Сердце Демона [СИ] - Лиса Марья (бесплатные версии книг txt) 📗

  - Вы убьете меня?

  -О, это слишком просто и скучно! И к тому же легко, - старик хихикнул. - И почему молва наделяет демонов жес-токостью? Нет, милая девочка я не могу убить тебя. Мы не имеем на это права. Но вот сделать тебя бесполезной ему я могу. Вернее, не я, а те двое, что сидят в соседней комнате. И думаю, это развлечение доставит им удо-вольствие.

  И вот тут страх, наконец, начал побеждать странное оцепенение. Что могли сделать те двое? Отрезать язык или руки? Я не знала. Лучше смерть, чем такие увечья.

  Молчал старик, безмолвствовала и я, в панике подбирая нужные слова. Сколько это длилось, не знаю.

  - Если я вам пообещаю, что не буду помогать Тэлю, как вы это сможете проверить?

  - Ты слишком долго раздумывала над моим предложением, и мне это надоело. Я, знаешь ли, весьма нетерпелив и поэтому решил не рисковать.

  Он легко поднялся со стула и направился к двери. И я вдруг осознала, что он не шутит. Это было уже не простое заигрывание, как бывает, когда кошка играет с мышью, прежде чем сожрать ее. Это было нечто реальное и ощутимое. Я вдруг ясно поняла, что еще чуть-чуть, и узнаю, что такое настоящая боль. А мне очень этого не хоте-лось. Я не хотела знать.

  От неспешных движений старика, приближающегося к двери, веяло неизбежностью и необратимостью.

  Меня накрыл ужас, дикий и неконтролируемый. Может, кто-то и стал бы настаивать на своем, но я не смогла бы корчить из себя революционерку. Да и стоит ли? Из-за чего переносить адские муки, если Тениэль сам отверг меня, отбросив словно потаскушку?

  Но одно я знала точно - что я очень хочу жить. Хотя бы для того, чтобы, когда закончится весь этот бред, найти Тэля и врезать по его смазливой физиономии. А потом еще раз. И еще. И еще. И напоследок разочек в челюсть. Если, конечно, даст бог, и счастливый случай позволит выбраться из ситуации, в которой я оказалась. Я тут же клятвенно пообещала себе, что запишусь на курсы самообороны, чтобы научиться ставить красочные и мощные фингалы.

  А сейчас надо постараться, и во что бы то ни стало выбраться отсюда. Любым путем. Еще чуть-чуть, и, возможно, я сломаюсь от ужаса, перестав быть прежней. Мне было страшно.

  - Постойте, я обещаю. Только, пожалуйста, не надо. Не зовите их, - попросила я жалобно.

  Старик остановился около двери, присушиваясь к словам, и видно было, что с удовольствием внимал моим мольбам о пощаде. Я видела, что он не шутит, и готова была на коленях ползти к нему, только бы он не звал тех парней за дверью. Я унижалась и плакала, а этот отвратительный старый хрыч вкушал мой страх и упивался ужа-сом, словно изысканным вином.

  Я заметила, что его рука ухватилась за ручку двери, потирая, и с удвоенной силой принялась просить его смило-стивиться надо мной.

  - Поздно, деточка, - просипел старик ровным голосом, убивая надежду, тлевшую во мне. Дверь открылась, и он вышел, оставив меня одну.

  Я с удвоенной силой старалась развязать веревку на руках, но в своих попытках освободиться больше напоми-нала выброшенную на берег рыбу. С руками, связанными за спиной, я не могла помочь себе зубами, к тому же от долго лежания на спине конечности затекли и практически не слушались меня.

  - Она ваша, - донесся из комнаты все тот же ровный холодный голос.

  В панике от неизбежности ожидавшей меня участи, я заметалась еще больше. Слезы застилали глаза, и смахнуть их было нечем. Я услышала звук тяжелых шагов, который отозвался во мне похоронным звоном. Что они сделают сейчас?

  Дверь открылась. Наверное, меня разглядывали.

  - А она хорошенькая! - Послышался у двери голос второго парня.

  - А то! - ответил ему громила.

  И тут я начала впервые в жизни молиться. Я не знала не одной молитвы и никогда не ходила в церковь, но сейчас я просила боженьку смилостивиться надо мной, решив, что ему, наверное, неважно, знаю я молитвы или нет.

  Парни остановились и на мгновение застыли, разглядывая будущую жертву. Я все же взяла себя в руки. Слезы высохли, и я, наконец, смогла рассмотреть своих мучителей.

  Тот, что схватил меня на лестнице, был здоров как бык, а телосложением напоминал гориллу. Лысый череп поблескивал в свете одинокой лампочки, горящей под потолком. А глаза... Мне сделалось жутко, когда я взглянула в эти пустые рыбьи глаза.

  Из-под расстегнутой грязной рваной куртки проглядывал грязно-серый свитер, в прошлой жизни бывший когда-то белоснежным, да еще в довесок весь в разводах и пятнах. На ногах были замызганные, никогда не знавшие стирки, джинсы. Мне даже показалось, что от верзилы воняет помойкой. Второй же товарищ внешне был полной противоположностью первого. Худой и долговязый, он напомнил мне цаплю. Темные волосы длинной челкой падали на лоб и лезли в глаза, в которых отражались слабые проблески ума. Одежда тощего была чистой и опрятной. Я сделала ставку на него, так как мне показалось, что он в этой шайке главный.

  - Ребята, я очень богата, мои родители заплатят, если вы не тронете меня, - смотря в лицо долговязого, скороговоркой выпалила я.

  Парень вроде с интересом уставился на меня. Даже у гориллы (так я про себя окрестила первого) в глазах отразилась тяжелая работа извилин.

  Они переглянулись и спросили:

  - Сколько?

  В голове взметнулись немыслимые суммы, и не успев толком подумать, я выпалила:

  -Миллион!

  У обоих парней загорелись глаза.

  - Мильон чего?! - Спросил худой.

  - Рублей! Мы же в России, - пояснила я для тупых.

  - Два, - решил поторговаться худой.

  Хорошо, вздохнула я. Будет вам два.

  - Телефон родителей давай.

  А вот номер телефона наизусть я не знала, я с предками, в основном, по скайпу созванивалась, и то по выходным. Так как они сейчас жили в Америке, то разница во времени была восемь часов.

  - Они сейчас в Нью-Йорке. И их телефон записан в моем мобильнике, а мобильник остался дома.

  Мужчины настороженно переглянулись.

  "Думай!" - кричала я себе, и, как назло, ни одной дельной мысли не лезло в голову.

  -Я съезжу, - вдруг сказал худощавый. - Где лежит твой телефон?

  От страха я даже забыла, куда я могла его засунуть, и растерянно смотрела на парней.

  - Или ты передумала? - с угрозой добавил худой.

  - Нет..., конечно, нет, - я ненавидела себя за слабость, сквозившую в голосе, и за страх, от которого нещадно потели ладони. Может, внешне я и бравировала, но внутри меня проснулась маленькая испуганная девочка, которая сжималась от страха и вопила от ужаса каждый раз, когда мои похитители начинали на меня давить.

  Я отчаянно пыталась вспомнить, где видела, этот чертов телефон в последний раз. Но это воспоминание ускользало от меня.

  - Не видишь что ли, она нам мозги парит и тянет время. Наверное, надеется на своего любовника, - сказал бугай.

  - Это она зря. Он уже давно отошел к прадедушке, - самодовольно хохотнул худощавый.

  Его слава резанули меня не хуже ножа. Неужели...? Нет, я не верю. Я бы почувствовала, что Тэля уже нет в живых. Бог мой, о чем я думаю? Не самый лучший момент плакать об отвергнувшем меня. Сейчас важно вспомнить, где лежит проклятый телефон.

  События дня путались в сознании. Ах, да, он остался в сумке! После посещения боулинга я его оттуда не доставала.

  - Я вспомнила! Он остался в сумке! В черной сумке! - Воскликнула я.

  Худощавый плотоядно улыбнулся, отчего волосы у меня на затылке поднялись дыбом.

  Оба парня вышли из комнаты, и я услышала их перешептывания, затем короткий спор, после которого, судя по звуку, хлопнула входная дверь.

  Затем бугай один вошел в комнату.

  Сообразив, что мы одни, и это единственный, хоть и призрачный шанс выбраться из комнаты живой и невредимой, я жалобно спросила:

  - Эй, тебя как зовут?

  - А что? - насторожился парень.

  - Так это секрет? - Продолжала допытываться я.