Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Обида на сдачу меня Чомору куда-то улетучилась ещё после первого бутерброда, запитого кофе из термоса, и теперь я в благостном настроении. В шалаше на дереве здорово. И оборотни озёрные так красиво воют, хоть и грустно, с надрывом таким, будто меня уже хоронят. Трогательно. Хоть и понимаю: их страх перед Арианом на такую бурную деятельность толкает.
По спине пробегает холодок ужаса: убить ведь могли! Но я гоню его прочь, старательно сосредотачиваюсь на тёплом воздухе, на ощущении досок под филейной частью. Не хочу думать о серьёзном и страшном.
— Ожерелье жалко, — тяну я.
Ариан косится на меня, тихо обещает:
— Я тебе другое подарю, ещё лучше.
— Но то Вася своими руками сделал.
Вздохнув, Ариан смотрит на расчерченное бликами, лодками и ныряльщиками озеро.
— Если очень хочешь, могу научиться что-нибудь такое делать.
Невольно фыркаю, закашливаюсь. Ариан похлопывает меня между лопаток. В горле жжёт, глаза щиплет от слёз. Не сразу отдышавшись, бормочу:
— Не представляю тебя за подобным занятием.
— Почему нет? — Ариан протягивает руку. Кончики его дрогнувших пальцев касаются моего виска, и меня будто ударяет током, только приятно. Щурясь, Ариан заправляет мне волосы за ухо. — Я могу всё, что могут мои подданные, и даже больше.
— Так уж и всё? А если твои подданные умеют петь в опере, талантливы в этом?
— Значит, я трансформирую структуру горла и лёгких, изучу технику пения и тоже смогу петь в опере. Но оперных певцов у нас нет, мы предпочитаем камерную музыку.
Молчу, осознавая. Моргаю. Снова молчу, потому что осознаётся плохо.
— А ты так можешь? — наконец уточняю я.
— Часть лунного дара — пластичность света. У жриц это не так выражено, возможно, из-за меньшей доли способностей или из-за разницы функций, а может будущим матерям такое вредно, но у меня довольно широкие возможности по изменению тела, хотя оно всегда стремится принять привычную форму.
— Значит, изменения будут временными?
— Да. — Ариан снова проводит кончиками пальцев по моему виску, скуле, губам, и это приятно до мурашек, несмотря ни на что.
— Не надо, — шепчу я.
— У тебя крошка… — выдыхает Ариан, наклоняется. — Чего ты боишься?
Вопрос вспыхивает в мозгу цветными искрами. Отклонившись, хмуро смотрю на тугодумного спутника и на всякий случай указываю на озеро:
— Меня только что убить пытались.
Оборотни там снова завывают.
— Значит, в меня ты не веришь, — вздыхает Ариан и тоже отклоняется. Задумчиво смотрит на озеро. — Признаю: не привык к таким ударам исподтишка. Но я могу тебя защитить.
— Не лучше ли меня спрятать?
— Твой лунный дар — он как тропинка к тебе, как путеводная нить. Криминалистика тут не развита, поймать преступника можно разве что по запаху, свидетельским показаниям или с поличным. И я обязательно его или их поймаю, — переходит на рык Ариан. — Только надо эту тварь выманить.
— Почему бы не допросить всех?
— Потому что когда кто-то боится, ложь определить невозможно, и я рискую получить лишь козла отпущения, взявшего на себя вину кого-нибудь более сильного. — Ариан запускает пальцы в волосы. — Честно говоря, я просто не понимаю, зачем это всё?
— Может, кому-нибудь не нравится, что я человек?
— Но Лада была чистокровной. Я не понимаю, что между вами общего.
— Дар? — мой голос звучит напряжённо: терпеть не могу разговоры о чистоте крови.
— Дар неуничтожим. Он не может хранить информацию об убийце Лады. Не имеет уникальности, чтобы привязываться к дару, переходящему по одной линии. Если нужен был дар — достаточно убить любую жрицу. Но почему-то охотятся на тебя.
Опять холодные мурашки ползут по спине, и кровь откатывает от лица.
— Прости, что напугал. — Ариан так быстро прижимает к себе, что не успеваю среагировать. В его руках тепло. Всё же верю, что он меня защитит. — Спать хочешь?
— Ты что! Я так испугалась, что теперь не усну.
Но я не права: поддавшись Ариану, на минутку ложусь в домике на жёсткую медвежью шкуру и тут же засыпаю.
— А как вы здесь определяете время суток? — первый вопрос, возникающий при пробуждении, ведь луна висит в небе на том же месте, и ни на люмен не светлее, чем в час моего засыпания.
Сидящий рядом со шкурой Ариан несколько долгих мгновений молчит, пытая меня задумчивым взглядом. Признаётся:
— Чувствуем интуитивно и никогда не путаем.
— Что, прямо у всех идеальное чувство времени? — Натягиваю медвежью «лапу» на обнажившееся во сне плечо: нечего всяким сторонникам чистоты крови на меня любоваться.
Ариан склоняет голову. Падающий в окно серебристый свет очерчивает его скулы, чувственные губы.
— Не минута в минуту, но ночью нам уютнее, видим мы в это время лучше. Перепутать невозможно.
— Понятно. — Лежу и чувствую, что-то не так. Но что? Ариан так подозрительно ноздрями подёргивает. Глубоко вдыхаю через нос… — Мясом пахнет. И сыром.
— Ах, да, — полуобернувшись, Ариан вытаскивает из-за спины деревянную плошку с ломтиками запечённого мяса и куском полупрозрачного сыра. — Угощайся и пойдём.
— Куда?
Неопределённо кивнув за спину, Ариан придвигает миску ближе. Запах усиливается, я жадно хватаю ломоть холодного мяса, заглядываю в плошку и поднимаю взгляд на Ариана.
— Где хлеб? — Могу, конечно, обойтись без него, но всё же…
— Прости, вчерашний птицам скормил, а свежего взять не подумал.
Ветер и шелест листвы врываются в домик на дереве. Следом раздаётся пронзительный многоголосый вой.
— Неужели всё ещё меня ищут? — Сажусь на шкуре, прикрываясь нагретым жёстким мехом.
— Даже думали вместо тебя свежий изуродованный труп показать, чтобы дно не чистить.
— А откуда у них свежий изуродованный труп? — Подношу кусочек мяса ко рту.
— Понимаешь ли, Тамара, наш мир… не привит этическим мировоззрением, здесь принято следовать жёсткой логике выживания, и эта логика гласит, что слабые и больные особи должны пускаться в расход, когда этого требуют интересы стаи.
Опускаю кусочек мяса назад в миску. Уточняю:
— Хочешь сказать, что они бы убили слабую здоровьем девушку, чтобы не обыскивать дно озера?
— Чтобы не тратить ресурсы стаи на бесполезную работу — да.
Шумно вздохнув, откидываюсь на шкуру, зябко кутаюсь в отростки медвежьих «лап». Ариан плавным движением вытягивается рядом, горячая ладонь пробирается под мохнатую оборону и согревает моё бедро.
— Ты ведь этому помешал? — на всякий случай уточняю я.
— Разумеется.
Думать об этом не хочется, поэтому спрашиваю:
— Следы убийцы нашли?
— Нет. За последние несколько дней здесь побывали гости и торговцы из всех стай. Никто ничего подозрительного за ними не замечал.
— Какой-то неуловимый преступник.
— Наглый, — морщится Ариан. — Ловкий. Поймаю — порву.
Прежде, чем успеваю ответить, Ариан наклоняется и порывисто целует. Тепло прокатывается по телу, внутри всё дрожит. Так приятно-приятно, что решаю начать сопротивление через минуту… А может и через две.
— Жрица! Жрица! — оборотень срывается на вой и, сверкая голым задом, припускает к выходящей на берег дорожке озёрного поселения.
Мне даже немного лестно, что первой приветствуют меня, а не сияющего рядом Ариана. Но оно и естественно: это же не его всю ночь в озере искали.
Мы идём по тропке к мостику. Рыжие огоньки над озером приходят в движение. Со всех платформ воют. Несколько оборотней прыгают с лодок и, обратившись в воде, плывут к берегу.
— Зашевелились, — раздражённо отзывается на это Ариан.
А у меня до сих пор сердце неистово колотится от поцелуя с ним.
Мостик скрипит и шатается под лапами и ногами. Топот разносится над озером и окрестными полями. У обнажённых мужчин трясутся гениталии, у девушек скачут груди. Разномастные волки выныривают из воды. И все, не сговариваясь, выстраиваются полукругом в десяти шагах от Ариана.
