Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
— Верго убьет тебя, — тихо пробормотал Кирх, качая головой, но на губах его была теплая нежная улыбка.
Эрис ушам своим не верила, раскрыв рот и глядя на то, как Лэйк склонила голову в знак почтения и приняла копье Ярто Основателя, бережно, обеими руками. Огладив древко ладонью, она хмыкнула и взглянула на Тьярда.
— Я клянусь тебе, Сын Неба Тьярд, что это копье никогда не прольет ни капли крови вельдов. — Тьярд согласно кивнул, а Лэйк продолжила: — Я бы и сама хотела кое-что подарить тебе взамен в знак мира.
Ее рука потянулась к ножнам долора на поясе, и Эрис забыла, как дышать.
— Что ты делаешь?! — почти что в истерике выкрикнула Саира. — Остановись! Немедленно остановись! Это же то, что делает нас анай!
— Не долор делает нас анай, Саира, — Лэйк повернулась к ней и посмотрела в глаза. Что-то такое было в ее лице, сильное и бесконечно светлое, наполненное такой мощью, что Эрис больно было смотреть. — Не наши обычаи, не наши традиции, даже не наша земля. Анай нас делает наша вера и наше упрямство. Я поняла это только сегодня утром, — Лэйк рассмеялась и покачала головой, задорно, как девчонка. — Тот камень, на котором написана история гринальд. На котором сказано, что Небесных Сестер не существует. Это он открыл мне глаза на все. Какая разница, по большому счету, существуют Они или нет? — Найрин ахнула, а Саира прорычала сквозь зубы проклятие, но Лэйк продолжала, не слушая их. — Дело не в этом. Дело в том, что мы верим в Них. Мы верим в себя, в завтрашний день, в наших детей, в солнце, что встает на небе, в огонь, согревающий наши дома, в воду, что пропитывает нашу землю и дает ей возможность плодоносить, в ветра, что приносят издали полные влаги облака. Мы верим в жизнь и в то, что она никогда не кончится, что бы ни случилось. В жизнь, а не в смерть, и именно это делает нас анай, а не какая-то железяка. — Лэйк взглянула на долор и вновь тепло улыбнулась, а потом поднесла к губам клинок и поцеловала его. Потом повернулась к Тьярду и посмотрела ему в глаза. — Этот кинжал — самое дорогое, что есть у анай. Он является символом ее жизни и ее народа, он заслуживается очень дорогой ценой. За мой долор отдала жизнь та, что заменила мне мани… мать по-вашему, — Лэйк с трудом справилась с незнакомым словом. — Его сковала лучший кузнец Каэрос, моя наставница и друг, Дара из становища Сол. Я отдаю его тебе, Сын Неба, в залог нашей вечной дружбы и клятвы. Не будет больше войны между анай и вельдами, пока существует этот мир. И если нужно будет, я жизнь свою отдам, чтобы добиться этого.
— Благодарю тебя, Лэйк дель Каэрос. Клянусь тебе, что этот клинок никогда не прольет крови анай. Я буду беречь его, как память о тебе и как знак вечного мира, — тихо проговорил Тьярд, улыбаясь и пожимая протянутую ладонь Лэйк.
— Да не может быть! — рявкнул Лейв, во все глаза глядя, как Тьярд с поклоном принимает клинок из ее рук. — Старый полоумный хрыч все знал! Знал, отца его за ногу!
— Конечно, знал, — улыбнулся ему Кирх. — Потому и заварил всю эту кашу.
Вельды улыбались, глядя на выпученные глаза и открытый рот Лейва. А вот анай совсем не улыбались, наблюдая за Лэйк. Лицо Саиры было искажено яростью, остальные просто хмурились и молчали. Никто из них не сказал ни слова, да и сама Эрис не решилась говорить. Это было слишком, тем более, для Лэйк. Сестра, лишившаяся долора по уважительной причине, получала такое наказание, что успевала тысячу раз пожалеть о том, что у нее пропал кинжал. Лэйк же отдала его сама. И это грозило теперь не просто изгнанием из клана и народа, лишением всех званий и имени. Это грозило смертной казнью. И каким же образом без долора она собиралась возглавить клан? Эрис оставалось только гадать.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо прошептала Эрис, когда Лэйк опустилась на бревно рядом с ней, опираясь на длинное древко копья.
— Нет, — покачала головой Лэйк. — Но Роксана ведет меня, и мне этого вполне достаточно.
С языка едва не сорвалась фраза, что Небесных Сестер не существует, но Эрис сдержалась. Не место и не время. К тому же, что-то в лице Лэйк подсказывало ей, что она не проиграет. Эрис прекрасно знала этот тяжелый горящий взгляд, эти плотно сомкнутые губы и ощущение мощи, идущей от сестры. В таком состоянии Лэйк могла свернуть горы. И оно было гораздо лучше того отчаяния, что все они испытали за прошедший день.
Лицо Истель смягчилось, и легкая полуулыбка появилась на ее губах. Улыбался и Рольх, казавшийся сейчас совсем домашним, словно прирученный медведь. Анкана как будто помолодели сразу же на несколько десятков лет, сбросив с плеч груз ответственности. Эрис вдруг подумалось, а что было бы, если бы тогда, около месяца назад, ни Лэйк, ни Тьярд не согласились бы на совместное путешествие в Кренен? Как бы все сложилось? И не проиграли бы они тогда всю эту войну, в один миг? Поистине, пути Твои, Милосердная, неисповедимы. Никому не дано знать, какие Нити Ты плетешь высоко в небесах. Мы можем лишь следовать Твоей воле и надеяться.
— Что ж, вот и все, — негромко проговорила Истель, оглядывая их. — Союз заключен, обещание дано, и теперь только время покажет, что из этого выйдет. Нам пора уходить, нас ждут дела. Не задерживайтесь здесь и возвращайтесь домой как можно скорее. Вам необходимо донести весть и заставить своих людей поверить в нее.
— А вы? Вы уходите? — вскинул брови Тьярд. — Вот так просто?
— Мы будем приглядывать за вами, Сын Неба, — басовито ответил ему Рольх. — И не оставим вас. Мы придем, когда придет время. А пока у нас есть свои дела. И да поможет нам всем Создатель.
Анкана поклонились присутствующим, завернулись в свои серые плащи, глубоко надвинув на голову капюшоны, и направились к стоящим в стороне лошадям. Когда переход через Грань за их спинами закрылся, Эрис вдруг почувствовала острое одиночество. Теперь они были сами по себе. Теперь их ждало самое сложное: убедить анай в том, что вельды, с которыми они воевали две тысячи лет, им не враги.
==== Глава 8. Открытия ====
Вертикальная дыра в воздухе, через которую перемещались Анкана, закрылась вслед за ними, и Лейв вздохнул полной грудью, чувствуя облегчение. Наконец-то эта невыносимая парочка убралась своей дорогой и избавила их от своего надоедливого общества. Когда ведуны были рядом, у него постоянно возникало чувство, будто он стоит перед ними абсолютно голый, а они его внимательно разглядывают со всех сторон и оценивают каждую черточку, словно на продажу готовят. Или будто он несмышленыш какой, лепящий из песка куличики, пока взрослые решают свои важные проблемы. Лейва передернуло. Нет уж, этого ему и дома хватало. Спасибо большое, уже нахлебался вдоволь.
Оставалось только надеяться, что следом за Анкана ушли и все проблемы, которые они с собой принесли, и теперь все это наконец закончится. И так уже они причинили столько боли, из-за них случилось столько зла. Взгляд Лейва словно магнитом притягивала левая рука Бьерна, обмотанная в тряпицу. Он держал ее, прижимая к телу, словно перелом, и было видно, как ткань чуть-чуть подрагивает по краям. То ли судороги сводили ладонь Бьерна, то ли она болела, а он изо всех сил делал вид, что ему все нипочем. Только глаза все выдавали. Взгляд у друга был как у покойника, и это больше всего тревожило Лейва.
Когда их учили, наставники всегда предупреждали молодых наездников, что в случае ранения макто, необходимо немедленно отсоединить от него разум и попытаться спастись самостоятельно. Ящеры хоть и были сильны и выносливы, но из-за ускоренного во время полета обмена веществ в случае даже не слишком серьезного ранения почти сразу же умирали от разрыва сердца. И это, естественно, било и по наездникам. Только вот как можно просто взять и бросить друга, своего макто, с которым летал всю жизнь? Как можно не попытаться придать ему сил, подпитать, вырвать из лап смерти? Отвернуться от него в тот самый миг, когда ему так нужна помощь? И Бьерн не отвернулся.
То, что он сделал, было проявлением высочайшего мастерства в управлении макто. Заставить ящера с такой серьезной раной не только подчиняться приказам, но и посадить его, сохранив жизни наездников, — на такое был способен только ветеран неба. Бьерн летал прекрасно, и Лейв всегда знал это, но сейчас не мог не восхититься его мастерством. Собраться и не дать панике завладеть своим разумом, контролировать макто до самого последнего вздоха и принять его смерть как свою. Сколько сил и мужества нужно было иметь, чтобы пойти до конца!
