Чаропад (ЛП) - Нейл Хлоя (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Но я этого не сделала. Я осталась.
Он ушел, потому что я получила информацию от Себастьяна. Не то, чтобы я не поняла, почему он разозлился, но в чем разница между тем, что я переписывалась с Себастьяном и тем, что Детройт установила камеру? Не особо большая, насколько я могу судить.
Я весь день старалась не расплакаться, хотя казалось, что каждая минута длится вдвое дольше обычного. И к концу дня я была готова оказаться в пижаме за просмотром фильмов, а не к драме Анклава. Но поскольку мы находимся посреди магического кризиса, то на это нет ни малейшего шанса.
Я все еще член комитета по подготовке Тайного праздника (какой бы глупой сейчас ни казалась эта идея), поэтому после уроков я пошла в спортзал, чтобы посодействовать в создании отделанной бахромой гирлянды из листов черной гофрированной бумаги. У Лесли были занятия на виолончели, поэтому я осталась одна в гнезде звездной компашки и ее подражателей. Я слышала их язвительные замечания через все помещение, вырезая полоски бумаги, но мне хватало своего праздника жалости к себе, поэтому меня это не особо волновало. В вырезании одной полоски бумаги за другой есть что-то от Дзэн-буддизма [40]. Это не очень увлекательная работа, но я вошла в ритм, который помог мне очистить разум от всего остального.
И иногда это именно то, что нужно девушке — на некоторое время очистить разум.
Веронике и остальным не потребовалось много времени, чтобы воспользоваться тем фактом, что меня значительно превосходят численностью. Подошли Вероника с М. К., оставив Эми и Лисбет в другой части помещения.
— Как дела, Чудачка? — спросила М. К.
Я проигнорировала ее и встретилась взглядом с Вероникой. Я задалась вопросом, есть ли у нее идеи насчет того, кто оставил у ее двери записку или устроил ей встречу с Нику. Но если она и подозревала, что это я, то, разумеется, этого не показывала.
— Я пришла делать гирлянду, — ответила я. — А не болтать с вами.
— Как будто мы специально с тобой разговариваем, — произнесла М. К., по-видимому, не понимая, что это именно то, что она и делает. — У тебя хоть есть с кем пойти на танцы?
«Честно, понятия не имею». Но я не собиралась ей этого говорить.
— Конечно. И он даже одного со мной возраста.
М. К., которая как правило встречается с парнями достаточно взрослыми, чтобы им разрешалось выпивать и брать напрокат машины, закатила глаза.
— Как будто ты можешь заполучить парня постарше, Паркер. Какой ненормальный тебя захочет?
«Оборотень», — предположила я, — «по крайней мере, до того, как решил, что я его предала».
Они сделали еще один колкий комментарий, потом взяли в охапку гирлянду и одарили меня неодобрительными взглядами, прежде чем вернуться к остальной группе.
— Чудачка, — пробормотала М. К.
— Точно, — произнесла Вероника, но оглянулась на меня и виновато опустила глаза. В конце концов, возможно, у девушки есть совесть, хоть что-то хорошее. Когда в следующий раз у меня возникнет желание ей помочь, я решила вместо этого ткнуть карандашом себе в глаз. Вероятно, после этого у меня будет и то меньше проблем.
— Спасибо, — крикнула я. — Не стоит благодарить за гирлянду.
Они закатили глаза и раздражительно рассмеялись.
«Уф. Я явно не фанатею от сегодняшнего дня».
* * *
После обеда я немного приободрилась, когда Скаут обнаружила за дверью блока адресованную ей гигантскую коробку. Она занесла ее внутрь, но, похоже, ее ни капли не интересовало то, что находится внутри. Мне же было очень интересно, поэтому я пошла за ней в ее комнату.
— Не хочешь ее открыть?
Она села на свою кровать и покопалась в своей сумке-почтальонке.
— Это от моих родителей. У меня уже есть представление о том, что это.
— И что же?
— Что-то до сумасшествия дорогое.
— Электроника? Тонкое белье? Крупные бриллианты? Что?
— Тебе действительно нужно знать? Типа, прямо в эту секунду?
— Я не очень терпелива.
Скаут закатила глаза, но сдалась:
— Ладно.
Она поставила коробку на колени и ногтем содрала пломбу, чтобы открыть ее. Когда она подняла крышку, там обнаружилась аккуратно сложенная оберточная бумага в полоску.
— Одежда?
— Не просто одежда, — ответила она, разворачивая тонкий лист бумаги. — А одежда, выбранная моей матерью.
Она вытащила платье самого зеленого оттенка, что я когда-либо видела. Оно было без рукавов, атласным, длиной до колена и с расклешенной юбкой. Поверх атласа был слой черного кружева с рисунком из огромных завитушек и цветов.
— Оно просто отвратительное, — проговорила она в тоже время, когда: — Оно потрясающее, — сорвалось с моих губ.
Мы произнесли это одновременно и сразу же посмотрели друг на друга.
Она держала платье на расстоянии вытянутой руки, от отвращения сморщив носик.
— Как тебе может нравиться эта штука? Оно такое... зеленое. И оно, наверное, стоит около трех тысяч долларов. Кто-нибудь в каком-нибудь люксовом магазине убедил ее, что это последний писк моды, и она его купила. Думаю, намерение хорошее, но платье ужасное.
— Ты шутишь? Как ты вообще можешь такое говорить? Это кружево просто изумительно. И мне нравится зеленый цвет.
— Может, и так, но это не мое. Оно мне не подходит. — Она опустила платье и посмотрела на меня с хитрым блеском в глазах. — Но оно может подойти тебе.
— Мне? О, нет. — Я покачала головой. — Для начала, у меня, скорее всего, уже нет парня. А даже если и есть, я не стану одевать платье за три тысячи долларов. Ты с ума сошла? Что, если я пролью на него пунш? Что, если я его порву? — Я указала на пол. — Что, если зомби-демоны вырвутся из земли и закапают его своей, типа, гнилью?
— Гнилью?
— Разве ее у зомби-демонов нет? Ну, знаешь, типа, сочится из их пор и все в таком духе?
— Это отвратительно. Но ты дело говоришь.
— Как всегда. Это твое платье. Это подарок от твоих родителей. Что, если они узнают, что я его надевала?
— И заляпала его зомбийской гнилью?
— Точно. Они, наверное, выгонят меня из школы. Не то, чтобы в этом не было своих преимуществ. Но, нет. Нет. Как бы оно мне ни нравилось, это большая ответственность.
Скаут мгновение смотрела на меня, а потом положила платье обратно в коробку.
— Слушай, я не собираюсь его носить, поэтому оно будет просто валяться здесь. Если решишь принять вызов, дай мне знать.
— Не решу.
Скаут вздохнула и снова упаковала коробку.
— Знаешь, люди всегда так говорят. Что они не поддадутся соблазну денег. — Закрыв коробку, она убрала ее под кровать.
— Деньги — это еще не все.
— Да, — произнесла она, снова садясь. — Это так. — Она спрыгнула с кровати и подошла к шкафу. Открыла дверь и вытащила кучу одежды на вешалках, на которых все еще висели бирки. — Но иногда родители путают деньги с вниманием.
— Они купили тебе все эти шмотки?
Она бросила на кровать шелковую рубашку с длинными рукавами.
— Они забыли про мой тринадцатый день рождения. — Твидовый пиджак — который совершенно не в ее стиле — последовал за ней. — Они не пришли на собрание в начале учебного года.
Скаут бросила на кровать рубашку, потом юбку, потом пиджак, пока там не образовалась куча совершенно новой одежды — совершенно новой дорогой одежды.
— Когда они забывают о чем-нибудь важном — или когда не могут освободить место в своем графике просмотра поло и загорания, то покупают мне одежду.
Мои глаза расширились, когда я увидела цену одной из рубашек.
— Надо полагать, «не жалей денег» — их девиз.
— Угу.
Я подняла кучу одежды и отдала обратно ей.
— А зеленое платье?
— Вероятно, заранее извиняются за то, что пропустят родительский вечер.
Даже я была разочарована. Когда-нибудь я бы хотела встретиться с родителями Скаут, мужчиной и женщиной, ответственных за создание этого совершенно потрясающего, уникального человека... которые в итоге ее игнорируют.
