Чудовище для красавца (СИ) - Троицкая Елена Игоревна "Sariko" (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
— Ох, лорд, вы с повелением? — спросила его стряпуха.
— Нет, — покраснел сын виконта, — я хотел у вас попросить немного рыбы. Если есть.
— Прошу вас.
Юный лорд взял поднос с недавно запечённым осетром. Поднёс его невесте как покаяние.
— Вор из меня никудышный, — с улыбкой ответил он на насмешливый взгляд графини.
Это недостойное взрослого мужчины поведение веселило. Несмотря на недавно пережитый ужас, общение с бодрой и оптимистичной девушкой дарило лёгкость, заставляло забыть на некоторое время о таинственных людях, желающих его смерти.
Он даже забыл о женщине, с которой был близок и мог невзначай столкнуться. Химемия не давала скучать и лишний раз вспоминать о былой страсти. За короткий отрезок времени графиня стала другом. Но, к её печали, о ней лорд не думал, как о женщине. Впрочем, печалиться Сеа Хичтон не собиралась. Её настолько волновала будущая реакция Леонара на правду о её теле, что она и думать не могла о романтической стороне супружеской жизни. Потом графиня немного сожалела, что не пошла на решительный шаг и не открылась.
Онёр и её братья всё подготовили для решающего шага.
Сыскари отбыли из поместья, облазив его вдоль и поперёк. Семью нанялись охранять десяток хорошо вооруженных воинов, стороживших у поместья, а не внутри. Телохранитель для сына виконта и его будущей жены ожидался в ближайшие сутки. Он не успел. А десяток сторожей оказался недостаточным для охраны большой территории, которую злоумышленники знали, как свои пять пальцев.
Новое покушение произошло в короткий промежуток времени, когда сын виконта был один и ждал графиню у двери чердака. За окном стемнело, и пора было ложиться спать, потому лорд зевал в ожидании, когда ежедневная процедура Химемии закончится.
Никто не видел единственного лучника с единственной стрелой, нацеленной на чердачное окно. Никто не знал, откуда тот стрелял. Лучник даже не особо целился, нужно было просто попасть в окно.
Что было первое: звон стекла или девичий крик – Леонар не разбирался, он дёрнул дверь и ужаснулся. Всё помещение чердака лизали языки огня. Они неистово, ненатурально быстро переползали с мебели на шторы, с тканей на потолок, трещали деревом без искр. Казалось, перед лордом живое всепожирающее существо, которое уже тянуло лапы к двум людям, прижатым к стене.
Перепуганная девушка испуганно прижималась к лекарю, а стена огня бесновалась рядом с ними, волнами закрывала обзор. Остин поднял графиню над полом, усадил себе на плечи – короткая отсрочка от смерти. Увидел Леонара и в отчаянном взгляде лекаря проступила надежда.
Лорд дёрнулся вперёд, но тут же зашипел от жара. Огонь не был обычным, и он увидел его источник, присмотревшись. Золотые блики ползали по мебели и полу. Золотое море мелких ящериц, родившихся из крови одной, прилетевшей на стреле. Пепел матери уже разлетелся по чердаку и стал пищей для её прожорливых детей, приумножая неукротимое племя огненного бога.
— О, Творец, саламандры! — Леонар отшатнулся, бросил панический взгляд на людей и крикнул: — Держитесь!!!
Он мог убежать за помощью, но знал: помощь не успеет. Леонар даже не стал думать, зачем рискует своей жизнью. Ведро воды стояло в коридоре. Мутной, грязной после мытья полов, но юному лорду было не до брезгливости. Он смело вылил помои на себя и побежал в огонь. Под ногами захрустели угольками дети пламени. Юноше казалось, он был быстрым – но времени хватило рассмотреть блеск ужаса в глазах невесты. С потолка посыпались живые угольки. От крика заложило уши.
Химемия боялась пламени. Она не могла забыть о том страшном дне, когда огонь объял её. Крик матери звенел в ушах, как похоронный колокол. Ужасный треск корабельной мачты, запах палёного и жареного перемешался с ужасной болью, от которой не было спасения.
Так было… Так снова будет?
Сильные руки обняли, прижали дрожащую от ужаса графиню и укрыли от огня. До разбитого окна ближе, чем до двери. Но как же больно. Ящерки бросались в ноги и вцеплялись в плоть капканами пламенных клыков, выдыхали белые пары. Задержись в комнате люди дольше – и задохнулись бы ядом саламандр быстрее, чем сгорели.
Остатки стекла полетели вниз, и три фигуры показались на парапете. Химемия буквально взлетела по черепице к флюгеру. Остин Хест осторожничал, вытягивал Леонара из окна, у которого сапоги и штаны буквально припеклись к коже ног. Но тот зло отмахнулся, подталкивая лекаря вперед.
— Уходи, Химемия! — кричал графине Остин.
— Бегите в сторону кухни! — уточнил юный лорд.
Девушка не слушала, она протянула руки и помогла выволочь раненного Леонара на крышу. Драгоценное время было потеряно, крыша уже горела золотым огнём. Саламандры не собирались бросать начатую охоту. Маленькие дети огня, жители далеких вулканов сжирали всё в районе горения подземных рек, они никогда не сдавались, даже если умирали, остывая на холодном воздухе.
Потухшие комочки ящерок скользили по черепице вниз, их место сразу занимали новые саламандры, агрессивнее и прожорливее прежних. Мстя за погибших сестёр и братьев, они начали разрушать опорные балки.
Крыша затрещала, шифер посыпался раскалёнными черепками. Остин упал на колени, Химемия взвизгнула и соскользнула под весом Леонара к водостоку. Лорд успел упереться в опорные ленты крыши ногами и первым делом подтолкнул опалённую девушку вверх, затем начал подтягиваться выше сам. Золотые ящерки уже переползли с чердака вниз и наслаждались пиром богатого убранства поместья, обращённого в жаровню для не успевших убежать слуг и господ.
Люди кричали и в одних нижних рубахах выбегали на улицу, на передний двор, а там светло было, как днём. В белом они терялись на снежном фоне. Их крики тонули в шуме поднимающегося ввысь золотого пламени. Всё что, они могли – это наблюдать за безжалостной стихией, за агрессивным танцем смерти, от жара которого таял снег и уходила жизнь. Не подобраться, не спасти. Поздно. Спасенья нет…
— Прыгаем! — приказал Остин Хест и соскользнул по черепице вниз.
Он держался за руку графини, а графиня держала за руку Леонара. Движение одного заставило скользить вниз всех. С воплем испуганных зайцев люди преодолели обжигающую стену огня, перетерпели впившихся в тела саламандр и подкинутые неровностью крыши взлетели. Возможно, лишь игра воображения – но на середине полёта два крыла замедлили страшное падение. Одно мгновение перед приземлением на твердый пласт, под которым их мягко приняло нутро пышного сугроба.
Они живые. Эта мысль оказалась первой и единственно важной. Обожжённые, чёрные от сажи, кашляющие, со слезящимися глазами и, тем не менее, живые. Очень скоро их окружили люди и помогли подняться.
Дышать ужасно больно, но, кашляя, они вдыхали морозный воздух и торопливо уходили от долетающих до них искр мертвых саламандр. Поддерживая, поддерживаемые, они едва осознавали, как им повезло.
Поместье сгорело дотла, со всеми спрятанными в нём богатствами и уликами. Жители отделались ожогами, испугами и потрёпанными нервами. На гостевой дом – удача – пламя не перекинулось. Конюшню чуть пожгло, но и она уцелела, как и кони. Пропажу Уртика, нескольких Пай и двух сторожей заметили не сразу. И не удивились этому. Именно они помогали выводить господ из горящего дома. Их смерть приняли как само собой разумеющуюся дань за жизнь господ.
Ждать смерти всех ящериц пришлось долго.
Леонар пострадал не так сильно, как ему казалось. Он даже вскочил и побегал возле останков дома, но так и не нашел Онёр. Сильнее всех огонь обжёг Остина Хеста. Мужчина не подавал виду, как ему плохо, пока не убедился, что его воспитанница и её будущий муж в безопасности. И только затем упал. Ожоги покрывали ноги, спину и даже плечи. Потому он, господин Харрис, Химемия и Леонар сразу покинули пепелище. Остальным пришлось ждать прибытия сыскарей.
Все, кто не пострадал от огня, стояли с тарами, наполненными талым снегом, и заливали отлетевшие угольки до тех пор, пока пожарище не оголило чёрные кости былого величия богатого убранством дома. По нему псами лазали приехавшие сыскари, чьими страшными находками становились обглоданные саламандрами, почерневшие от пламени кости людей.
