматься, сможешь даже повысить еще на процентов восемь-десять.
Далее, отправилась Аяме — сорок девять процентов.
— Неплохо, — с улыбкой прокомментировал Морфей. — Задел для богини есть…
Аяме на радостях бросилась к своему Нобу, у которого результат был всего на несколько пунктов выше.
Пашка получил тридцать два процента и со словами:
— Главное, в минимум уложился, — довольный отошел в сторону, уступая место Ханне.
— Ханна Берг, — огласил профессор, — пятьдесят шесть процентов! Прекрасно, милая…
Настала моя очередь. Тахо на меня даже не взглянул, а вот Морфей улыбнулся и объяснил, как правильно положить ладони на шар, чтобы результат оказался максимально верным. Я сделала все, как он сказал, и, замирая от страха, принялась следить за наполняющимся цилиндром.
Сперва я подумала, что прибор испортился, поскольку вода все прибывала и прибывала. Даже профессор Тахо изменил выражение лица со скучающего на недоуменное. Но наконец вода внутри цилиндра остановилась. Я прикрыла глаза, ожидая приговора.
— Шестьдесят четыре, — констатировал Морфей.
Я не поверила, подумав, что это ошибка.
— Это ошибка! — взвизгнул Тахо, что совсем не было в его характере. — Давайте перепроверим!
— Зачем? — спросил Гипнос. — Виртус еще ни разу не ошибался.
— Но касаемо этой студентки, результат у меня вызывает сомнения! — настаивал Тахо. — Она никогда не отличалась успехами по моему предмету!
— Странно, — протянул Морфей. — А у меня на Иллюзии она неплохо справляется…
— Я готова пройти проверку заново, — подала голос я. — Чтобы исключить любую ошибку.
— Пожалуйста, — Гипнос развел руками, а затем придвинул ко мне ближе свой приборчик.
Я вновь прикоснулась к нему ладонями, и жидкость тут же устремилась вверх.
— Те же шестьдесят четыре, — удостоверил всех Гипнос. — Теперь сомнений в правильности результатов, надеюсь, ни у кого нет?
— Нет, — улыбнулся Морфей.
— Нет, — нехотя буркнул Тахо и насупился, правда, тут же добавил: — Но все равно эта студентка не сможет воспользоваться своей силой сполна, ибо совершенно неспособна к обучению…
А у меня сомнения были. Вернее, я пребывала в настоящем шоке. Шестьдесят четыре? Выше чем у Николя? Выше чем у любого полубога и божка из нашей группы? Да у Диониса этот показатель не больше восьмидесяти с хвостиком! Этот виртус хочет сказать, что я по силе уступаю ему только на каких-то двадцать процентов?.. Нет, я точно сойду с ума…
— Поздравляю, Ника, — обратился ко мне Морфей. — Действительно, потрясающий результат. Но профессор Тахо прав: наличие силы — это одно. Твой потенциал, так сказать. Другое дело, сможешь ли ты научиться ею пользоваться. И для этого нужно очень много трудиться… Но при желании ты сможешь добиться много. Даже достигнуть уровня олимпийской богини.
— Ника, это так здорово! — трещала Аяме всю обратную дорогу до общежития. — Почему ты не рада?
— А я понимаю Нику, — возражал ей Пашка. — Чем больше силы — тем больше этой… ответственности. И спрос с тебя больше. Да… И проблем тоже больше. Да и не хотела Ника оставаться долго в Академии! Так зачем ей этот потенциал в мире смертных?
— Ну, может, она передумает, — вставила Ханна. — И останется. Я бы на ее месте именно так и сделала.
— А чего сама Ника молчит? — посмотрел на меня Пашка.
— Мне пока нечего сказать, — усмехнулась я. — Шок у меня…
Но шоковое состояние, похоже, было не только у меня. Николя, шедший чуть поодаль, с хмурым видом пинал камни, что попадались ему на пути.
— Не может пережить, что ты его обогнала, — почти шепотом сказал Паша. — Ему же нужно быть везде первым.
Пашка прав. И теперь у Николя есть еще один повод меня ненавидеть…
К экзамену у Афродиты я немного отошла от потрясения, и мне даже удалось с утра быстренько пробежаться глазами по основным вопросам. Сложного там особо ничего не было: немного психологии, немного этикета, истории красоты и моды. В принципе, содержание курса не оправдывала своего громкого названия «Курс красоты и обольщения». Во всяком случае, в этом полугодии обольщать мы никого так и не научились. По большей части изучали истории самых красивых и знаменитых женщин с зарождения мира: от греческих гетер до современных секс-символов. Возможно, в следующем семестре будет что-то более существенное и практичное.
На этом экзамене нас тоже ожидало новое знакомство — с Эросом, сыном Афродиты от ее мужа Ареса. Юный бог любви и весны действительно выглядел как мальчуган с крылышками. Но вот его глаза — хитрые, лукавые и живые, смотрели прямо душу, вернее, сердце, угадывая самые потаенные секреты, касающиеся любовных дел. Поэтому каждый ответ студента заканчивался пророчеством или советом от бога любви. Так, парочку Аяме и Нобу он определил сразу, и заверил, что их любовь будет вечна. Пашке предложил воспользоваться его услугами и запустить стрелу в сердце «той, о ком он безответно грезит», однако приятель почему-то отказался. Это решение Эрос одобрил и пообещал, что у Пашки счастье еще впереди. Ханне же он посоветовал заглядывать в душу, а не любоваться оболочкой.
На меня Эрос смотрел долго и как-то чересчур серьезно. Его внимательный взгляд я ловила на себе еще тогда, когда начала отвечать на билет.
— Мне кажется, я уже прилетал к тебе, — сказал он наконец.
— Боюсь, это не так, — ответила я, настороженно на него поглядывая. — Я бы запомнила нашу встречу.
— Не запомнила бы, — покачал головой Эрос. — Ты была тогда младенцем. Видишь ли, есть особые люди, к которым я прилетаю в очень раннем возрасте. Это те, чья судьба, или вторая половина, называй это как хочешь, определена с самого рождения. И таких я должен пронзить своей стрелой как можно раньше, чтобы не нарушить ход дальнейших событий. Можно сказать, я ставлю метку «занято», чтобы представители противоположного пола обходили их стороной, либо не задерживались рядом надолго…
— Так вот почему у меня никак не складывалась личная жизнь! — мне вдруг стало обидно: я столько лет искала причины своих неудач в себе, а оказывается, на мне стоит какая-то «метка». — И можно тогда узнать, для кого меня пометили?
— Нельзя, — огорчил Эрос. — Но он где-то рядом. Мойра Клото уже плетет нить твоего настоящего, а ее сестра Лахесис следит за исполнением предначертанной тебе судьбы.
Мойры? Три богини судьбы? Которых боится даже Зевс?
— Но как мне понять, кто он? — голос неожиданно охрип, и спрашивала я почти шепотом.
— Придет время, и у тебя отпадут все вопросы, — улыбнулся Эрос. — Правда, любовь может даться вам не так легко. Будут сомнения и испытания на ее прочность. Если вы не преодолеете их, то навсегда останетесь одиноки. Оба. Ибо нет у вас других половин. С одной стороны, это счастье — иметь единственного, предназначенного тебе судьбой. С другой — наказание, поскольку права на выбор у вас нет. Такова незавидная участь всех «меченных»…
