Призыв ведьмы. Часть 2 (СИ) - Торен Эйлин (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗
Из всех серых она наверное была самая наивная — она даже не до конца поняла, что случилось с Томикой. Тогда Сола всё пыталась узнать, что же не так, но в конечном итоге все от неё лишь отмахивались и не захотели рушить её мир, как выразилась как-то Хэла, “бабочек и единорогов”, хотя конечно Милена понимала, что эта присказка к ней не подходила.
Сола была молоденькой и всю жизнь ухаживала за мамой, судя по всему хоть и действительно больной, но очень властной и тяжёлой на характер женщиной. Поэтому, несмотря на то, что выглядела она на восемнадцать, но было видно, что о мужчинах она совершенно ничего не знает. По всей вероятности ей было и некогда и мама не позволяла даже думать о чём-то подобном.
Девушка была настолько невинной, что даже стражники, которые увивались за некоторыми серыми, и конечно, Мила теперь прекрасно это понимала, между ними случался секс, не трогали Солу.
— Хэла, а почему никто не хочет рассказать Соле о сексе? — спросила как-то Мила. Не то, чтобы её волновало просвещение девочки на этот счёт, но всё-таки знать было бы безопаснее, особенно после того, что случилось с Томикой.
— Так расскажи, — ответила тогда чёрная ведьма.
— Ну, я не смогу объяснить, сама опыта толком не имею, — пожала плечами девушка. — Просто мне кажется, что Сола вот вообще ничего не знает.
Хэла только улыбнулась и ничего не ответила.
И сейчас, когда девочки многозначительно переглядывались друг с другом, намекая на определённого характера отношения ферана и чёрной ведьмы, Сола в недоумении смотрела на них, совершенно не понимая, что к чему.
— Хватит, — взвилась Лорана. — Вот услышит Хэла и будет вам от неё взбучка!
— А чего взбучка-то? — надулась Анья.
— Я уверена, что феран Хэлу любит, — отозвалась Маржи.
— Знаешь, если тебя вон твой красавчик любит в уголочке к стеночке прижать, да пошустрить с тобой, на ушко рассказывая всякое, то это не значит, что ты у нас теперь специалист в любви, ясно? — ответила Лорана, поставив руки в боки.
— Уж кто бы говорил, — вступилась за подругу Донна, — сама-то, сама? Твой Гент вообще с невестой наперевес, уж расскажи, что любовь у вас!
Белокурая девушка покраснела.
— И что вы тут устроили? — Хэла стояла в дверях и по ней невозможно было прочитать слышала она что-то или может нет, и если слышала, то как всё это восприняла.
— Хэла? — Донна смутилась своим словам и покраснела.
Все уставились в пол и только Оань и Йорнария, которые в разговоре не участвовали, продолжили заниматься своими делами — одна кормила пищащего птенца, вторая хмурилась и дулась.
— Я конечно понимаю, что всем интересно, но может вы меня спросите, раз уж так припекло вам, а не будете за моей спиной обсуждать, что там вам показалось или на ум пришло? — и понятно, что Хэла всё слышала, было бы странно, если бы нет.
— Они считают, что ты спишь у ферана, потому что он тебя любит, или не любит, но у вас близость, — спокойно продекламировала Оань, не отрываясь от кормления птенца. — И теперь кто понимает, а кто нет, потому что близость с фераном это ж кошмар! Но по мне так вообще не наше это дело, но ведь к тому и шло, так ведь все думали уже давно?
— Оань! — прикрикнула Донна, краснея ещё сильнее.
Чёрная ведьма фыркнула.
— Это всё или ещё чего?
— Хэла, прости, мы не хотели, — Маржи тоже покраснела.
— Ладно, куропатки мои, успокоились и кудахтать, как куры, перестали, — вроде спокойно, но всё равно было понятно, что с недовольством, произнесла женщина. — Во-первых, нет у меня никакой близости с фераном, ясно?
Кто-то из девушек хотел ответить что-то несогласное, но стушевался под вопросительным взглядом Хэлы.
— Кто свидетелем был того, что между мной и фераном происходит за дверями закрытыми? — и она приподняла бровь, оглядывая девушек. Все они потупили взгляды, устыдившись. — Вот и нечего пустобрёхами быть и слухи со сплетнями распространять. Во-вторых, голова у ферана последнее время сильно болит, и он бессонницей мучается давно, и это моя благодарность ему за то, что он меня спас, ясно? Потому как, если бы не он, не стояла бы я здесь и не говорила бы то, что и так очевидно. Я ему голову заговариваю, чтобы он мог спать ночами. И больше я ничего объяснять не буду и слышать ничего не хочу на эту тему. А то устроили ромашку — любит-не любит!
Все закивали.
— Оань, — обратилась Хэла к серой. — Я с харагами погуляю и птенца заберу.
— Хорошо, — отозвалась девушка. — Он молодец, думаю, если сегодня день протянет, то и дальше справится. Хочу прям посмотреть, как он летает.
— Я могу на ночь его забрать, чтобы ты поспала.
— Нет, Хэла, оставь, мне не в тягость и, — она посмотрела на девушек, — если он своим писком не мешает никому, то… Ну, а если мешает, я могу и у служак поспать, им точно не в тягость, ни я, ни птенец. И сплетничают они меньше.
Чёрная ведьма недовольно покачала головой и вышла из комнаты.
— Ну и? — ткнула Грета Донну.
— А я-то что? — шёпотом возмутилась та.
— Оань, ну благодарности тебе мешок, — надулась Анья.
— Да, — фыркнула девушка и посадила птенца в корзину. — Вы галдите, а я виновата!
— Всё, перестаньте, — повысила голос Карлина и никто не решил ослушаться. — Работать всем, живо!
Но, выйдя во двор, они увидели невероятное создание. Милена видела наверное что-то подобное только в иллюстрациях художников, которые рисовали сказочных созданий. Тут вся живность была удивительной, но это… кто-то из образовавшейся толпы домашних с придыханием произнёс: “алаган”.
В воротах стояла Хэла и гладила невероятно красивого зверя, похожего телом на оленя или лошадь, но мордой всё же на то ли кошку, то ли волка или собаку. Чёрный, огненная длинная грива… хвост такой же, словно горит, длинный до земли… рога, небольшие, уши с кисточками. Красавец! Или красавица?
И снова Милену кольнула зависть, что Хэле так всё это легко. А почему ей вот не легко? Девушка бы даже не подошла к такому зверю, потому что испугалась бы до чёртиков. Но восхищения это не убавило.
— Хэла, как ты не боишься? — спросила она, когда увязалась с чёрной ведьмой выгуливать хараг и себя заодно.
— Не боюсь чего?
— Вот этого зверя, например. Он же огромный, — пояснила Мила. — И хараг, и тоор. Я даже мимо них прохожу и меня в дрожь кидает, а ты гладишь их, говоришь с ними. Ты смелая.
— Я? — Хэла рассмеялась. — Нет, детка, я трусиха страшная. Если бы у меня не было силы, то наверное я бы не подошла… хотя не знаю. Я всегда любила животных. С лошадьми меня связало то, что дедушка мой был ветеринаром. А потом на пенсии работал на конюшне и я там была вместо детского сада. Я бы тащила домой и кошек, и собак, и птиц раненых, но я была вся загружена по полной — учёба, пение, рисование, танцы, музыкальная школа…
Хэла вздохнула.
— А потом раз — и я уже мама и у меня дети. Хотя, когда стала жить сама, оторвалась, да, — две собаки, две кошки, попугаи в клетке, рыбки в аквариуме, — она грустно улыбнулась и добавила, — были.
— Хэла, — Милене захотелось её обнять.
— Но тут мне вот смотри, как повезло — хараги у меня есть, фицры меня обожают, тооры прям прелесть, не понимаю чего вообще все считают их неудобными, они просто с лошадьми характерными не сталкивались, — и женщина повела головой. — Вот была у меня одна — то все делает как богиня, а то — "ты кто такой, давай до свидания!" и даже внимания на тебя не обращает, не то, что работать хочет. Прыгать? Пффф — сама прыгай, если тебе надо.
И она захихикала своим воспоминаниям.
— Ты, кстати, привыкай к тоорам-то, а то вот дом в Зарну перевозят, а ты как собираешься — пешком пойдёшь?
— А надо будет ехать? — Милена встала, как вкопанная.
— А то, — улыбнулась Хэла.
— Боже, — белую ведьму начало заполнять предчувствие жуткой катастрофы. — А скоро? И почему мы едем в Зарну?
— Феран распорядился, — ответила женщина. — Дней через десять, уже даже меньше.
