Шулер (ЛП) - Андрижески Дж. С. (читаем книги TXT) 📗
Его глаза резко полыхают внезапной вспышкой света, и он поднимает голову.
Его кожа белее, тело похудело. Его борода короче и неровно подстрижена.
Он слушает. Его глаза выражают покорность, когда он смотрит на свою жену. Она тоже потеряла вес, и её тёмные волосы покрыты грязью, как солома висят вокруг впалых щёк. Под глазами синяки от усталости. Когда внизу распахиваются двери, он колеблется, затем бережно встряхивает её, будит. Услышав звуки в амбаре, она напрягается, стискивает его руку.
- Мы попались, - тихо говорит он. - Они знают, что мы здесь.
Её глаза широко распахиваются, как у напуганного животного.
- Нет...
- Тебе нужен доктор, Элли.
Она начинает спорить, но он прижимает палец к её губам. Он просто сидит там, когда капитан СС поднимает голову над краем сеновала, держа Лугар. Прежде чем мужчина успевает заговорить, Ревик привстаёт и поднимает руки, чтобы они были на виду.
- Рольф Шенк?
Ревик кивает.
- Это я.
- Вы арестованы.
Его жена, все ещё полулежащая рядом с ним, разражается рыданиями.
... Темнота наполняет меня, холод. Я слышу её последние слова к нему. Она думает, что он позволил поймать себя. Она думает, что это какая-то плохо прикрытая месть, оправдание, маскирующееся под поддельное благородство.
Он знает, что в её словах есть некоторая правда.
И все же он сделал это не по тем причинам, о которых думает она.
У него больше не было места, куда он мог бы отвести её.
«Ты так сильно хочешь умереть? Надеюсь, они будут тебя пытать! Надеюсь, они изобьют тебя до полусмерти...»
Она разражается слезами, цепляясь за него.
«Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Ты меня не любишь!»
... затем она тоже пропадает.
Не с чем бороться, и нечем бороться. Тихо доносится слабый шёпот голосов, покалывание тепла, которое он не совсем чувствует. Он знает, что это тоже его вина. Он не позволит голосам приблизиться настолько, чтобы почувствовать их. Он не хочет их фальшивых заверений. Он не хочет, чтобы они говорили ему вещи, которые он пока не может вынести.
Солдаты приходят и говорят, что его жена мертва, что ребёнок Бловелта убил её.
Когда он нападает на них, они смеются. Он нападает снова и снова, пока не причиняет кому-то урон, пока они не избивают его полностью. Он продолжает бороться, пока его тело не перестаёт функционировать. Свет пропал.
Он пропал.
... Я просыпаюсь одна во тьме.
Я гадаю, пробудилась ли я ото сна или просто пришла из другого места. Места онемения, темноты, бесконечной тишины. Я не чувствую себя живой. Я не помню, каково это - быть живой. Единственный признак того, что я все ещё продолжаю существовать, живёт в эмоциях слишком болезненных, слишком сокрушительных, чтобы их игнорировать.
Здесь также живёт злость, желание... чего-то.
Это что-то - смерть, но одна лишь смерть кажется пустой, неудовлетворительной. Его мышцы болят от неиспользования, и из всех имеющихся у него вещей он сейчас хотел бы использовать именно их.
Однако вместо этого он забавляется с их умами, если им хватает дурости остаться с ним наедине. Он напрягает единственную мышцу, которую может. Он игнорирует голоса, которые становятся все слабее и слабее по мере того, как он узнает новые следы в свете.
Они знают, что он такое.
Его брак признан недействительным. Он никогда не был женат.
У него также появляются последователи. Они оставляют ему записки, посылают рукописи. Некоторые считают его ангелом, а другие думают, что он дьявол. Он не дискриминирует; он ненавидит их всех.
Желание его жены тоже исполняется. Они избивают его от скуки, но этого никогда не достаточно - для них или для него.
Он забыл причину, которая привела его сюда - единственную вещь, которая некогда казалась такой важной.
Для него это теперь история. Она кажется ему незрелой, ребяческой.
В любом случае, его собственные люди не придут за ним. Больше нет. Возможно, не пришли бы и до того, как он стал убийцей.
Все это скоро закончится.
Он знает достаточно, чтобы позволить этому случиться. Он садится, прислоняясь к каменной стене. Его руки съёживаются на коленях, запястья закованы в железные цепи. Его лицо покрыто синяками. Его кожа дёргается, когда на порез садится муха, но он её не прогоняет.
Это происходит снова. И снова.
Снаружи раздаётся лязганье.
Дверь открывается, и Ревик щурится, глядя на двух вошедших мужчин. Удивление касается его света; его внутренние часы говорят ему, что слишком рано. Но это не священник и охранник. Первый мужчина - среднего телосложения, одет в дорогую одежду. Там, где должно находиться его лицо, я вижу лишь размытое пятно, словно на экран кинотеатра проецируют несколько фильмов разом.
Второго мужчину я знаю из закусочной в Сан-Франциско.
Как и Ревик, Териан, кажется, не постарел. Он одет в чёрную униформу гестапо. На нем она выглядит почти как костюм для вечеринки.
- Рольф Шенк? - произносит тот мужчина, который не Териан.
Ревик окидывает взглядом обоих мужчин. Он не знает ни одного из них.
- Я ответил на все ваши... вопросы, - говорит он. - Или вам хочется ещё поколотить меня? - он поднимает свои скованные руки. - Может, вы могли бы снять их? Мне бы не помешала тренировка.
Териан смеётся, пихнув мужчину без лица.
- Я его ударю, сэр, - говорит он. - Кажется, он так сильно этого хочет.
- Нет, - внимание нового мужчины остаётся сосредоточенным на Ревике. - Нет. Думаю, мы можем получше провести время. Возможно, как считает Териан, мы могли бы быть честны друг с другом, да?
Ревик награждает Териана пренебрежительным взглядом, глядя на мужчину без лица.
- Он даёт тебе чувство безопасности, червяк? - только и говорит он.
Безликий мужчина улыбается своими изменяющимися лицами.
- Вы действуете на основании ошибочного предположения, Рольф. Я не говорю от лица Рейха или любого другого человеческого правительства. Я бы хотел предложить вам работу. Думаю, вы найдёте её интересной, даже невзирая на нынешнюю скудность ваших вариантов.
Ревик использует свой разум, чтобы просканировать человека в дорогой одежде. Он не может прочесть безликого мужчину. Он предполагает, что видящий прикрывает их обоих.
Он позволяет рукам упасть на колени, пожимает плечами.
- Я буду занят другим. Или они вам не сказали, что планируют отрубить мне голову?
Териан смеётся, и взгляд Ревика мельком возвращается к нему.
- Я же говорил вам, сэр, - Териан улыбается, глядя на Ревика, будто тот был его новой любимой игрушкой. - Он стоит нашего времени. Как только мы немного отточим это рычание.
Безликий мужчина ведёт себя так, точно ничего не слышал.
- Думаю, мы можем помочь с вашей маленькой проблемой, Рольф, - говорит он. - Или мне стоит называть вас Ревик? Надеюсь, жизнь среди нас не заставила вас полностью забыть ваше истинное имя?
Взгляд Ревика возвращается к Териану, в этот раз с чистым неверием.
- Да, - говорит безликий мужчина. - Я знаю, кто вы. Не только Рольф Шенк, патриот Германии, но и Дигойз Ревик, видящий клана Арентис.
Ревик продолжает смотреть только на Териана. Затем он говорит на том другом языке, полном ритмичных щелчков и перекатывающегося мурлыканья.
Только в этот раз я его понимаю.
- Что это за игра? - говорит Ревик другому видящему. - Ты выдал сведения о нашем клане человеку? Старейшины повесят тебя за это.
Однако отвечает ему безликий мужчина, говоря на том же языке.
- Правила нарушены, верно, - говорит он, делая плавный жест в манере видящих. Ревик с ошеломлённым выражением лица следит за этим жестом. - Но ты тоже можешь быть избирателен по отношению к правилам, Рольф. Например, к тому, которое запрещает выбирать пару из женщин моего вида.
Он прискорбно щелкает языком.
