Тени за холмами (СИ) - Крейн Антонина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Да, сэр, — кивнула я.
— И да. Побеги Ринды я отдам другому Ловчему. Вижу, мамаша Милкис угрохала и твою психику тоже. Бывают же звери, а! — хохотнул Улиус.
Я кисло хохотнула ему в ответ и вышла из кабинета.
ГЛАВА 11. По неправильной дороге с ветерком
Натужное веселье в тавернах — это драная ширма, что силится прикрыть вашу боль и готовность свести счеты с реальностью. Счастливые сюда не ходят. Не по одному.
Мастер Эйдерлин Гаятро, Старший Наблюдающий за кварталами увеселений.
Я прихватила в архиве внушительное досье на господина Ноа де Винтервилля, архиепископа, и, по завету шефа, пошла домой.
Город постепенно наливался чернотой.
Как всегда, она выплыла из оврагов, поднялась со дна рек. Холодная, тягучая, как эльфийская песня, темнота обвивалась вокруг уличных фонарей, и те, разбуженные, вдруг испуганно вспыхивали надо мной желтоватым светом, разгоняя мрак. В том, как они шипели и искрили, зажигаясь в вышине, сначала неуверенные, мигающие, но потом — ровно освещающие отведенные им пару метров — пряталась надежда.
Я притормозила у сладко пахнувшего куста смородины и вытащила из кармана бумажку из своего кабинета — ту самую, желтую, первую на моей детективной доске, прихваченную с собой.
«Мы все…» — было выведено на ней.
— Мы все хотим развеять тьму, — бодренько и вслух заявила я, примериваясь к продолжению. Перо Правды, подарок Дахху, не стремилось ничего писать…
Не, не подходит. Это слишком драматично даже для меня. И уж тем более — для истины. Она дама простая.
Я убрала бумажку обратно и, решив сократить путь, нырнула в лес.
Ничто так не радует душу шолоховца, как лазанье по замшелым валунам и прыжки через поваленные, неразличимые в сумраке деревья. Чудная возможность свернуть шею — ну не прелесть ли?
Посреди ночи меня разбудил стук в дверь.
Стучали ногой.
Дверь сотрясалась, ходила ходуном, ей вторили стёкла по всему дому. Я подлетела над кроватью на метр, не меньше, и еще в полете впервые в жизни задумалась: хм, а насколько прочен мой коттедж?..
— Ху-ху-ху! — недовольно возопил с жердочки Марах, тоже порядком опешивший от вторжения. За спиной филина сквозь незашторенное окно было видно, как зажигаются аквариумы с осомой у соседей: незваный гость решил разбудить весь квартал.
— Это кто такой умный? — поразилась я, бросаясь в коридор с обнимку со своей любимой битой.
Ответ последовал незамедлительно:
— Стражди, это я! — возопили с улицы, и в зычном мужском голосе я узнала Мелисандра, внеурочно бодрого, — Открывай скорее, детка!
— Что случилось? — я распахнула дверь.
Она чуть не сбила с крыльца высоченного, плечистого саусберийца, чьему загару завидовали столичные модницы. Самоуверенность окружала мужчину щитом, как других окружает магическое поле.
Мелисандр, пепел, Кес.
Бродячая неприятность с привкусом моря.
— Ух ты ж лыдровые пташки! — Мел отшатнулся. На его лице промелькнула смесь ужаса с восхищением: — Это у тебя ночнушка или саван? Ты из какого века, солнце? Я всегда знал, что ты оригиналка, но даже мои покойнички так не наряжались, хотя морги Саусборна — это высший класс и широкий ассортимент постояльцев…
Я проигнорировала сомнительный комплимент, потому что на руках у Мелисандра обнаружилась Кадия. Подруга вольготно развалилась в объятиях саусберийца и, закинув голову назад, то ли хихикала, то ли храпела, а еще скорее — все вместе.
Я захлебнулась негодованием:
— Мел! Какого пепла?! Ты что с ней сделал?!
— Умолчу о том, как оскорбляет меня твоя реакция, — надулся Мелисандр и, оттеснив меня плечом вбок, нагло протопал в мою спальню, где бережно сгрузил Кадию на топчан.
— Я, — продолжил он весомо, вытягиваясь во весь рост и цепляя большие пальцы за лямки портупеи, которую Мел носит поверх белых рубашек — особый южный шик, — Ничего не сделал, чтоб ты знала. Ничего такого, чем не могу гордиться: редкий случай, кстати. Наша блондиночка написала мне с просьбой скрасить её одиночество, и когда я согласился — а кто бы на моём месте не согласился? — дала адрес одного веселого заведения. Когда я приехал, Кадия уже была в несколько непривычном для неё состоянии. Рассудив, что везти госпожу Мчащуюся под родительское крылышко чревато, а привези я её к себе — ты мне что-нибудь потом отрежешь, я сразу выбрал пунктом назначения Мшистый квартал. Так что я вновь поступаю достойно. А ты вновь не ценишь. Порочный круг наших отношений, Стражди, не находишь?
— Она что… пьяна? — с ужасом спросила я, присаживаясь на корточки перед подругой.
Идеальная рожица Кадии была землисто-бледной и, странное дело, искажалась болезненно-брезгливой гримасой, очень ей не подходящей. Серебряная кираса стражницы, обычно вычищенная до блеска, сейчас лишь тускло серебрилась, скорее поглощая, нежели отражая мерцающий свет аквариума с осомой.
Мелисандр вздохнул:
— Можно я буду звать тебя Ханжа из Дома Страждущих? — он поправил серую ленту, перетягивавшую его отросшие пшеничные волосы и деловито потопал на кухню.
— Но зачем она так с собой? — огорченно и вроде бы риторически спросила я, когда Мел вернулся с мокрым полотенцем и стаканом воды.
Саусбериец сумрачно зыркнул на меня исподлобья.
Насколько я знаю Мела — а знаю я его даже лучше, чем стоило бы, — это максимальная степень серьезности, ему доступная.
— Я бы хотел сказать, что понятия не имею… — от незавершенной нотки в его голосе мне стало не по себе; саусбериец вздохнул: — Но, боюсь, я в курсе проблем Мчащейся. И посетители таверны «Полёт бражника» — тоже.
— Как это? — я застонала.
— Ты точно хочешь услышать из моих уст то, что сама Кадия тебе никогда не расскажет? Либо потому, что не вспомнит, либо потому, что застыдится? — уточнил Мел, старательно укрывая стражницу пледом.
Хороший вопрос.
Я решила: если Кадия намеренно смолчит завтра, я тоже рта не раскрою. Не заставлю её обсуждать неприятную тему, зато, выяснив сейчас детали, учту, какие моменты обходить в беседах, чтобы не сделать больно.
Ведь проще всего достоверно изобразить незнание, зная.
И куда проще найти оправдание любопытству, чем отказаться от него.
— Хочу, Мел. Вещай, будь добр.
Саусбериец пожал плечами, сел на ковёр, опёрся спиной о диван и принялся за рассказ.
История Мелисандра Кеса о весёлой ночке в Чреве Шолоха
Чрево Шолоха — это такое специальное место, которое позволяет сразу определить благородную даму. Ибо благородной даме в Чреве Шолоха путь один: в обморок. Перед остальными же открываются фееричные, хотя и не всегда возвышенные, перспективы.
Мелисандр как раз разочаровался в карточном турнире, который собрал сегодня (игроки были жутко унылые; а некий Ловчий, присланный Тинави — всех хуже), когда в грязное окошко подвала на Брюквенной аллее ворвался голубь — чисто-белый, но слегка потрепанный, остро пахнущий духами.
Таких голубей по просьбам разгоряченных клиентов отправляли туда и сюда бармены из Чрева. Ибо иногда гости доходят до того уровня веселья, что заклинания оживления ташени легко путают с подъемом покойника из могилы. Таких эксцессов никому не хочется — Чрево и так живёт на полулегальной, полусумеречной основе — а потому голубочков предлагают бесплатно. Пользуйтесь, милые, только не забывайте обновлять бокал.
«Мел! Ты — я — шедевральная ночь. Приезжай в «Полёт Бражника». Тысяча поцелуев, Кад».
Мелисандр слегонца удивился, ибо их отношения с белокурой стражницей, хоть и полнились морским шифром из точек-подмигиваний и черточек-улыбок, но всегда оставались сугубо приятельскими.
«Тысяча поцелуев» была опасным симптомом, который мог привести к злокачественной опухоли из взаимных недопониманий в дальнейшем. Но Мел считал себя джентельменом. А если дама зовёт — джентельмен приходит. И оценивает риски на месте.
