Невеста берсерка (СИ) - Федорова Екатерина (книги бесплатно без .TXT) 📗
Он прошел мимо нее, спеша к Кейлеву, стоявшему возле драккара. Покосился на Убби, замершего рядом со стариком и жадно глазевшего на Рагнхильд.
Подумал — попадись она Убби и его людям в тот день, разделила бы судьбу своих сестер. Но ей повезло. А безумие того дня кончилось.
Хотя Рагнхильд, пожалуй, смогла бы выкрутиться даже тогда…
— Вот эту, — приказал Харальд Кейлеву, с ходу махнув рукой в сторону Кресив, — поселишь в покои рядом с моими. Обыщи все сундуки в Йорингарде. Самые дорогие платья — ей. Лучшие плащи — тоже ей… и чтобы еду этой бабе приносили только на серебряных тарелках. Как мне. Приставь к ней двух рабынь. Но не славянок. Чтобы не могли с ней болтать.
— Как скажешь, ярл, — Кейлев посмотрел в сторону красивой рабыни уже по-другому. Неужели ярл устал от своей светловолосой, пока его самого не было в Йорингарде? Или случилось что-то еще?
Вот и ладно, подумал Харальд, отступая от Кейлева. Пусть все смотрят на красавицу Кресив, каждый день гуляющую по двору в роскошной одежде — и видят, кого выбрал для себя ярл. Надо будет еще набрать золотых безделушек из казны Гудрема, и дарить их Кресив по одной.
Чтобы все понимали — вот его избранница. Он с ней щедр, и он ей открыто благоволит.
А девчонка пусть ходит в платье простой рабыни. Никакого золота — во всяком случае, пока он не покончит с Гудремом. К тому же она сама отказалась и от шелков, и от украшений…
И все это он теперь использует, чтобы отвлечь от нее внимание.
Конечно, болтать будут все равно, особенно рабыни. Возможно, даже те, кого он приставил к Добаве. Если, конечно, осмелятся. Но слова рабынь — одно, а блеск золота на плечах и высокой, налитой груди Кресив — совсем другое.
Главное, чтобы темноволосая выходила во двор в середине дня. Так, чтобы все ее видели. А Добава — или утром, или вечером. Но всегда в разное время.
Харальд довольно шевельнул бровями. По губам скользнула тень улыбки.
Маленя, со страхом смотревшая на подходившего ярла, задышала ровней. Вроде бы не сердится, даже чем-то доволен.
— Ты, — негромко бросил ей ярл Харальд, — иди за мной.
Он зашагал к главному дому, старуха заковыляла следом.
Дорожка, ведущая к воротам крепости, сейчас была пуста. Все, кто высыпал на берег встречать пришедший драккар, уже разошлись — или отсыпаться перед стражей, или поглазеть на Рагнхильд, идущую к женскому дому.
Так что Харальд, не боясь, что его услышат чужие уши, бросил через плечо:
— Знаешь, почему я тебя не убил, несмотря на твою болтливость? И почему велел привезти сюда?
Бабка Маленя, припомнив, что проговорилась Забаве о привычке ярла убивать своих баб, оступилась на камне. Сказала, заикаясь от страха:
— Не… не знаю, ярл.
Харальд остановился, развернулся, окинув взглядом фьорд. Тот лежал между скал широко раскинутым куском серо-голубого шелка. По небу бежали частые облака — быстро, торопливо.
Погода меняется, подумал он. К вечеру на море будет шторм. Возможно, Кейлев не сможет завтра уйти в Хааленсваге.
Старуха замерла на полушаге, согнувшись в поклоне.
Может, запретить ей учить Добаву языку, мелькнула у Харальда мысль. Чем меньше девчонка знает — тем меньше морщится. И тем меньше проявляет непослушание.
С другой стороны, может, если она начнет его понимать, ему удастся хоть что-то ей втолковать? Там, в Хааленсваге, когда он пригрозил, она вроде бы поняла. И даже на какое-то время присмирела.
А потом смотрела на него с жалостью… Харальд едва успел подавить вылезшую на лицо улыбку. Совершенно ненужную сейчас. Сказал строго:
— Ты мне нужна, чтобы девчонка уяснила — она должна меня слушаться. Постарайся втолковать ей это. Говори Добаве об этом с утра до вечера… и еще кое-что. Если она начнет спрашивать тебя о том, что случилось здесь в крепости, когда я ее захватил — ты ничего не знаешь. Был бой, но ты его не видела. Тебя привезли только сегодня, и ты ничего не слышала. А теперь пошли. Переведешь ей то, что я хочу сказать.
Он развернулся, зашагал к главному дому. Влетел в свою новую опочивальню, бросил рабыням, сидевшим по сундукам, как куры на насесте:
— Вон.
И за плечо втащил внутрь старуху. Задвинул засов.
Потом посмотрел на Добаву, сидевшую на кровати и мрачно глядевшую на него. В руках какие-то нитки — плетет что-то? Сама нашла себе занятие, это хорошо.
Все эти три дня, после того, как он поселил Добаву в своей новой опочивальне, Харальд с ней не спал. И не только потому, что хотел показать свое недовольство, но и потому, что в крепости осталось слишком мало народу.
А главное — не было Кейлева. Убби служил у него недавно, и Харальд, хоть и доверял бывшему ветерану Хрорика, но полагаться на него полностью пока остерегался.
Так что половину ночи он мотался по стенам, вставая перед рассветом. Спал урывками на драккаре — в покоях, за толстыми бревнами, тревогу можно и не расслышать. А над водой звук летит далеко.
К Добаве он забегал вечером, чтобы проведать — и выгнать рабынь на ночь. Еще чтобы проверить стражу, поставленную им у дверей опочивальни. В обед заходил взглянуть, как она…
И все.
Похоже, Добава так ничего и не уяснила — потому что смотрела на него так же хмуро, как смотрела все эти три дня.
— Переводи, — приказал Харальд, не глядя на старуху. — Скажи, Добава — в ваших краях мужа и господина встречают так же? Недовольным лицом и злым взглядом?
Он встал у изножья кровати, сгрузил на пол секиру, с которой в эти дни не расставался. Глянул сурово…
И получил в ответ почти такой же суровый взгляд.
— Она говорит, ты ей не муж, — всхлипнув, просипела старуха. — А только господин.
Разбаловал я ее, с сожалением подумал Харальд. А как быть? До сих пор помнилось, как она к краю скалы бежала…
И как он сам пришел к ней с сияющей мордой на лице.
Тут нужно давить так, чтобы не сломать, решил он. Чтобы не оказалось потом, что прийти уже не к кому.
— Господина, — угрожающе сказал он, — положено встречать даже ласковей, чем мужа. Теперь мы будем жить здесь. Тут, в этой крепости — где много народа и много глаз. Здесь будут следить за мной и за тобой. Добава… помнишь, я обещал тебя ударить, если снова не послушаешься? Помнишь? Отвечай.
Убивец бабий, думала Забава, слушая, как бабка Маленя сбивчиво пересказывает ей слова Харальда.
Сердце у нее гулко стучало. Бабы, которых к ней приставили, смотрели на нее испуганно, в ноги кланялись. И все время порывались то плечи растереть, то в новую одежду переодеть. Приносили какую-то воду с душистым запахом, обтирали — все с поклонами, с испуганными взглядами.
Но из опочивальни не выпускали. И на слова ее не отвечали.
Забава понимала, что страх этот не перед ней, а перед Харальдом. И одежда, что ей приносили, тоже от кого-то…
Похоже, он себя тут уже показал, думала она. Да так, что баб, к ней приставленных, от одного взгляда на него шатает.
Может, Харальд даже начал баб здесь убивать — но других. А ее пока бережет.
От этой мысли ей стало не страшно, но тоскливо.
— Ответь ты ему, девонька, — задыхаясь и пришептывая, попросила бабка Маленя. — Он ведь теперь не только там, где мы жили, хозяин — но и здесь, в этом городище. А оно не маленькое, я по нему уже прошлась. Разве можно, чтобы какая-то рабыня его не слушалась, да еще и не отвечала? Убьет ведь…
— Да он по любому меня убьет, — тоскливо сказала Забава. — Так и так. Днем раньше, днем позже.
Следом она поглядела на Харальда.
Тот стоял, держа одну руку на рукояти громадного топора, без которого в последнее время не появлялся. Смотрел на нее сверху вниз…
— Спроси у него, — велела вдруг Забава.
И, отложив поясок, который плела из ниток, найденных в одном из сундуков, встала. Быстро подошла к Харальду — в два стремительных шага.
— Что с бабами, которые тут жили, стало? А еще скажи — то, что он с их тел содрал, я носить не буду.
