Война сердец (СИ) - "Darina Naar" (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Эстелла промолчала, закусывая губы — имя Данте причиняло ей боль. После их встречи в «Маске» она пожалела о своём поступке. Ну что за дура? Данте было плохо, он умолял её остаться, а в ней взыграла гордость. Но ведь она его любит, любит по-прежнему. Она бы всё отдала, чтобы Данте стал таким, как раньше. В приступе раскаяния Эстелла три раза наведывалась в «Маску», но Данте так и не встретила — по словам сеньора Нестора он уходил и приходил, когда ему заблагорассудится. Эстелла испытывала и сожаление, и облегчение, не зная как смотреть Данте в глаза. И её начало тянуть к Маурисио, тянуть физически. Душой она была к нему холодна, но, когда он приходил к ней по ночам, Эстелле было хорошо. Но ведь не любит же она Маурисио? Много раз задавала она себе этот вопрос, и ответ был один: нет, не любит. Но ей нравился сам момент их близости. Она ругала себя за это. Какой-то низменный инстинкт. Может, это из-за одиночества? Ей просто не хватает любви.
От размышлений Эстеллу оторвали жалобы Сантаны. Та сетовала, как она несчастна и по жизни ей не везёт. В кои-то веки влюбилась в мужчину и вот на тебе. Ну неужели она такая страшная, что никто не может её полюбить искренне?
— Никакая ты не страшная, Санти, а очень даже красивая, — заверила её Эстелла. — Просто Клементе любить не способен. Но я уверена, ты ещё встретишь достойного человека. Дорогая, тебе надо взбодриться. Ты не забыла, что сегодня свадьба моей мамаши? Ты уже приготовила наряды?
— Угу, они ещё часа два назад уехали в «Ла Герру», вместе с нарядами тёти Амарилис.
— Вот и здорово! Смотри, время час дня. Нам скоро уезжать, а то опоздаем на венчание. Давай-ка, Санти, иди в ванную и умойся. Ты же не поедешь на свадьбу с красными глазами и распухшим носом.
Спустя час, подруги в сопровождении Маурисио, Матильде и её мужа Хосе Деметрио (он едва доставал ей до плеча и был лыс, что твоя коленка) покинули замок. Мисолина, которая три раза за эту неделю поцапалась с Матильде, поехала в одном экипаже с Бертой и сеньором Альдо. Эстеллу это обрадовало, хоть не придётся все три часа слушать её гадости.
Дорога Эстелле была знакома — когда-то они с Данте ездили по ней в «Лас Бестиас». Правда, «Ла Герра» располагалась в другом месте, но сердце Эстеллы трепетало: знакомые пейзажи, запахи, звуки... Дымок, что тянулся из труб эстансий, мычание, кряканье, кваканье. Данте... Когда-то они скакали здесь верхом и она вдыхала запах его волос, прижимаясь к его спине. И как же она могла отвернуться от него? Это же её Данте, её родной, любимый. Он подарил ей незабываемые мгновения. А сейчас ему нужна её поддержка, её любовь. Ну ничего, когда она вернётся со свадьбы, то пойдёт в «Маску». Скажет много «приятностей» Клементе и извинится перед Данте.
Сантана молча разглядывала свои шёлковые перчатки. Маурисио расположился на козлах рядом с кучером, а Матильде и её муж, сидящие напротив Сантаны и Эстеллы, вполголоса переговаривались. Эстелла не вслушивалась в их беседу. Глядя в окно, она трогала пальцем обручальное кольцо. То выпускало струйки дыма, незаметные для окружающих, но много значащие для Эстеллы. Кольцо живо, и любовь их с Данте жива.
Через три часа экипаж остановился у одноэтажного, длинного дома из красного камня. Плоская крыша-асотея его была превращена в комнату отдыха — на ней стояли лежанки и кресла.
Дом окружал забор, резной и невысокий, а вокруг раскинулись пастбища. Зелёные-зелёные, они стремились в бесконечность залитого солнцем горизонта. Несколько деревянных хлипких домиков — жилища батраков, — а также конюшня и загоны для скота прятались за домом. Перед входом росли яблони, груши, сливы и вишни. Меж ними то тут, то там белели скамеечки, а садовые дорожки были выложены булыжником.
Сквозь кроны деревьев просматривалось и место для венчания. Пастбище, чуть на отшибе, было огорожено кадками с цветами. В центре выставили алтарь, а по бокам от него множество скамеек. Работа домашних слуг и батраков кипела вовсю: кто-то укреплял алтарь, кто-то устанавливал столы для еды, кто-то убирал мусор. Работники весело перекрикивались, ржали лошади и лаяли собаки, носящиеся без привязи, — два огромных бульдога.
— Боже мой, ужас какой-то! — с негодованием воскликнула Матильде. — Куда это мы попали? Я думала, тут цивилизация, а тут животные всюду. Смотрите, там вон коровы пасутся! — она ткнула пальцем вдаль, где паслись четыре пятнистых коровы. — У алькальда такой красивый особняк на Бульваре Конституции, можно было устроить свадьбу там. Зачем мы притащились в эту глушь, уму непостижимо?! Здесь же грязно!
— Не думаю, что невеста это оценит, — ухмыльнулся Хосе Деметрио, помогая дамам выбраться из экипажа.
Они спустились, и каблучки их утонули в мягкой траве.
— Боже мой! Да я испорчу тут все свои туфельки и платья! — возмущалась Матильде, обмахиваясь ажурным веером, напоминающим сеть паука.
— Здесь же воняет навозом, фи-и, — Сантана заткнула нос двумя пальцами. К удивлению Эстеллы она мигом вернулась к облику брезгливой аристократки, хотя недавно уверяла, что готова жить с Клементе хоть в конюшне.
— А мне тут нравится. Свежий воздух, травка, животные, что может быть лучше? — Эстелла захлопала в ладоши, когда мимо них прошествовало утиное семейство: мама-утка и орава утят. Она ощутила дух свободы, тот самый, что испытывала в дни пребывания в «Лас Бестиас». Дух вольной жизни, казалось, уже потерянный для неё навсегда. — Поглядите, какой вид! — Эстелла окинула взором бескрайние пастбища. — Тут можно бегать или скакать на лошади, вперёд, вперёд, вперёд! И никогда не найти конца. Летать как ветер!
— Фу-у-у, какой кошмар! — поморщилась Матильде. — Я всегда говорила Маурисио, что в вас врождённые плебейские замашки, дорогая невестушка. Немудрено, ведь ваш отец был каким-то крестьянином, если я не ошибаюсь. Какая гадость! Это надо же так неудачно породниться с простолюдинами, — и Матильде состроила скорбное лицо. Эстелле захотелось пнуть её и её мужа, чьё глупое хихиканье напоминало блеяние овцы.
— Закройте рот и не смейте оскорблять моего отца! — выплюнула сквозь зубы Эстелла. Как же она ненавидит эту дрянь Матильде Рейес!
— Прошу вас, дамы, не надо ссор! — вмешался Маурисио. И вовремя, ибо Матильде уже замахнулась на Эстеллу веером. — Мы приехали на чужую свадьбу и не можем устраивать тут базар.
— Вы правы, маркиз, — кивнула Эстелла. — Но умоляю вас, велите своей сестрице меня не доставать. Если она ещё раз оскорбит меня или кого-то из моей семьи, я пну её ногой.
У Матильде ноздри раздувались от ярости, но взгляд Маурисио заставил её прикусить язык. Она молча окатила Эстеллу волной презрения. Та, скорчив в ответ рожу, взяла Маурисио под локоть, и все впятером, включая Сантану и Хосе Деметрио, направились к дому.
Дверь была открыта настежь. Два здоровенных негра в красных ливреях встречали гостей, кланяясь в пол.
Эстелла вертела головой, осматривая округу, и в глаза ей бросилась надпись у входа:
«Эстансия «Ла Герра»».
«Войны между рассудком и сердцем, между душой и телом, что происходят глубоко внутри нас и невидимы вооруженным глазом, хуже любой смертоносной войны. Живите разумом и берегите сердца».
Эта надпись отразила всё, что горело у Эстеллы в душе. Война чувств и разума, война двух сердец — её и Данте, сердец любящих, но раненых. Война друг с другом и со всем миром за собственное счастье. Она началась одиннадцать лет назад, в день, когда волшебство юного синеглазого мальчика покорило её. И до сих пор не могут они вырваться из этой глупой, бессмысленной, беспощадной борьбы за любовь.
Эстелла взглянула на холодный, жёсткий профиль Маурисио. Нет, она его не любит. То, что она испытывала в моменты близости с ним — это реакция её тела, инстинкт, что просыпается от недостатка любви и ласки. Но это мизер, капля, одинокий цветок среди пустыни. Данте же дарил ей целый мир, мир бескрайний и удивительный, принадлежащий лишь им двоим.
«Прости меня, Данте, — подумала Эстелла. — Когда я вернусь в город, я приду к тебе. Приду насовсем. Я не могу без тебя. Мы не должны воевать друг с другом. Наша любовь жива, она есть, она бьётся в наших сердцах, и мы не имеем права её убивать».
