Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
– Костик, – не выдержала Слава, – прекрати. Они не поняли…
– Тебе кажется, будто не поняли, – яростно рыкнул сын, – а меня уже выше крыши достали со своими заморочками! Почти два месяца одно и то же! И ладно бы только этот плейбой провинциальный! А твой-то уже умнее быть должен, в четвёртую фазу вошёл! Так, чего стоим?
Это он снова обнаружил, что Тарос застрял возле двери, где Васт возился со стулом, прилаживая отломанную ножку, сообразила Слава, выходя вслед за Тиной в будуар.
– Быстро отсюда, оба! И Зайчика к дверям! – Судя по голосу, Тин уже немного остыл, но сдаваться не собирался.
– А знаешь, Тина, – решила вдруг, неожиданно даже для себя самой, Слава, – это вы с Таросом идите, погуляйте, а мы с Вастом немного поговорим.
От этого заявления все трое зависли, как любил говорить Костик. Смотрели на Славу недоверчивыми глазами и не двигались с места.
А она не стала ничего повторять. Спокойно прошла к дивану, сбросив туфли с уставших ног, уселась в уголке, поджав их под себя и прикрыв длинным подолом. Так сидеть она любила когда-то очень давно, лет пятнадцать назад, когда ещё не вылез проклятый остеохондроз. Но теперь он, похоже, и в самом деле остался в родном мире и ничто не мешало ей вспомнить старую привычку.
– Ладно, – растерянно буркнул Костик и первым шагнул к выходу.
Уже у двери заметил свои босые ноги, на миг затормозил, оглянулся на внимательно следившую за его передвижениями Славу и нехотя пошёл назад, в спальню. Всё равно мать вернёт обуваться, тут полы в коридорах выстланы мраморной плиткой. Через минуту, уже обутый в невысокие бархатные ботиночки с замысловатым узором, Тин гордо продефилировал к двери, всем своим видом выражая неодобрение поступком матери.
Глава 22
– Шарик, – тихо шепнула Слава, не желая повторять своего промаха, – ты не можешь рассказать мне про эмоции Тины?
– Возмущение, восхищение, немного растерянности и сожаление… – перечислил унс и выдал заключение: – Ей нужно пить успокаивающее зелье.
– Я бы взяла тебя к себе медсестрой, – похвалила зверька землянка и приказала: – Проследи за ними и докладывай, если появится злость или сильная обида.
Васт ещё немного постоял возле закрывшейся за воспитанником двери и сделал несколько неуверенных шагов в сторону дивана.
– Садись, – мягко предложила Слава, но лицо анлезийца вдруг исказилось какой-то странной гримасой.
– Не нужно… любимая. Ты очень добрая… но лучше… ничего не говори. Я и так всё понял.
Ну и чего он мог понять, изумилась Слава, глядя, как незадачливый жених разворачивается в сторону выхода, и вдруг очень чётко осознала, он и в самом деле сейчас уйдёт и больше уже никогда у неё не будет возможности вернуть этот момент. Есть такие маленькие, почти незаметные поворотики в жизни, которые нам позже страстно хочется возвратить, да только не суждено.
– Стоять! – приказала землянка почти яростно, боясь не успеть. – Вернись и садись на диван.
– Хорошо… – В его голосе прозвучала обречённость, но спорить анлезиец больше не стал.
Прошёл к дивану и устроился в противоположном углу.
Жених называется, саркастически хмыкнула про себя Слава, при всех обнимает, а наедине забился в уголок и даже не смотрит.
– Рассказывай, – еле заметно вздохнув, предложила женщина, сообразив, что сам он этот разговор никогда не начнёт.
– О чём?
– Обо всём. И лучше по порядку. Про себя, про свои привычки и вкусы, про правила и обычаи своего народа. Потом объяснишь, с чего ты вдруг начал звать меня любимой. Начинай.
– Зачем? – горько хмыкнул Васт.
– А зачем люди разговаривают?!
– Зачем тебе нужны мои привычки и вкусы?
– Ну должна же я знать, за кого выхожу замуж? – пошутила Слава и вдруг поняла, что это совсем не шутка.
Вернее, было шуткой, ещё в тот миг, когда она это произносила. Но едва слова сорвались с губ и стали звуками, и она их услышала, что-то мгновенно щёлкнуло в мозгу… или в сердце?!
Точно так бывает, когда кто-то посоветует сделать именно то, чего ты и сам хотел в глубине души, но ещё не решился сообщить об этом вслух. И теперь идея с замужеством больше не казалась ей такой уж странной и невозможной, но выяснить и понять всю подоплёку этой истории Слава всё же желала.
– Ты… – Васт вгляделся в лицо женщины с внезапной надеждой, – не издеваешься?
– Да откуда в тебе такие мысли, – расстроенно всплеснула руками Ярослава, – ну с чего мне над тобой издеваться? А вот узнать побольше я хочу… и имею право, как ты считаешь?
– Хорошо… – серьёзно кивнул он. – Я всё расскажу… но сначала… извини… я должен знать…
Одним неуловимым движением Васт оказался рядом со Славой, обнял одной рукой за талию, а второй обхватил за плечи, притянул к себе, напряжённо вглядываясь в изумлённо распахнувшиеся серые глаза, и вдруг прильнул к её губам в нежном и страстном поцелуе.
Опомнилась женщина только через несколько минут, когда начала задыхается без воздуха. Неохотно отстранилась, раскрыла непонятно когда закрывшиеся глаза и обнаружила, что одной рукой крепко держится за гибкий мужской торс, а второй нежно наглаживает удивительно мягкую белокурую шевелюру.
– Славочка… любимая… – Глаза анлезийца сияли загадочными зелёными звёздами, в голосе появились волнующе низкие нотки, и Слава сообразила, если сейчас она не проявит твёрдости, то выяснять беспокоящие её вопросы станет поздно.
– Стоп… – упёрлась она руками в грудь блондина, – ты что-то слишком торопишь события. Проверил, я не шучу? Давай рассказывай.
– Может, возьмёшь сначала браслет?
– Почему мне кажется, что меня пытаются наколоть? – упёрлась Слава.
– Что такое «наколоть»? – оторопел Васт.
– Ну… это непереводимое выражение. Вроде как – обвести вокруг пальца. Или – надуть. Всё равно непонятно? Ох. В общем, так говорят, когда кто-то пытается схитрить.
– Понятно. Нет, я не хочу тебя обмануть, да и никогда не смогу. – Васт и не подумал пересесть или отстраниться, наоборот, устроился поудобнее, потеснив Славу из уголка и снова притянув её к своей груди, – и прости за использование такого способа для определения твоих эмоций.
– И что же ты выяснил? – осторожно поинтересовалась она. – Вроде вы и так всё чувствуете?
– Чувствуем только положительные эмоции, по ним и ориентируемся. А вот если в человеке нет ни доброжелательности, ни искреннего интереса, начинаем следить за ним с особым вниманием. Вот и в тебе интереса сначала не было… но зато теперь у меня есть надежда, что когда-нибудь ты тоже полюбишь меня.
– А какие эмоции… ты почувствовал? – взяло верх банальное женское любопытство.
– Интерес… как к человеку… и мужчине… – Он не дал возмущённо фыркнувшей Славе отстраниться, крепче прижал к себе, нежно провёл свободной рукой по волосам. – А ещё сочувствие, желание понять и помочь… и именно это даёт мне надежду на счастье. Ты не представляешь, как тяжело много лет подряд видеть во взглядах женщин лишь бездумное обожание.
– А соплеменницы? – заикнулась Слава и тут же пожалела о сказанном. Тело анлезийца на миг напряглось, становясь твёрдым, как дерево. – Нет, если не хочешь, не говори.
– Наши женщины прекрасны… – неохотно сообщил Васт и, словно почувствовав невольную обиду Славы, снова успокаивающе погладил её по волосам, – нежны, беззаботны и юны. Очень немногие из них решаются переступить порог второго цикла. А я любил девушку, которая перешла в третий, чтобы иметь право покинуть родину и посмотреть мир. Тебе, наверное, рассказали… это была мать Тароса. Она погибла семнадцать оборотов назад… и большую половину этого времени я прожил в трауре по ней. Только Тарос держал меня на Сузерде, везти его на родину, пока не проявились родовые способности, было нельзя. Он стал бы озлобленным и неуверенным в себе… на побережье есть несколько поселений, где живут квартероны, я там бывал.
– Прости… мне не нужно было об этом напоминать, – виновато буркнула Слава и в тот же миг почувствовала на виске нежный поцелуй.
