Злато в крови (СИ) - Мудрая Татьяна (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Селина смеется, очень дружелюбно.
— Слово это древнее, но оттого не менее ходкое, чем то, что ты назвал.
Скорлупы. Ограды, отделяющие тебя от Бога. То, что есть у всех людей в мире.
— Да. Я понимаю, — говорю я.
— Не очень. Подумай на досуге о двух вещах: скорлупу ореха, плотную оболочку семени трудно взломать молотком или стереть жерновом в пыль. Но нежный росток, тонкий лист без труда раскрывает собой семя, яйцо, почку.
Мы молчим. Ходят по кругу тихие, сонные лошади, позванивают колокольцы на путах.
— И еще вот что прикинь: не сделаться ли тебе снова художником — такие потрясные видения ты сочиняешь, — говорит Селина внезапно.
Затемнение.
Проснувшись ввечеру, я тотчас же отправился наверх, где были Старшие и кое-кто из наших детей. Нас приглашают в Динан, сказала Махарет, но там — там происходит нечто непонятное.
Глава пятая. Снова Римус
Что наш разум в своем скепсисе и нетерпении подобен человеческому — неправда. Мы можем не верить очевидному. Мы способны удивляться заурядным вещам. Но когда речь идет о том, что наш возлюбленный Принц в очередной раз попал — то бишь, вошел — в историю и угодил в очередную ловушку, ту самую, которой счастливо избежали все остальные, — тут уж мы оказываемся истовыми ортодоксами и готовы ради подтверждения этой истины терпеть и злорадствовать до последнего.
Нет, поистине дело именно в злорадстве. Лицезрение самого сильного и даровитого из нас (кроме Родоначальниц, но они, безусловно, вне конкуренции), угодившего в новые путы, Геркулеса в сетях Омфалы, Самсона, которому Далида обкорнала волосы, — о, это изрядно освежает!
Наш красавец, как и ожидалось, встречал делегацию. Наряжен он был вполне адекватно, как теперь говорят, — в стоящей по колено траве почти терялся цвет и сохранялся вид костюма, совершенно грязеотталкивающего. С порога объявил себя хозяином и распорядителем церемоний ввиду отсутствия занемогшей госпожи Селины. Предупредил, что, к сожалению, такой ораве на здешнем плацдарме не прокормиться — устраивайтесь как можете, и чем дальше отсюда, тем лучше.
— А ночевать, то есть дневать где расположимся? — с нездоровой ехидцей спросил Дэнни. Он хотя и почти индифферентен, однако самолюбив, и нарушение гостеприимства его ранило больше, чем остальных. — Слыхал я от некоторых, что тут имеется отличный сексодром со сверхпрочными дверками. Набьемся, что ли, туда, как шпроты в банку?
Но ему возразили, что секс — это не актуально, а в нулевом цикле здания, чуть пониже большого подвального зала, имеются ниши, достаточно укромные и предназначенные специально для ночных гостей.
Вот мы и уселись на царственных стульях из эбенового дерева, обтянутых старым кордуаном, и стали ждать, медитируя на огонь в камине, где специально для нас сложили костер из старой корабельной древесины, пропитанной солями и оттого дающей разноцветное пламя, и тихо обсуждая Проблему. Мое подозрение, что вовсе не создание монстра из монстров в лице Джесс переполнило чашу, но кое-что, из благодарности и по недомыслию сотворенное мною самим, я благоразумно держал при себе.
Наше терпение уже почти истлело, когда явился Принц Грегор и с напыщенностью герольда заявил, что госпожа этого дома изволила выспаться и отдохнуть, а потому немедленно приступит к необходимому для наших целей обряду.
Одета моя Селина была нетрадиционно для себя, хотя почти так же, как Принц. Оттенок ткани был в ее случае выбран светло-зеленый, а башмаки были чуть полегче с виду.
Естественно, Махарет заявила, что ей, как главному пострадавшему лицу, необходимо на этом шаманстве присутствовать. Другие также выразили свой интерес. На что Селина резонно заявила:
— Так и вижу, как вы ходите за мною вереницей, будто стая гусей. От помощи и от пригляда не откажусь, но ведь каждый из вас может видеть через глаза кого-нибудь другого.
В монгольской комнате она взяла ведерко тисненой кожи и какой-то небольшой сосуд такой же выделки. Проверила огни в восточных апартаментах — прогорели до углей, что ей, видимо, и требовалось.
— Римус, Ролан, идите за мной.
В леваде за лесными угодьями паслись кобылы с жеребятами.
— Вот, сейчас я доить буду. Дело опасное и оттого исконно мужское. Корова, например, если что и выбьет копытом, то ведерко, а не глаз или там соображение. Не то кобыла — им случается и волка забить.
Подставила ведерко под соски, показала моему сыну, чтобы подвел лошажье дитятко под самую морду.
— А то молоко зажмет.
Но ведерко почти сразу наполнилось беловатой пенистой жидкостью до краев.
— Парное, — тяжко вздохнула Селина, накрывая ведро крышкой.
Потом мы трое прошли еще дальше, в заповедные места. Тут ходили одиночные жеребцы-второгодки, которые пока не участвовали в случке и не знали седла.
Селина позвала:
— Бахр! Ба-а-хыр!
Зов прозвучал чем-то средним между свистом и храпением — так ржет сердитый конь. На него подошел караковый жеребец, покосился на честную компанию горячим глазом, но стал смирно.
— Вот, разрешите представить. Бахр Пятый, линия Бахра по кличке «Черный Бархат», — с почтением произнесла Селина, набрасывая на него недоуздок. — Ух и злой! Через год подседлывать будем и подруг искать. Римус, вы ведь в молодости всадником не только именовались?
Я кивнул.
— Отлично, тогда берите прямо за оголовье. Можете и зачаровать немного, а то у меня обе руки будут заняты.
Причем тут руки, я не понял. Но Селина уже пихнула свое ведерко Ролану и уцепилась правой рукой за конскую гриву. Указательным ногтем левой руки полоснула по вене: жеребец всхрапнул и едва не выдернул у меня ремень. Вот ведь силен! Я и не думал, что так бывает.
Но Селина тотчас же поднесла ко влажному ручейку, что показался на шкуре, свой кубок, достав из внутреннего кармана.
— Это вам, Римус, — она, почти не глядя, подала чорон назад и припала к ране губами. Я обнаружил, что там имеется крышка, закрепленная на петлях, и захлопнул ее.
— Ласка, — подумал я. — Ролан, ты знал?
— Не более тебя, — ответил он тотчас же. — Но она мне во сне показывала.
Селина оторвалась от ранки — ничего не было видно. Ну, уж это не удивляет.
— Молодец, — она подала коню полупрозрачный кусок желтоватого сахара. — Получай премию. Зацени: тростниковый, литой. Самый элитный сорт. Ну, а яблоко и морковка за мной.
Конь вкусно захрупал, поддавая мордой в плечо хозяйке.
Мы вошли обратно в дом, миновали компанию в столовой и открыли буфетную дверцу. На глазах у всех Селина выбрала самый высокий фужер, плеснула туда из чорона и до краев долила молоком.
— Молоко не принимает вампир, сырую кровь — человек. Гадость беспримерная, — подмигнула она Грегору, который воззрился на нее, как в первый раз. — Тут самое главное — не сблевать.
Зажмурилась и выпила одним духом.
— А хорошо прошло. Как спиртовой ректификат без запивки и закуси. Повторить, что ли?
— Зачем тебе это нужно? — поинтересовался он с ноткой обреченности.
— Объясняю для всех. В ритуале необходимо специально разрушить все табу и просто обыкновения, сплести низменное с высоким, совершить то, что полагают несвершаемым. Выйти за допустимые рамки, перейти пределы, сыграть на контрастах… крупно отметиться, в общем. Подставить себя. И не мешайте мне никто! Я пытаюсь колдовать, а сама нисколько в том не смыслю.
Махарет с осуждением качнула головой.
— Теперь я направляюсь в комнату нарядов. Смотрящие могут стоять на пороге и далее идти за мной на тех же условиях — не переступать никаких границ. Последнее — исключительно мое дело.
Оказавшись в гардеробной, Селина произнесла:
— Конец шуткам. Одевайте меня. Нет, не ты, Грегор, однажды ты меня по-иному наряжал. Вы, Римус.
Костюм был разложен по скамьям — с тем расчетом, чтоб не искать того, что на очереди.
Селина разделась до сорочки, тончайшей, короткой, чтобы можно было до сей поры ее прятать.
