Искушение (СИ) - Комарова Инна Даниловна (читать книги полные TXT) 📗
— Батюшки, темнеет.
Возвращалась одна. Вот тут он меня подкараулил и настиг. Как по заказу, людей на улице не оказалось. Похититель подбежал сзади, набросил на голову и лицо мешок, крепко закрутил на шее и втащил меня в карету. Только и услышала:
— Скачи быстрее ветра, опаздываю.
— Слушаюсь, барин.
Я старалась выпутаться и освободиться, но Нестор крепко связал меня. Слышала, как кучер спросил:
— Где угодно выйти, барин?
— Вот здесь останови. Возьми. — Похититель протянул извозчику деньги. Из кареты он вынес меня на руках, опасаясь, что сбегу. Куда нёс, не видела. Слышала шаги позади нас.
— Открой дверь, — скомандовал он слуге. — Если не позову, не входить без разрешения.
— Слушаюсь, барин.
Нестор вошёл в помещение, ногой закрыл за собой дверь, поставил меня на пол и с яростью сорвал мешок.
— Ба, какой лакомый кусочек… Вот это да. Угодила Вероника, ай да подарочек! — Возбуждение заговорило в голос: лицо покрыл лихорадочный румянец, в глазах пылал огонь. Нестор тяжело дышал.
— Как же я упущу такую удачу? Не отдам Долинскому, моей будет. — Нестор всё решил.
— Кто вы? Я вас не знаю, — пятилась, желая отдалиться от него.
— Вот и хорошо, сейчас познакомимся.
— Где я?
— В нашем имении.
— Зачем вы привезли меня сюда?
— Как зачем? Самой бы догадаться.
— Немедленно отпустите, слышите? — крикнула я.
— Вы за кого меня принимаете? О нет, прежде всего, позабавлюсь всласть, после — подумаю. А вдруг мне понравится? Отказываться от лакомства не привык. — Похититель изнемогал в нетерпении. Он на ходу сбрасывал с себя вещи, пока не остался в нижнем белье.
— Мой брат служит государю, он так не оставит ваш неблаговидный поступок. Обещаю, будут большие неприятности с последствиями. Вы затеяли плохое, неблагородное дело.
— Ха-ха-ха-ха… — зашёлся он от смеха. — Нашла, чем пугать. Не забывай, крошка, здесь я решаю, что делать. Тебе советую приветливой и ласковой быть со мной. — Графский сын стал приближаться ко мне.
— Не подходите, не то за себя не ручаюсь.
— Ты мне всё больше нравишься. — У него раздувались ноздри, глаза налились кровью от возбуждения, он смотрел на меня из-под бровей.
Мне стало ясно: «Придётся сопротивляться и бороться до последнего».
И тут я вспомнила напутственные слова крёстной. Действительно, спасибо тяжёлому физическому труду, которым я занималась в монастыре, хватило сил поднять относительно небольшое кресло, что стояло рядом и приложить немало усилий, чтобы швырнуть в сторону насильника. Нестор свалился на пол и обозлился на меня. Он пыхтел и недовольно бормотал себе под нос. Я стала звать на помощь, громко крича. Но враг не унимался, помятый креслом, он поднялся и пуще прежнего разгневался, готов был меня разорвать на куски. Разъярённое животное двигалось на меня и рычало. Я вся задрожала от страха.
На моё удивление внезапно пришла помощь — открылась дверь, в комнату ворвался представительный человек в красивом, золотом расшитом халате, его глаза выдавали испуг. Он держал в руке канделябр с зажжёнными свечами.
На вышивке гладью в верхнем углу халата я разглядела герб графства Гомельских.
«Сам граф пожаловал». — Я перевела дух.
— Что здесь происходит?! — гневно спросил у сына отец.
Нестор не ожидал увидеть его на своей половине.
— Я тебя спрашиваю, что происходит в моём доме? И почему ты в неглиже в присутствии девушки?
— Гостей принимаю, что, не видишь? — выпалил невпопад младший Гомельский.
— Я вижу. Именно вот таким образом принимают гостей солидные люди? — Граф перевёл взгляд на меня.
— Прошу прощения, милая барышня. Может быть, вы мне объясните, что всё это значит? — он рукой указал мне на перевёрнутое кресло с обломанной ножкой, разбитую вазу и треснутое зеркало над комодом.
— Ваше сиятельство, этот человек незнаком мне, схватил на улице, когда я возвращалась домой с выставки, закрыл голову мешком, обвязал туго вокруг шеи, чтобы я не смогла выпутаться и сбежать. Как вещь затолкнул в карету и привёз сюда.
В глазах графа пробежала молния, он негодовал.
— А потом, что было потом?! Я слышал крики.
— Что было потом? У него лучше спросите. Не могу говорить, простите. — Слёзы побежали из глаз, не было сил удержать их.
— И ты ей веришь? Сама мне навязалась. А сейчас всё выдумала. Лгунья… — завопил графский сынок.
— Замолчи, негодяй. Не позорь меня перед девушкой. По одному твоему виду ясно, что правду говорит наша гостья, вернее, твоя пленница.
— Простите, вы не могли бы назвать своё имя? — обратился граф ко мне, снижая тон голоса.
— Княжна Нина Андреевна Ларская, — присела я в реверансе с опущенной головой, глотая слёзы.
— О боги! Вы дочь покойного Андрея Гавриловича — юридического советника государя?
— Совершенно верно, ваше сиятельство.
— Нина Андреевна, голубушка, считаю своим долгом попросить у вас прощения за случившееся недоразумение и пригласить ко мне. Здесь вам оставаться не следует. На моей половине и поговорим обо всём. Вы не будете возражать?
— Нет, ваше сиятельство. Вы вызываете доверие и располагаете к общению.
— Прекрасно. Пойдёмте, я сопровожу вас. А с тобой… — Граф сдержался только потому, что не хотел выяснять отношения в моём присутствии. — Мы завтра поговорим. Пора ставить точку. Сколько можно терпеть твои выходки? Ты своим безобразным поведением позоришь доброе имя нашего рода. Хватит, — строго заявил он сыну.
Здесь так необычно
Граф Гомельский своим отношением расположил меня: он успокаивал, уговаривал, объяснял, что не надо расстраиваться — всё образуется. Уверял, что никогда больше ничего подобного не повторится — немедленно примет меры. Я слушала, понемногу пила чай и старалась не возвращаться в мыслях к поступку его сына. Одно мешало: от сильного потрясения судорожно сжималась вся внутри и долго не могла прийти в себя. Меня преследовали бешеные глаза похитителя и звериное выражение его лица. Константин Львович отвлекал, рассказывая о своей супруге, о том, как они дружно жили. Поделился со мной, чем занимался в молодости и чем увлекался долгие годы. Рассказывал, что и до сих пор его волнует эта миссия, но уже не так усердно принимает участие.
— Сил поубавилось, — как он выразился.
— Вы знаете, моя матушка занималась благотворительностью, и я бы хотела продолжить дело её жизни.
— Всячески одобряю. Я помогу вам по мере сил, если не возражаете.
— Что вы? Буду рада любому совету и дружеской помощи. В этом деле требуется много горячих сердец.
— Вы правы. Слава Богу, вам лучше. Отвлеклись, и хорошо. — Граф как-то странно посмотрел на меня.
— Да, немного отпускает. Вы меня спасли, благодарю вас.
— С ним я разберусь, не сомневайтесь. Давайте сделаем по уму. Я отправлю посыльного к вашей тётушке, чтобы она не волновалась и знала, что племянница загостилась у меня. Вы устали, не так ли? Переволновались. — Я кивнула. — Мы поужинаем, и служанка проводит вас в комнату для гостей, отдыхайте. А утром к завтраку — добро пожаловать. Затем сопровожу вас домой. Согласны?
— Спасибо за доброту и заботу. Тронута. Ваше сиятельство, вы читаете мысли? Едва держусь на ногах. Благодарю, ваша проницательность поражает.
— Это мелочи. Так и сделаем. Желаю вам хорошо отдохнуть, набраться сил и успокоиться. — Граф подошёл ко мне и поцеловал руку. Он позвонил в колокольчик.
Не прошло и минуты, как постучались в дверь.
— Входи, Арина, — пригласил он служанку, которая незамедлительно появилась на пороге.
— Стол накрыт?
— Да, барин.
— Нина Андреевна, прошу вас.
За ужином так, между прочим, граф Гомельский сказал:
— Ниночка Андреевна, я всё думал и настроился открыться вам.
— Что-то не так, ваше сиятельство?
— Не волнуйтесь. Сейчас вы всё узнаете. Сами видите, я очень одинок. Веду затворнический образ жизни. Нет, я, конечно, выезжаю, когда нужно, принимаю участие в благотворительных аккордах. Иногда в собраниях встречаюсь с единомышленниками. Отдыхаю на даче за городом. Веду переписку с оставшимися в живых старыми друзьями. Но всё это ширма. В душе пустота. — Граф пригубил ароматный напиток в фигурной фарфоровой чашечке с кокетливой ручкой.
