Первенец (СИ) - Мор Дэлия (читать полную версию книги .TXT) 📗
- Ты знаешь, что я вырос в горном интернате. Попал туда на второй день своей жизни в закрытом пластиковом кювезе и с номером на бирке, привязанной к руке. Нас таких лабораторных и экспериментальных было тридцать, к выпуску осталось девятнадцать. Кто-то погиб, сорвавшись в пропасть, кого-то убили мутации и одного исключили. Мы не знали, кто наши родители, мастер запрещал даже спрашивать, но мне нестерпимо жгло выяснить. Казалось, найду мать или отца и ощущение неправильности, искусственности моей жизни пройдет навсегда.
Куна забывала дышать, вслушиваясь в тихие слова. Потянулась к Наилию, но смогла только сесть рядом, свесив ноги с кровати. А он рассказывал, как с бездной делился воспоминаниями, с трудом отпуская каждое.
- Даже в звании майора со связями и властью пришлось туго, но я нашел её. Женщину, которая меня родила. Капитолина была профессиональной суррогатной матерью. Много циклов сотрудничала с той лабораторией генетики, где на мне экспериментировали. У неё дом в пригороде Адрии на берегу Срединного океана. Особняк генерала девятого сектора чуть меньше и в саду нет таких редких цветов. Заработала детьми себе на мечту. Я не хотел сначала ехать, но обида камнем висела на шее и мешала жить. Шел по гравийным дорожкам и казалось, что не камни хрустят под ботинками, а мои зубы скрежещут. «Какой еще Наилий? Кто вы такой?» Я объяснил, как мог и услышал. «Вот что. Как вас там? Майор Лар. Я рожала по одному генетическому уродцу в цикл и не обязана помнить каждого».
Генерал низко опустил голову и эхом повторил: «Не обязана». Куна обняла его за шею и прижалась лбом к щеке. Боль нельзя разделить на двоих, но её можно понять. И пусть генерал не вынесет жалости, не примет утешения, но даже того, что высказал, уже достаточно.
- Куна я не справился со своим камнем и не вправе давать тебе советов как лучше. Но если ты веришь, что еще можно вернуться - попробуй.
Живот опять скрутило в узел, и Куна окончательно поняла почему. Совсем не мать замучает её скандалами и оскорблениями - она сама. Матери нет сейчас рядом, она спит дома на кухне, ни слова не сказала, но Куна чуть не плачет. А в животе бьется и страдает тот, кто точно ни в чем не виноват. Верила ли она, что можно вернуться? Да, можно, но надо ли? Не выгоняет тот, кто любит, а кто любим не хлопнет дверью в ответ. Иногда просто нечего спасать.
- Наилий, я не вернусь туда. Сестре помогла, от матери не отказываюсь, но жить там невыносимо. И я не хочу, чтобы у моего ребенка было такое же детство. Никому такого не хочу. Кода нас станет двое, муниципалитет выделит отдельное жилье. Я выучусь на повара или кондитера, уйду из диспетчерской и буду наконец-то жить. Спасибо за все, что для нас делаешь, я правда благодарна и ни о чем не пожалела. Никогда не хотела всерьез избавиться от ребенка, просто испугалась сильно. Сейчас легче.
- Хорошо, я рад, - слабо улыбнулся Наилий и поцеловал Куну в лоб.
***
Публий отпустил Куну из стационара на четвертый день, выдав длинный список запретов. От работы освободил, диету прописал и напоследок добавил, чтоб забыла о близости как минимум на две недели. Куна вспыхнула от стыда, но покраснела уже не так густо, привыкать начала к лейтенанту. Наилий в палате навещал еще дважды, а потом улетел на учения. Иногда казалось, что у него и дома-то нет, все время в дороге.
В Равэнне выпал снег, засыпав белыми хлопьями макушки кустов и крыши домов. На тротуарах он таял слишком быстро, растекаясь лужами под ногами прохожих. Цзы’дарийцы достали шарфы, шапки и все чаще прятались в поднятые воротники курток. Регина вечерами вязала пушистые носки и рассказывала как тепло на самом деле в Равэнне. Она родом из северного поселка Нирт, где Тарс уже давно скован льдами, а сугробы наметены по пояс. Зимние вещи Куны остались в бараке у матери. Чтобы не тратится на новую куртку, Регина достала с антресолей свою шубу, радостно сообщив, что размер тот же, но потом под растущий живот все равно придется покупать.
Недели шли, генерал писал на планшет и присылал фотографии ледяного дождя на равнине. Непогода оставляла на голых ветвях деревьев прочный стеклянный панцирь, а на закате светило раскрашивало замерзшие клены во все оттенки янтаря.
Зимой жизнь становилась ленивой, и кровь разгонялась по венам только от глотков горячей травяной настойки со свежими булочками. Куна уже почти почувствовала себя спокойной и счастливой, как студеный утренний ветер принес к бараку очередного гостя.
Аврелия стояла на пороге, поправляя мохнатую розовую повязку на светлых волосах. Снежинки вздрагивали на кончиках наращённых ресниц. А жизнерадостный макияж гармонировал с довольной улыбкой.
- Ты все хорошеешь сестренка, - пропела младшая и шмыгнула мимо младшей в коридор, - растолстела только, штаны не жмут?
Куна оглядела свой домашний наряд из старого трико Лавра и недавно купленного свитера. Ничуть она не растолстела, скорее оквадратилась из-за беременности. Аврелия же фигурой напоминала салфетку, продетую через сервировочное кольцо. Да и кружева с блестками на ней было столько же. Новую коротенькую шубку сестра повесила на гвоздь и пошла гулять по бараку.
- Ну, тут ремонта отродясь не водилось, краска под потолком облупилась. Куна, я вам с Региной удивляюсь. Обе при мужиках, а живете как старухи.
Только нравоучений ей сейчас не хватало. Старшая сложила руки на груди и недовольно спросила.
- Ты зачем пришла?
- Просто в гости, разве нельзя? - невинно хлопнула ресницами Аврелия.
Неужели обида за удар в самое больное место закончилась? Или просто закончились деньги? Зная младшую шестнадцать циклов, Куна согласилась бы поверить только во второе.
- Два месяца про меня не вспоминала и вдруг просто в гости.
- Злая ты, - погрозила пальцем Аврелия, - мы же семья. Хотя сразу видно, что от разных отцов. Ты своего мужчину в таком виде встречаешь? Куна, разве можно? Потому и дом до сих пор не полная чаша. Мужчинам уют нужен, на облупившуюся краску они и в казарме посмотрят. А твой генерала возит, вообще к другому привык.
Кажется, Куна начинала понимать, куда Аврелия уводила разговор. Просить младшая никогда не умела, все, что хотела и так получала, сейчас же не могла решить, с чего начинать. Упрекнуть старшую, что купается в роскоши пока семья голодает не вышло. Новая шуба стоила дороже, чем мебель на кухне Регины. Раз не нужно было покупать таблетки, то денег у матери от жалования оставалось достаточно. Месяц или два экономии и обновку со скидкой или с рук можно себе позволить. На жалость будет давить или снова обвинять в эгоизме?
- Я на больничном сидела недавно, - сказала Куна, - денег нет.
- Вот сразу ты о деньгах! Скучно, честное слово.
Аврелия крутанулась, взмахнув розовой юбкой с черной кружевной оборкой, и плюхнулась в кресло Регины. Вязание упало с металлическим перезвоном спиц и по полу прямо в угол укатился прыгучий клубок шерсти.
- Я думала тебе хоть немного интересно, как живет твоя семья. Тоже ведь за два месяца ни разу не зашла.
Значит, вступление будет длинным.
- Хорошо, рассказывай, - согласилась Куна, усаживаясь на край кровати соседки. Аврелия вздохнула, церемонно расправила складки на юбке и начала.
- Я ходила в медцентр на осмотр, врачи подтвердили положительную динамику, вписали к диагнозу длительную ремиссию и разрешили мне один цикл доучиться очно.
- Поздравляю, отличная новость, - расцвела улыбкой Куна.
- Да, я тоже очень рада. Уже созвонилась с курсами и добилась, чтобы меня вернули в прежнюю группу. Пришлось немного поскандалить и послать всех неверующих к лечащему, но с домашнего обучения меня перевели. Теперь столько новых хлопот, ты не представляешь! Я же совсем отстала от моды, мой гардероб можно разве что на помойку выкинуть, если я приду в лекционную вся в прошлогодних коллекциях, меня же засмеют!
Ничего не изменилось. Сколько бы мать не зарабатывала, аппетит Аврелии всегда на шаг впереди. Куна не стала возражать, сложила руки на груди и ждала кульминации рассказа.
