Бесконечный поцелуй тьмы - Фрост Джанин (полная версия книги TXT) 📗
Он бросил Кире бутылочку воды из холодильника. Она выпила, сгримасничав из-за теперешнего ее вкуса, хотя ее уже предупреждали, что питьевая вода важна в течение первой пары недель бытия вампиром. Казалось, ее новое тело сжигало всю жидкость, что получало от крови, не оставляя ничего, что могло бы не дать ей сделаться похожей на пересохший на солнце виноград. Кира не стала спрашивать, как вообще возможно, что она пьет и ест, но больше не нуждается в туалете. Некоторые тайны вампиров она еще не была готова уяснить.
Положительной стороной стало избавление от месячных, однако лишение возможности материнства было несколько жестоким фактом. Все же Тина из-за болезни выдержала точно такую же неспособность забеременеть. Поэтому Кира не позволяла себе разваливаться на куски по причине своей бесплодности, тем более что она всегда могла усыновить ребенка в будущем, когда достигнет соглашения со всем, что влекла за собой ее новая суть.
— Теперь, — Горгон обернулся, протягивая упаковку для яиц, — давай попробуем снова.
Кира посмотрела на коробок с яйцами со смесью расстройства и решимости. Простое правило для новообращенных вампиров состояло в том, что, если они не в состоянии справиться с упаковкой яиц, не разбив содержимое, тогда они просто не могут находиться рядом с людьми, не рискуя по неосторожности ранить их случайным прикосновением. За прошлые несколько дней Кира уничтожила больше упаковок с яйцами и перепачкала руки в большем количестве желтка, чем ей хотелось бы помнить. Ей до сих пор казалось, что какая-то часть этой липкой субстанции оставалась у нее под ногтями, сколько бы она их не чистила. Однако она делала успехи. Теперь ей удавалось не срывать двери с петель и не проделывать в полу отверстия в качестве следов, а в последней упаковке к концу задания оказалось только одно разбитое яйцо.
Кира пошла к Горгону и потянулась к картонке, мысленно твердя себе “нежнее, нежнее”. Когда ей удалось взять ее из раскрытых ладоней Горгона, и при этом ни одно яйцо не потекло ей на руки, ее губы растянулись в усмешке.
— Ха! — Похоже, пятидесятый раз счастливый.
Улыбка Горгона была полна гордости.
— Теперь, если ты сможешь открыть ее и вынуть несколько яиц, не разбив, ты почти готова снова приблизиться к людям.
Очень медленно Кира открыла контейнер и коснулась вершины яйца. К ее облегчению оно не разбилось. Теперь все, что ей оставалось сделать, — вынуть его.
Периферийным зрением она заметила проходящего мимо Менчереса. Именно так она главным образом и видела его в последнее время — уголком глаза. Он не то чтобы избегал ее, но всегда, казалось, был занят, делая что-то другое вместо того, чтобы проводить время в одной с ней комнате. Причем это не казалось грубостью. Выглядело все так, будто Менчерес хотел избегать ее, но не мог заставить себя совершенно оставаться в стороне. Мотивация этого его «здесь, но все же и не здесь» присутствия возбуждало ее любопытство. Неужели этот искушенный и древний Мастер вампиров чувствовал неловкость из-за того, что между ними произошло?
— Вынь яйцо, — сказал ей Горгон.
Кира опустила три пальца вокруг этой прохладной овальной формы, сжимая так мягко, как только могла, чтобы поднять его. Яйцо задрожало, но не взорвалось. Думай о Тине, убеждала она себя. Это было не яйцо, а рука ее младшей сестры, и при следующей встрече она собиралась пожать ее, не причинив при этом боли…
Яйцо выскользнуло из контейнера одним целым. Горгон радостно воскликнул. Кира чуть ли не запрыгала от радости, но, пробив пол, она бы точно разрушила момент. Она подняла глаза, держа яйцо в ладони, и увидела, что Менчерес наблюдает за нею. На лице его была радость, которая быстро сменилась безразличием, как только их глаза встретились.
Все еще играешь в мистера Хладнокровие, хм?подумала она, возвращая свое внимание к контейнеру с яйцами.
— Я хочу попробовать еще одно, — сказала она Горгону.
Он усмехнулся.
— Ну, давай.
Когда она потянулась к другому яйцу свободной рукой, ее мысли вернулись к Менчересу. После его признания в лесу Кира обдумывала, действительно ли он настолько подлый, как пытается себя выставить. В конце концов, она была последним человеком, который смог бы подумать, “Оооох, какой секси!” когда мужчина признается, что он властный, безжалостный ублюдок. У нее были отношения с подобным типом, поэтому она прекрасно знала, что ничего романтичного или сексуального в этом нет. Но хотя Менчерес и нарисовал уродливую картину себя, по зрелом размышлении его действия оказывались полной противоположностью его слов.
Когда он удерживал ее рядом с собой ту первую неделю после их встречи, он изо всех сил старался давать ей как можно больше свободы. Потом он отпустил ее, несмотря на риск раскрытия тайны своей расы, да еще и дал Кире средство лечения болезни ее сестры, чтобы Тина смогла прожить нормальный срок. Потом, когда она оказалась у Факела, Менчерес приехал за ней и исцелил без малейшего колебания.
Столкнувшись с ультиматумом Раджа, Менчерес сделал для нее единственное, что мог: он вернул ее. С тех пор как она очнулась в том самолете, он не выставил ей ни одно условие или ограничение, кроме тех, что исключительно препятствовали убийству невинных людей. У нее была полная свобода делать все, что она пожелает, включая звонки кому угодно, проверку электронной почты и даже онлайн-шопинг, чтобы приобрести что-нибудь еще помимо позаимствованной одежды. И Менчерес неоднократно заявлял, что, как только она сможет управлять своим голодом и новой силой, она будет вольна уйти. Снова.
— Почти, — ободряюще произнес Горгон, когда Кира начала вытаскивать второе яйцо. Небольшая трещинка появилась на ее белой поверхности. Она скривила губы, но продолжила. Еще через пару секунд яйцо лежало в ее руке, и хоть крошечная зигзагообразная трещина портила гладкую поверхность, содержимое благополучно оставалось внутри.
— Положи их обратно, не разбив, и я решу, что у тебя все вышло, — сказал Горгон, подмигнув.
Внимание Киры раздвоилось между возвращением яиц в контейнер и обдумыванием всего, что Менчерес не говорил и не делал. Она чувствовала его желание той ночью, но хотя она практически требовала, чтобы он занялся с нею сексом, он отказался на том основании, что она могла находиться под влиянием своих новых чувств. А потом он рассказал ей о себе ужасные вещи, как будто хотел, чтобы она порицала его. Менчерес вовсе не вел себя как человек, которому плевать на остальных. Он обладал экстраординарной силой, но не выставлял ее напоказ. На самом деле, она видела, что он использует ее только тогда, когда это приносило пользу другим людям. Будь у нее такая сила, она бы постоянно ею пользовалась. Вроде телепортирования крови или воды, пока она расслабленно так восседает на пятой точке — и Господь всех убереги, если у Киры когда-либо появится способность перемещать предметы, и кто-то подрежет ее на дороге.
Нет, в Менчересе таилось намного большее, а не то, как резко он себя описывал. Несмотря на наставление забыть его, как только она восстановит контроль над своим новым состоянием, она не собиралась этого делать.
Уголком глаза Кира заметила, как Менчерес своим обычным скользящим шагом прошелся в следующую комнату. Осанка его была прямой, присущей королевским особам, а брюки обтягивали задницу с греховной сексуальностью.
Нет, так легко он ее не отпугнет. Она преодолеет эту раковину, которой он себя огородил. А затем посмотрит, была ли связь между ними, — та самая, которую Менчерес, казалось, так старался избегать, — так сильна, как она подозревала.
Кира вернула яйца в картонную колыбель, улыбаясь своему успеху и уже планируя свой следующий шаг.
Игра началась.
Менчерес услышал, как открылась дверь в его спальню, но не открыл глаза. Горячая вода в ванне успокаивала. Он не испытывал желания рушить временный покой отмокания в ней на что-то столь тривиальное, как решивший постирать Горгон. Несмотря на то, что он сказал другу, что сможет сам выполнять собственную черную работу, Горгон настоял на том, что будет делать это сам.
