Дом последней надежды (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Мне пришлось заплатить за драку и сломанный нос, — с явным неудовольствием произнес тьеринг. — И я пойму, если ты откажешь им от дома…
— Не откажу.
— Почему?
— А вам хочется? — я склонила голову, разглядывая мужчину с новым интересом. Иоко злилась, ей было сложно читать выражение круглого этого лица…
…не круглое вовсе, скорее овальное.
И эмоции свои тьеринг не скрывает. Вот эти складочки на лбу — раздражение. И гнев в морщинках глаз… и еще усталость. Он пришел сюда, надеясь раз и навсегда избавиться от меня и моих девочек, которым вздумалось в нарушение всех обычаев привечать чужаков. И это было в корне неправильно.
Это давало надежду.
А надежда зачастую оборачивалась обманом.
Он знает.
Он уже проходил. И… и быть может, даже сам сватался к какой-нибудь девице, из тех, что выбраны были свахой. И та робко принимала знаки внимания. Конечно, бедная дочь бедных родителей, не смевшая ослушаться… у нее ведь сестры, которых тоже нужно выдать замуж.
Да и сама она…
С тьеринга можно взять хороший выкуп.
Что пошло не так? Невеста не сумела преодолеть отвращения? Или сбежала с бедным возлюбленным? Или он сам, видя ее страх, отступился?
Не знаю.
Главное, что он опасается за своих людей, и эти чувства мне понятны. А потому странный наш разговор продолжится, тем паче, что русалочьей ночи далеко до рассвета.
— У женщин, которые здесь оказались, нет шанса найти себе мужа. Разве что крестьянина, которому нужна не столько жена, сколько лошадь, способная возделывать землю и заодно уж за домом следить. Они это понимают…
Надеюсь.
И горсть крошек подкормила темноту. Я же, взяв со стола свечу — толстую и яркую, явно сваренную с добавлением китового жира, — встала.
— Ты куда…
— Это безопасно. Поверьте… — я провела над пламенем ладонью, делясь с ним светом, захваченным в храме. — И так надо…
Огонек вытянулся и побелел, а свеча слегка искривилась, будто не способная справиться со внутренним жаром. Я же вышла на террасу и поставила свечу на край ее.
— Иди домой, — сказала я кошке, которая тут же выглянула, проверяя, кто это покинул безопасные стены дома. — Все будет хорошо… и ты тоже иди домой.
Девочка держалась рядом с кошкой. И даже я слышала, как бешено колотится маленькое ее сердечко.
— Ляг. Отдохни…
— Но, госпожа…
— Не спорь, — я позволила себе говорить строго. — Я сама присмотрю за фонарями… тем более, я не одна.
Страх позволил ей смириться.
И отступить.
Она не пойдет в свой закуток, но проберется в мою комнату, и кошку прихватит, которой до этой ночи в дом хода не было. И вдвоем, устроившись на циновке, они уснут…
Пускай.
— Вы — их последний шанс. Думаете, эти девочки мечтают о том, чтобы остаток жизни провести здесь? Ткать, вышивать… изредка ходить на рынок? Перебирать сплетни. И отчаянно завидовать тем, кому по их мнению, повезло больше?
Я высыпала под свечу крошки.
Молока бы… на кухне есть молоко, но я не знаю где оно стоит. Хреноватая из меня хозяйка, если разобраться.
— Они оказались не нужны своим родным. А я… я случайный человек в их жизни. Такая же неудачница… и все, что нам остается — тихо стареть и наполняться ядом.
— Почему ядом?
Он оказался за моей спиной. И это было приятно. Нет, тени не тронут меня, они кружатся над свечой, почти растворяясь в белом ее свете, и садятся на влажное дерево, и отступают, надеюсь, чтобы рассыпаться сонмом искр, оборвав бессмысленное свое существование.
Это не смерть.
Это уже возвращение к жизни.
— Несбывшиеся надежды всегда отравляют… поэтому… Араши молода, она еще думает, что сможет переделать мир под себя. Пускай. У нее есть время. Кэед… уже почти сдалась. Мацухито довольно боязлива, а еще слишком увязла в том, что принято называть приличиями. Юкико… обманутый ребенок, который не понял еще, где оказался и почему. Шину… сколь поняла, ее супруг и прежде имел дело с вашим народом, поэтому она избавлена от многих предрассудков. И куда более практична, чем остальные.
— А ты?
— Я?
— Ты. Или тебе дом не нужен?
— У меня он как раз-то имеется, — я дернула плечом, на которое опустилась бабочка.
Обыкновенная.
Совка? Бражник? Ночная и невзрачная, с серо-белыми крылами, которые сроднились по цвету с серым моим платьем. Откуда взялась? Осень перевалила за середину, и бабочкам пора уходить в спячку.
— Ты понимаешь, о чем я…
Понимаю.
К сожалению. И… нет, я не готова… мы обе не готовы.
Я еще помню, каково на вкус предательство. Иоко… с ней все куда сложнее. Она трясется осиновым листом и готова исчезнуть, лишь бы не позволить мужчине вновь коснуться… а ведь прикасаться можно по-разному, но Иоко меня не слышит.
Вздох.
И бабочка перебирается на пальцы. Она тяжела и медлительна, а я разглядываю белесое ее тело и пышные усы, на которых будто бы драгоценные капельки поблескивают.
— Боюсь… я не самый удачный вариант.
— Это ты так думаешь.
— Вы… вряд ли слышали, но…
— О том, что ты убила своего супруга?
— Что?
А вот это, определенно, новость. Иоко даже настолько возмутилась, что позволила себе, точнее мне, обернуться и взглянуть на мужчину. Верит?
— Извини. Думал, ты знаешь…
…матушка?
Больше некому… интересно, если обвинение и вправду выдвинут… помнится, убийц так и не нашли… времена здесь темные, о презумпции невиновности никто слыхом не слыхивал… и появись более-менее веское подозрение, меня упекут… а там… пытки и прочее…
…или вновь суд?
Если так, то судья увидит правду…
…или.
Все снова упирается в мое незнание местных реалий. Уголовные преступления — вещь серьезная, куда серьезней экономических, но… и выгоды от них Наместнику меньше, а потому…
— Нет. Но… не удивлена. Я его не убивала. Но не буду лгать, что эта смерть сильно меня опечалила. Он был не самым добрым человеком…
Я замолкаю.
Смысл оправдываться? Верит или нет… судя по тому, что вообще заговорил, скорее верит… то есть, мне, а не слухам. С мужеубийцей и содержательницей незаконного борделя — а разрешения на подобную деятельность у меня точно нет — любезничать не будут.
— Не важно, главное, я… скажем так, не стремлюсь повторить тот опыт…
Бабочка-таки поднялась с моих пальцев.
Жаль.
Не люблю зиму. Холодно. Да и в своей прошлой я умерла, а эта… до этой бы дотянуть…
…мы досидели до рассвета, как и водится.
Он рассказывал мне о море и огромных нарвалах, чьи костяные рога при правильной обработке обретают удивительный нежно-розовый оттенок, и оттого ценятся. Впрочем, не только рога.
Плотная кожа.
Жир.
И мясо, которое кому-то может показаться жестковатым, но если замочить его в морской воде и травах…
…я про русалочью ночь, когда самые смелые из рыбаков рискуют выйти в море. Они смазывают лодки рыбьей кровью, а в сети вплетают стеклянные бусины, стремясь завлечь нингё.
Те сильны.
Коварны.
И держат во рту зерна бури. Стоит хоть одному выпасть, как море взъярится.
Нингё любят кровь и человечье мясо, но и собственное их сладко, а по слухам, еще и долголетие дарует. Мясо нингё стоит дорого, а уж узкий их язык, в котором прячется тайное слово, и вовсе может испробовать лишь Император.
Закон строг.
…и пробует, иначе откуда слухи, что Император способен понять все языки, которые лишь существуют в мире, будь то человеческие или звериные…
…я слушала о драконьих кораблях.
О землях дальних, впрочем, заселенных воинственными существами, способными изрыгать пламя. О морских змеях, чьи узкие тела покрыты толстой чешуей и нет оружия, способного пробить его, о водяных ямах, где обретаются стражи, многоглазы и темнолики. О путях, проложенных на водяной глади златокрылой птицей…
…она привела тьерингов в этот мир.
Она их хранила.
Сколько могла… наверное, ночь способствовала этой беседе, мы оба сказали, пожалуй, больше, чем сами того желали. И заглянув друг другу в глаза, кивнули: сказанное здесь не пойдет дальше.
