Тайны родства (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна (книга регистрации .txt) 📗
Но с Крелом и у меня самой было иначе: в замке он видел меня, во-первых, бесправным существом, стоящим на социальной лестнице, несмотря на наличие титула, едва ли не ниже слуг, а во-вторых, я была для него ребенком. И этого ребенка он старался, как мог, утешить. Да, ему было запрещено со мной разговаривать, и он молча, но доброжелательно принимал меня у себя на конюшне, вырезал для меня чудесную птичку из дерева, которую я при бегстве из замка, скрепя сердце, пожертвовала богине Лейнар, как самое ценное, что у меня было.
Словом, Крел относился ко мне и теперь слегка покровительственно, но все же дистанцию держал, помнил, что для него я госпожа. А вот Мар никогда господином не был. И не должен был стать, по моему разумению. Мальчик принял ситуацию легко -- для него Крел был и оставался человеком, который его вырастил. Родственником. Любимым дядькой. А сам Крел маялся, пытаясь нащупать свое новое место возле воспитанника. Вроде бы мне удалось -- не без помощи самого Мариена -- убедить его, что ничего не изменилось. Что Мар -- его мальчик. Навсегда. А титул... Ну что титул? Он то ли будет, то ли нет. А если и будет, то на человеческих отношениях сказаться не должен, иначе грош цена тем отношениям.
Письмо императору с просьбой об аудиенции я написала в первые же дни по приезде. И приготовилась к долгому ожиданию ответа, потому что знала, что его величество еще не вернулся в столицу из летней резиденции, а когда вернется, то очередь до моего послания наверняка дойдет не очень скоро.
По возвращении в столицу я узнала, что суд над моим похитителем состоялся. Барон был приговорен к тюремному заключению, как и родственники, участвовавшие в преступлении. Дело оказалось громким, и теперь в среде аристократов только глухой не знал о запрете на брак, так что в ближайшее время мне не грозили попытки насильно выдать меня замуж.
И в те же дни начался учебный год -- мой последний обычный год в Высшей Школе Магии, потому что шестой курс -- это уже только практика и диплом. Мар тоже отправился в школу, хотя я лелеяла мысль перевести его на домашнее обучение, как-то не очень мне нравился уровень преподавания общеобразовательных дисциплин в его учебном заведении. Я бы и перевела, пожалуй, если бы имела достаточно времени, чтобы самой с ним заниматься, но на это надежды никакой не было.
Учеба засосала меня и погребла под неподъемным количеством материала практически сразу. Казалось, в последний учебный год наши доценты вознамерились впихнуть в нас все, чем пренебрегли за прошедшие годы. И если в целительстве мне не грозило открытие новых горизонтов, то военное дело -- обязательный предмет боевиков -- обрушило на мою бедную голову натуральный шквал всяческой информации, в которой преобладали знания по весьма далеким от моего понимания вопросам, как, например, тактика, стратегия, фортификация... Вот когда мне аукнулся легкомысленный выбор второй специальности! Поневоле посещали мысли о том, не стоило ли мне остаться мирной природницей и развивать дальше дар общения с животными и искусство обращения со стихиями. В конце концов, если уж мне так понадобилось занятие, требующее мощного магического уровня, то могла бы посвятить себя управлению погодой...
Словом, на свое дежурство в лечебнице, первое после длительного отпуска, я не просто спешила, а летела, окрыленная. Потому что именно там я была по-настоящему на месте, там я была нужна и делала то, в чем хорошо разбиралась.
Рьен встретил меня с распростертыми объятиями и хитрой улыбкой.
-- О, только не говори, что тут в первый же день случай как раз для меня! -- я рассмеялась.
-- Не буду говорить, -- все так же хитро улыбаясь, заявил целитель, -- но случай действительно интересный. Пожалуй, не столько медицинский, сколько магический. Во всяком случае, угрозы жизни и здоровью нашей новой пациентки я не вижу.
-- Пациентка? -- я подняла бровь. -- Рассказывай!
-- История на первый взгляд выглядит просто: вчера вечером в Нижнем городе выловили из реки девочку лет двенадцати на вид, -- начал Рьен.
-- Человеческая девочка? -- уточнила я.
-- Да, -- кивнул целитель, -- и все бы ничего, но, во-первых, никто не видел, как она упала в воду, а народу на набережной было немало, во-вторых, события сопровождались мощным выбросом переработанной магической энергии, это зафиксировал дежурный из департамента магической безопасности.
-- Из чего я делаю вывод, что девочка не падала в воду с берега, а переместилась порталом.
-- Не исключено, -- согласился Рьен, -- следователи из департамента свою версию не озвучили, что меня нисколько не удивляет.
Еще бы, на то они и следователи, чтобы держать свои догадки при себе.
-- Еще что-то? -- покосилась я на целителя.
-- А как же, это еще не все! -- улыбнулся доктор. -- Девочка, когда ее бросились спасать, была без сознания или просто дезориентирована, но как только пришла в себя -- уже на берегу, -- начала вырываться из рук своих спасителей.
-- Как раз тут я не вижу ничего удивительного, -- высказалась я, -- с утопающими это случается.
-- Случается, -- снова кивнул целитель, -- но редко кто из них при этом еще и кричит на неизвестном языке.
-- Неизвестном кому? -- уточнила я.
-- Никому из присутствовавших при этих событиях.
Странно. В любой толпе обязательно находились один-два человека, которые в состоянии были худо-бедно изъясняться на гномьем, и еще столько же способных как минимум определить эльфийский. У оборотней в человеческой ипостаси своего языка не было, а люди в этом мире говорили на одном языке. Как-то, видимо, обошлось тут в свое время без Вавилонской башни. Были какие-то диалектные отличия, но в целом люди из разных регионов вполне в состоянии были друг друга понять. Так что новость о языке, который не был знаком никому из немалой толпы, собравшейся теплым вечером на набережной, звучала действительно странно и, я бы сказала, интригующе.
-- И что с пациенткой сейчас?
-- Спит. Она не пострадала физически, но была очень сильно возбуждена и испугана, поэтому ее доставили к нам. Я счел, что целительный сон -- это все, что ей на данном этапе необходимо.
-- И когда она проснется?
-- Часа через три-четыре.
-- Надо полагать, сотрудники департамента до нее еще не добрались?
-- Нет, -- подмигнул мне Рьен.
Уж он-то знал, что я предпочла бы первой пообщаться с таинственной девочкой. Люблю тайны... если это, конечно, не имперские тайны, знакомство с которыми окутано флером опасности.
Надо ли говорить, что трехчасовое ожидание было для меня совершенно неподъемной задачей? Конечно, я прибежала к новенькой, едва закончился обход больных, благо никаких сложных и срочных случаев в это утро не было. Поэтому Рьен отправился на амбулаторный прием, а я осторожно повернула ручку двери и зашла в палату -- ту самую, для "особых" пациентов, в которой когда-то лежал Ритэниор, а после него Эниэра. В общем, повезло девчонке угодить в нашу "эльфийскую" палату.
Девочка, конечно, еще спала. Я подошла к ней и склонилась над кроватью, чтобы разглядеть получше. Лицо показалось мне смутно знакомым. Хотя, конечно, узнать человека с закрытыми глазами, если только это не кто-то очень близкий, затруднительно. Да и не было у меня знакомых детей, кроме Мара.
А в целом -- девочка как девочка. В меру смуглая, темноволосая, тоненькая, но не хилая. Одета в больничную сорочку, но это и неудивительно: наверняка вся одежда была мокрой, девчонку же из реки выловили.
Пока я разглядывала новую пациентку, дверь вновь отворилась, и в палату вошел Рьен.
-- Что? -- почему-то шепотом спросила я.
-- Всего двое на прием пришли. Больше нет никого, -- так же шепотом ответил целитель, -- я там помощницу оставил. Если кто-то появится, она позовет.
-- Поня-а-атно, -- протянула я.
Странно, но буквально за мгновение до его появления меня посетило ощущение беспокойства и растерянности, сопровождаемое смутным чувством вины. Что это было, я разобраться не успела: сначала вошел доктор и отвлек меня, потом... потом маленькая пациентка пошевелилась, чуть-чуть приоткрыла подернутые мутной дымкой карие глаза и... выругалась матом. После чего повернулась на другой бок и снова отключилась.
