Война (ЛП) - Андрижески Дж. С. (список книг .TXT) 📗

— Джон должен быть здесь, — пробормотал он.

Я озадаченно посмотрела на него, но он лишь отмахнулся.

— Забудь, — слегка вздохнув, он показал на свою голову. — Наверное, это всё наркотики. Делают меня чуточку чокнутым… то есть, чуточку более чокнутым, чем обычно.

Решив забить на это, я кивнула, затем присела на один из вращающихся стульчиков, которые были прикручены к полу возле стола и терминала. Посмотрев на всех троих, я сделала глубокий вдох и прочистила горло.

— Ладно, — сказала я. — Есть долгая версия, связанная с контекстом всего этого, и Ревик её уже знает — это имеет отношение к тому, почему мы ограбили тот банк в Нью-Йорке.

Я сделала ещё один вдох и покосилась на Ревика, который хмурился и продолжал изучать моё лицо.

— …Но короткая версия такова. В определённый момент я отправилась к Фиграну за помощью. Я надеялась, что он может подтвердить или опровергнуть некоторые видения, которые постоянно приходили ко мне, преимущественно во снах. Поскольку у него тоже бывают видения, и в большинстве случаев они точные, я подумала, что использовать его — неплохой вариант, учитывая, откуда поступает информация.

Врег невесело фыркнул.

Очевидно, он хотел сообщить своё мнение о том, чтобы использовать Фиграна для подтверждения моих глюков.

Проигнорировав его, я продолжила.

— Так вот, — произнесла я. — Когда я спросила Фиграна, кому принадлежала та ячейка в банковском хранилище, он показал мне пачку своих рисунков. Детализированных рисунков, больше половины из которых было выполнено в цвете.

Я взглянула на Ревика, затем пожала плечами, сохраняя будничный тон.

— Слушайте, я думаю, что нам надо всерьёз расценивать вероятность, что Менлим может быть жив. Я знаю, что все придерживаются мнения, будто Тень создал иллюзию Менлима в Аргентине, чтобы заморочить нам голову… — я нервно дёрнула футболку под бронежилетом, не поднимая взгляда. — Но я готова поклясться любому из вас, что рисунки, которые показал мне Фигран, были изображениями Менлима. Я даже прямым текстом спросила у Фиграна, и он подтвердил. Он также говорил, что мужчина с рисунков «нашёптывает» ему. Он несколько раз называл его «дядя» и говорил, что тот наблюдает за Ревиком.

Услышав воцарившееся молчание, я пожала плечами.

— Фигран сказал, что «дядя» приходил к нему во снах, задавал вопросы. Он обещал Фиграну награды за его послушание… награды от Предков и самих богов. Фигран рассказывал мне, как «дядя» обещал ему, что он вновь будет идти с избранными, что бы это ни означало.

Ревик вздрогнул.

Когда я бросила на него вопросительный взгляд, он лишь покачал головой.

Пожав плечами, я добавила:

— Он повторил это несколько раз, будто это имело для него значение. Но казалось, будто он по большей части боится его… Фигран, имею в виду. Он утверждал, что «дядя» поместил в его мозг какого-то червяка. Он всё твердил, что он здесь, прямо здесь, но я так и не добилась от него объяснения, что это значит.

Поколебавшись, я снова посмотрела на всех троих.

— …Если честно, многое из этого было тарабарщиной, — признала я. — Он впадал в одно из своих невнятных состояний всякий раз, когда я пыталась расспросить его о деталях. Он начинал рисовать пальцами символы на стенах. И всё такое.

Воцарилось очередное молчание, казавшееся глубоким.

Когда я в этот раз обвела взглядом лица, я увидела, что Врег хмуро смотрит на меня. На самом деле, выражение было скорее сердитым. Чандрэ поджимала губы, но её взгляд сохранял мрачность.

Ревик просто стоял там, и его лицо оставалось полностью лишённым выражения.

— Элли, — произнёс Ревик наконец. — Мы видели его смерть. Врег и другие… они видели его смерть. Или Фигран допустил ошибку, или кто-то другой послал ему эти образы. Они сделали это, чтобы выбить нас из колеи, как мы и говорили.

— Может, это ты допустила ошибку? — перебил Врег, адресуя свой вопрос мне. — Салинс и этот мудак… они выглядели очень похоже, даже в прошлом. Ты уверена, что это был не Салинс, ilya? Всё остальное подходит и под него тоже. Эти двое вели одни и те же речи.

Та, от кого я меньше всего ожидала прямого участия, перебила Врега.

— Нет, — сказала Чандрэ. — Она не допустила ошибку.

Я повернулась к ней. Тут до меня дошло, что она тоже проводила время с Фиграном в том аргентинском шато.

— Он говорил тебе то же самое, — произнесла я. — Фигран.

Взгляды Врега и Ревика метнулись к Чандрэ. Охотница вздохнула, поджав губы в выразительной хмурой гримасе. Она прислонилась к перегородке.

— Да, — призналась она. — Мы говорили. Они держали всех нас вместе — возможно, в надежде на то, что мы повлияем друг на друга… будем подпитывать страхи друг друга. А может, они надеялись, что мы выдадим больше, пытаясь приободрить друг друга.

Она взглянула на меня, затем на Врега. В последнюю очередь её взгляд остановился на Ревике, и я увидела в её глазах насторожённость.

— …Фигран нам тоже показывал рисунки. На некоторых из них был изображён этот «Тень». Я всего один раз видела Салинса, но готова поклясться, что это не он. Фигран также утверждал, что лично встречался с Тенью. Он говорил, что вёл переговоры о том, чтобы достать червяка из его мозга, если он будет хорошо себя вести.

Тут Ревик открыто поморщился, но по-прежнему не смотрел никому из нас в глаза.

— Он говорил и о тебе, Высокочтимый Мост, — добавила Чандрэ, посмотрев на меня. — Он сказал всем нам, что ты знаешь правду. Он сказал, что ты одна поверила ему, потому что ты его сестра, — Чандрэ нахмурилась ещё сильнее, и её взгляд метнулся к Врегу.

— …Он также говорил о Джоне. Похоже, на Джоне он особенно помешался. Как у Джона дела, скучает ли Джон по нему, знаем ли мы, как важен Джон. Он беспокоился, что Менлим «узнает о Джоне» от «червяков». Он определённо считал, что Менлим говорит с ним во снах… и что Менлим и Тень — это одна личность. Он беспокоился, что не сумеет держать от него секретов.

— Фантастика, — буркнул Врег, опираясь на здоровую руку.

Ревик продолжал смотреть на Чандрэ, словно пытаясь осмыслить, что она сказала, или каким-то образом придумать другое объяснение.

Наконец, он покачал головой.

— Он лгал, — произнёс Ревик ровным тоном. — Или же он сбит с толку. Это уже не только Фигран, — он окинул нас взглядом. — Это был Териан, помните? Как минимум частично. Он вёл какую-то игру с разумом… осознанно или нет. Или это была галлюцинация.

— Я думала об этом, — сказала я прежде, чем Чандрэ успела ответить. — Я думала об этом даже в то время. Но если честно, я просто не понимаю, с чего бы ему двигаться в этом направлении. Он испытывал искренний ужас перед Менлимом. И в любом случае, он же не обладает достаточными знаниями об этой части твоего прошлого, ведь так? Он не знает достаточно деталей, чтобы морочить тебе голову. Кроме того, если всё действительно так, зачем говорить об этом со мной? Почему не с тобой?

— Я не бывал там достаточно… — начал Ревик.

— Ты все равно там бывал.

Голос Ревика посуровел.

— Может, он подумал, что всё покажется правдоподобнее, если будет исходить от тебя…

— Этот чокнутый мудак мог узнать о прошлом Нензи, — перебил Врег. — Он был Главой чёртовой сети Галейта, верно? Достаточно долго, чтобы иметь доступ ко всем их разведданным. Он знал всё, что Галейт собрал за годы.

Я посмотрела на Врега.

— Он был Главой, да, — согласилась я. — Но разве он узнал бы что-нибудь о Менлиме? Сомневаюсь, что Галейт знал большую часть этого всего. То, что ему было известно, он хранил вне сети. Мы нашли эти его дневники, помнишь? Когда мальчик впервые появился, мы получили все данные из первоисточников, большая часть которых написана от руки.

Я взглянула на Ревика, но он не смотрел мне в глаза. Его лицо как будто превратилось в камень, взгляд не отрывался от дальней стены. Я посмотрела на Врега и Чандрэ.

— …Териан пытался выведать у меня сведения о прошлом Ревика, когда держал меня в плену в Вашингтоне, — добавила я. — Он сказал, что нашёл мальчика через какой-то старый дневник Ревика, но не мог понять, что значит большая часть сведений. В дневниках Галейта я тоже не встречала ничего о прошлом Ревика. Никаких деталей. Что бы ни было известно Галейту, он не рисковал это записывать. Те немногие отсылки, которые он упоминал (даже касающиеся настоящей личности Ревика), были, мягко говоря, косвенными.