Седьмое правило академии Левендалль (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (читать книги без регистрации полные txt) 📗
— Распоряжусь, пожалуй, принести сюда еду и напитки.
— Да-да, — рассеянно ответила и указала на свитки: — Можно?
— Будь как у себя дома.
О Спаситель, если бы у меня был такой дом. Если бы у меня было столько книг и столько рукописей. Я никогда не вышла бы из библиотеки, спала бы здесь, у камина, ела бы за столиком и снова возвращалась к старой бумаге.
Вот и сейчас окунулась в библиотечную атмосферу, предвкушая увлекательное чтение.
Но самым главным наслаждением был выбор книги. Я натянула на руки тонкие матерчатые перчатки, провела по ряду корешков пальцем. И не заметила, как оказалась с одной из книг в кресле, греясь у огня.
— Адриана!
— А? — я подняла голову от рукописных строчек и глянула на Даниеля. Он смотрел на меня с усмешкой:
— Ты прочитала половину книги? Это же трактат о кристаллах, неужели интересно?
— Очень, — призналась я. — Представляешь, аметисты бывают слишком восприимчивы к магии и могут высосать жизнь из слабого мага!
— Представляю, — рассмеялся Даниель. — А это что?
— Я нашла письмо. Представляешь, ему тысяча восемьсот лет! Тысяча восемьсот, Даниель!
— Ого. От кого и кому? — он наклонился над моим плечом, и я ощутила дыхание в волосах, замерла. Как будто на меня дохнуло той эпохой, когда мужчина писал письмо женщине.
— Слушай. «Мое маленькое рассветное солнце! Я закрываю глаза и вижу перед мысленным взором твое лицо — белоснежное до прозрачности, усеянное рябиновыми ягодками, с милым румянцем на щеках. Такой я видел тебя в первый день нашего знакомства. Тебе было пятнадцать весен, моя искорка, и ты поразила мое сердце, словно самолично натянула тетиву лука, прицелилась и спустила ее».
— «С того дня я околдован, очарован, омагичен самой сильной магией, что могла бы существовать на этом свете — любовью…» — продолжил Даниель и потерся щекой о мои волосы.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила я.
— Я? Ничего! — удивился он, выпрямившись. — Как странно, это письмо пролежало здесь столько лет. И только ты нашла его!
— Книга сама раскрылась на этой странице.
Я осторожно захлопнула фолиант и наглядно продемонстрировала свои слова. Книга словно показала мне письмо. Даниель схватил ее, снова закрыл и попытался открыть. Страницы зашелестели, но письма он не увидел. Я вздохнула:
— Нельзя же без перчаток! Ну что ты как маленький?
Отобрала фолиант. Снова нашла письмо с первого раза. Посмотрела на Даниеля победоносно. Он нахмурился. Покачал головой:
— Нет, это невозможно. Я, конечно, понимаю: у тебя способности и все такое! Но у меня больше силы, чем у тебя!
— Пф-ф! — только и сказала я.
— Так нечестно!
— Прошу меня простить, что оказалась лучше! — с достоинством ответила. — Теперь давай забудем о нашем соперничестве и подумаем, кто был этот мужчина и какой женщине он писал письмо.
— Раз письмо в нашей библиотеке, значит, эта женщина из нашего рода! — Даниель сел в кресло напротив и заложил ногу за ногу. — Правда, рыжих в нем никогда не было. О!
— Что «о»?
— Ты тоже рыжая, детка, может, именно поэтому письмо тебе и показалось?
— Что за глупости, — фыркнула я. — Смотри, тут написано. «Я молюсь каждый день за тебя, моя искорка — чтобы ты была счастлива в браке, чтобы разрешилась от бремени легко и удачно, чтобы муж не обижал тебя». Она вышла замуж за другого мужчину, как жалко!
— Рыжая, рыжая. — бормотал Даниель. — Нет, не помню! Подожди, я сейчас!
Он сорвался с кресла и убежал из библиотеки, оставив меня в одиночестве. А я еще раз прочитала письмо и зацепилась за название города. Неизвестный мужчина писал: «Если бы я не приехал в тот день в Чербелло.» Где этот город? Перед мысленным взором предстала карта империи. Если мне не изменяет память, он находится в центре Вестерланда. Большой город с собственным Источником, я читала в учебнике по истории магии. Значит, женщина жила в Чербелло, а не здесь, не в вотчине Велконти. Получается, мужчина принадлежал к этому последнему роду, он написал письмо своей возлюбленной, а оно отчего-то вернулось назад…
— Адриана!
Торжественный голос Даниеля заставил меня вздрогнуть и обернуться. То, что я увидела, мне показалось вначале неудачной шуткой. Или даже страшной сказкой, вроде тех, что мы девчонками рассказывали друг дружке при свете свечи в ночном дортуаре. В черной — черной комнате на черной-черной простыне лежал черный-черный череп. И только потрескивание магического огня в камине, подрагивающие тени на стенах и шкафах.
Пока я раздумывала, стоит ли мне закричать от ужаса и позволить Даниелю спасти меня, мой новый друг с пафосом указал на череп, лежавший на темном сукне на подносе:
— Позволь представить тебе господина Конти, моего ужасающе дальнего родственника, и, по-моему, даже по прямой линии. Не так ли, господин Конти?
Вот тут я уже не выдержала, потому что внутри черепа зажглись огоньки, будто он глаза открыл и посмотрел на меня. Я ощутила этот взгляд пустых глазниц и вскрикнула. Даниель недовольно пробурчал:
— Адриана вед-Камли, я считал тебя храброй девочкой без предрассудков! Мне бы хотелось, чтобы ты извинилась перед господином Конти!
— Не суть, сынок, — проскрипел челюстью череп, и я выдавила еле-еле:
— П-простит-те.
— Прелестница, я прощаю. Говорите, чего надо, дети, зачем разбудили?
— Мы нашли письмо, господин Конти, — небрежно ответил Даниель. — Хотели знать, были ли у нас в роду рыжие женщины.
Глазницы черепа вспыхнули ярче — вот уж любопытный череп! Мне даже показалось, что меня осмотрели с ног до головы, и я поежилась. Неприятно как-то, когда на тебя глазеет мертвая голова мужчины, которому неизвестно сколько веков.
— Нет, Даниель, девица не нашей масти.
— Да я не про нее, дядюшка!
— Хм-хм. Помнится, мой правнук не помню в какой степени привел в дом скромницу с длинной толстой косой цвета спелого сорго, но назвать ее рыжей.
— Не то, дядюшка Конти, не то, — покачал головой Даниель. — А посмотри-ка, кто мог написать это письмо?
Он поставил поднос на столик и поднес к глазницам письмо. Череп издал несколько глубокомысленных междометий и заскрипел:
— Да-а-а, я узнаю этот почерк! Вот эта заглавная «Ч» с каллиграфическим длинным завитком. Так писал только мой отец, велет Селецио Конти.
— Хо-хо, дядюшка! — возбужденно воскликнул Даниель. — Но ведь ваша матушка, если мне не изменяет память, была как раз-таки дочерью первого императора…
— А девушка, которой посвящено письмо, жила в Чербелло, — добавила я. — Спаситель, как же интересно узнать, кто она такая!
— В этом я вам помочь не смогу, дети мои, — череп совершенно не огорчился. Вероятно, господин Конти и при жизни был не слишком эмпатичным. — Если только ты, Даниель, не найдешь захоронение велета Селецио! Хе-хе! А теперь.
Череп повысил тон:
— Отнеси меня немедленно в мою спальню! Немедленно! И больше не нарушай вечный покой предка хотя бы лет десять!
— Слушаюсь, дядюшка Конти, — почтительно, хотя и не без иронии ответил Даниель. — Адриана, желаешь ли ты нас сопроводить, чтобы осмотреть дом?
Я посмотрела на книгу, оставленную на столике, на письмо. Я выучила каждое слово в каждой фразе. Красивые слова, красивая любовь. Велет Селецио увидел ли когда-нибудь еще свою искорку из Чербелло? Увидел ли своего ребенка? Познал ли счастье?
— Да, Даниель, спасибо. Я желаю осмотреть дом.
Поднявшись, я изобразила почтительный реверанс перед черепом господина Конти и сказала:
— Благодарю вас за рассказ. Когда-нибудь я обязательно поеду в Чербелло и найду ту женщину, которую любил ваш отец.
Череп ничего не ответил, но по блеску его глазниц я поняла, что ему нравится мое решение.
* * * Невозможная любовь
Велет Селецио Конти обмакнул перо в чернила, тщательно разгладил лист пергамента и написал:
«Мое маленькое рассветное солнце!»