Расколотый мир (ЛП) - Кауфман Эми (книги без регистрации TXT) 📗

Офис службы безопасности находится недалеко от моего расположения. Ноги так устали, что начать прогулку туда кажется невозможным. Поэтому я начинаю бежать трусцой, пытаясь добавить немного жизни в мышцы через явную силу привычки. Легкие почти сразу начинают гореть, и я не могу не думать, что должен чувствовать Кормак, вдохнув гораздо больше дыма.

Когда я добираюсь до офиса службы безопасности, там полно персонала. Несмотря на то, что подрывник был опознан и погиб во время взрыва, наши люди заняты выяснением всего о нем, о самой бомбе, о том, как он это сделал. Сердце колотится от незнакомой неуверенности, я киваю рядовому, стоящему снаружи на посту, а затем проскальзываю через дверь.

Здание охраны было одним из первых постоянных построек, возведенных на базе. Никаких фальшивых композитных стен, никаких сборных комнат. Только толстые, твердые блоки и бетон. Основная комната — это комната наблюдения, и мои глаза бегло пробегают по экранам мониторов, соединенных с различными камерами вокруг базы. Сам отснятый материал хранится и доступен на сервере дальше по коридору, и я вижу канал наблюдения за «Молли Мэлоун».

Я почти ожидала, что бар будет городом-призраком, но «Молли» прямо сейчас работает на полную катушку. Другая форма лечения для солдат, чьи раны не могут быть исцелены в госпитале. Я рассматриваю видеоизображение, сужая глаза. Неудивительно, что они были уверены, что смогут очистить запись достаточно, чтобы опознать моего похитителя. Изображение в низком разрешении, но есть четкое представление о месте, где я обычно сижу, месте, где Кормак первым направил на меня пистолет.

Я сглатываю, отталкивая мысли о нем на задний план. Я делаю шаг назад, намереваясь отправиться в комнату, где находятся кадры со съемки, но я наталкиваюсь на кого-то позади меня.

— Капитан.

Желудок ухает.

— Командир. — Я отхожу от нее, автоматически застывая во внимании.

— Я думала, что сказала вам взять пару выходных. — На этот раз командир Тауэрс выглядит неидеально. Светлые волосы все еще поспешно связаны на затылке, униформа все еще растрепана. Хотя ее лицо не показывает истощение, и этому качеству я завидую. Должно быть, я выгляжу так, будто не спала неделю.

— Не могу, сэр. Слишком много на кону. — Это, по крайней мере, не ложь.

Она почти рассеянно кивает, как будто ожидала такой реакции. В любом случае она кажется рассеянной, ее глаза пробегают по экранам, которые я изучала. Они наблюдают за каждым сантиметром базы, от казарм до бара, даже до комнаты, в которой мы сейчас стоим. Я вижу себя в углу, стоящей в нескольких футах от командира.

— Вы пойдете со мной, капитан? — Ее голос странно формален в сложившихся обстоятельствах, что заставляет сердце пропустить удар.

Прекрати вести себя как нашкодивший ребенок — строго говорю я себе. Они не могут прочесть, что у тебя на уме.

— Конечно, сэр.

Командир Тауэрс идет по коридору, просматривая комнаты, чтобы не пропустить свободную. В конце концов, она просто сует голову в дверной проем и выкрикивает:

— Вы — наружу.

Пара перепуганных рядовых выскакивает оттуда, переводя глаза от командира ко мне. Я следую за Тауэрс внутрь, и вся напрягаюсь, когда я понимаю, где мы.

Хранилище отснятого с камер наблюдения.

Командир Тауэрс направляется к одному из столов, вытаскивая стул и подвигая его ко мне. Затем она берет себе еще один и с размаху садится на него. Я опускаюсь более осторожно, наблюдая за командиром, стараясь не слишком нервничать. Если они закончили чистить записи, то я опоздала. У них будет четкое представление о лице Кормака. Они поймут, что он прямо в нашем лазарете, и я не раз была у него. И командир Тауэрс поймет, что я солгала ей.

Но она не смотрит на экраны и серверы.

— Капитан, я хотела узнать как вы. — Ее глаза встречаются со мной, и хотя в них есть симпатия, я вижу что-то еще за этим. Живой интерес, острый и проницательный. — Вы много с чем столкнулись за последние несколько дней.

— Я в порядке. — Еще одна ложь. Несколько недель назад меня утешил бы мой командир, проявляющий ко мне личный интерес. Теперь, кажется, что она может видеть мое предательство, правду, которую я скрываю.

Тауэрс кивает, наблюдая за мной еще минуту, прежде чем позволить своим глазам опуститься на пол между нами.

— Мне жаль лейтенанта Алекси. Я знаю, что вас многое связывало.

Я борюсь за то, чтобы не задохнуться. Я быстро встряхиваю голову, чтобы очистить разум от вида разрушенного лица Алекси, и быстро отвечаю:

— Спасибо, сэр.

— Мы все еще пытаемся выяснить, как это произошло. Почему это произошло. Подрывник… этот Куинн… появился из ниоткуда. У нас есть запись, как он идет в сторону казарм, вплоть до взрыва, и больше ничего. Наши лучшие поведенческие исследователи анализируют его, и там просто ничего нет — никакой скрытой агрессии, никаких признаков вины, ничего, чтобы предположить, что он собирается убить десятки людей.

Я стискиваю зубы. Это совпадает с тем, что сказал Кормак, что Куинн не мог быть подрывником, что он не из таких. И все же, он был найден с детонатором в том, что осталось от его руки. Может быть, он не понимал, что делает?

— Это место, — бормочет командир Тауэрс, ее глаза переходят на меня. — Оно съедает нас постепенно.

— Кто-то должен быть здесь, сэр. — Но это слабое утешение, когда даже в сердце службы безопасности мы все еще можем слышать запах горящей пластины. Он цепляется за волосы, одежду, въедается в поры нашей кожи.

Глаза Тауэрс резко впиваются в мои, и она кратко кивает.

— Конечно. Иногда мне просто интересно, сколько времени потребуется Эйвону, чтобы поглотить нас всех.

Ей не свойственна такая задумчивость. Это одна из вещей, которые мне нравятся в командире, что она и я оба открытые люди, предпочитающие действие самоанализу, импульс праздному рассмотрению. И все же вот она, ее плечи немного обвисли, ее глаза ищут мои, как будто у меня есть ответы для нее.

Но у меня ничего нет. В безумный момент, правда рвется из меня, моля, чтобы ее выпустили. Я плотно сжимаю губы.

Командир Тауэрс вздыхает и выпрямляется.

— Чейз, я хотела спросить вас о том, что вы сказали во время доклада после захвата и последующего побега.

Я стараюсь заметно не напрягаться.

— Сэр?

— Вы упомянули, что мятежник думал, что у нас есть какая-то база или объект на востоке.

Я немного наклоняюсь вперед, не в силах скрыть внезапную искру волнения, прыгающую внутри моей груди. Она что-то знает.

— Да, сэр.

Она тоже немного наклоняется вперед, подражая моему языку тела, подбирая все мои сигналы. Она гораздо более опытна, чем я, в допросе и манипуляции. Я должна следить за каждым своим шагом. Я позволяю своим рукам остаться на месте, мои локти лежат на коленях. Повседневная. Легкая.

— Мне стало интересно, почему он так думает, — продолжает она. — Кажется странным верить в это. Местные так хорошо знают местность.

Я колеблюсь. Она увидит это, поймет, что это нехарактерно для меня, узнает, что я скрываю правду. Но здесь слишком много вопросов. С одной стороны, Тауэрс может быть союзником. Я всего лишь капитан, а она командир целого форпоста здесь, на Эйвоне, и если она предупредит о возможностях «Компании Лару» там, под радаром, она может стать ключом к выяснению большего.

Но что, если она замешана в каком-то странном заговоре, разворачивающемся на болотах? Может ли человек, ответственный за базу, быть частью аферы?

Я прочищаю горло.

— Это то, что он сказал. — Я должна ступать осторожнее, тщательно следить за любой реакцией ее лица, какой бы маленькой она ни была, это поможет рассказать о том, что она знает. — Для меня это тоже прозвучало безумно, но я не спорила, пока ждала своего шанса.

Командир Тауэрс никак не реагирует, слушая меня с тем, что кажется вежливым интересом и не более. Тем не менее, у нее на челюсти крошечные подергивания, и мои глаза замечают это.