Абордажная доля - Кузнецова Дарья Андреевна (полная версия книги .TXT) 📗
— Пей, только медленно, очень маленькими глотками, задерживая воду во рту. Насколько я могу судить, она вполне пригодна.
— А ты? — смущенно спросила я: на дне плескалась пара глотков. Клякса не ответил, лишь выразительно выгнул бровь, и я, стушевавшись, приникла к «чаше».
Очень хотелось не удовлетвориться парой глотков, а осушить по меньшей мере половину такой посудины, но я с трудом заставила себя выполнить указания мужчины.
Наверное, это была самая вкусная вода в моей жизни, даром что тоже отдавала гнильцой. Конечно, хотелось еще, но и эти несколько капель принесли облегчение.
— Как ты? Цела? — спросил Глеб, забирая у меня посудину.
— Да, более-менее. Спасибо тебе большое! И за вот это падение, и за воду, и за… спасибо, в общем. Мне кажется, я сама точно покалечилась бы!
— Сама бы ты сюда не попала, — поморщился он. — Пойдем, а воды по дороге наберем.
— А… куда? — растерянно спросила я, оглядевшись. — Мы не будем ходить кругами?
От горизонта до горизонта раскинулась плоская угрюмая равнина. Ее устилала та самая буро-зеленая масса, в которую мы плюхнулись, где-то более светлая, разбавленная водой, где-то — собирающаяся в комки. Плотная пелена дождя свисала с низких, желтовато-серых, тоже словно бы грязных облаков. И все. Ни камня, ни дерева, ни какого-то другого ориентира.
— Что-то мне подсказывает, что именно здесь разницы нет, — со смешком ответил Клякса. — А идти надо. Ты не чувствуешь? Если стоять на месте, начинаешь вязнуть, так что нужно шевелиться.
— Ой! И правда, — пробормотала я, с усилием выдергивая ногу из вонючей трясины, и добавила с нервным смешком: — Какое неприятное ощущение, как будто кто-то за ногу схватил.
А в следующее мгновение мое бедро опалило жаром от скользнувшего совсем рядом энергетического сгустка — выстрела.
— Ты чего? — выдохнула я, испуганно уставившись на Глеба.
Тот без объяснений рывком придвинул меня ближе, опять выстрелил. Развернулся вполоборота, пальнул еще раз.
Кажется, началось то, ради чего нас сюда бросили. Из жижи под ногами поднимались… существа. Зеленоватые змеи-щупальца, волосатые твари, похожие на огромных облезлых собак, и человекоподобные образины, от одного вида которых к горлу подкатывала тошнота: они напоминали ходячие гниющие трупы.
Клякса опять повернулся, дернул меня, выстрелил снова.
— Шевелись! — рявкнул коротко.
— Но как?.. Куда?! Я же не знаю… — промямлила беспомощно.
Новый рывок, опять выстрелы.
— Танцевать умеешь? Тогда танцуй! — процедил мужчина.
Не веря, что все это происходит на самом деле, я постаралась выполнить короткий приказ. Неуверенно положила ладони Глебу на плечи и попыталась представить, что вокруг нет ничего — ни липкой жижи под ногами, ни омерзительных тварей, ни бесшумных вспышек выстрелов. Просто такой странный танец на три вальсовых счета, которые я, как заклинание, шептала себе под нос.
Получилось не сразу, но совместные занятия на корабле пошли впрок, за эти несколько дней я научилась чувствовать Глеба как партнера. С ним было легко в танце: наши тела понимали друг друга, и оставалось вынудить разум отступить, не мешать. Вскоре мерный ритм начал управлять движениями — и моими, и Кляксы, и даже, кажется, поднимающихся из жижи под ногами существ. Сердце в груди стучало размеренно, в такт, не поддаваясь пульсирующему где-то в горле страху — глухому, тусклому и обыденному, вроде застарелой утомительной привычки.
Восприятие сделалось обрывочным, разум цеплялся за отдельные яркие детали. Ощущение твердой прохлады брони под ладонями. Щекочущие кожу струйки воды, сбегающие по рукам, лбу, щекам, шее. Облепившие лицо волосы. Бьющий в нос запах гнили и гари, дерущий небо и скручивающий пустой желудок в узел. Срывающиеся с подбородка Глеба капли — совсем рядом, перед глазами. Плотно сжатые тонкие губы мужчины — неподвижные, спокойные, словно высеченные из мрамора.
Раз — шаг, два — поворот, три — выстрел. С двух рук, спокойно, механически. Проходили минута за минутой и складывались в вечность: казалось, что этот безумный танец никогда не закончится.
О том, что это «никогда» неприменимо к зарядам излучателя, я старалась не думать. Ведь Клякса был уверен, что это испытание, а не изощренный способ убийства, — значит, до рукопашной с тварями не дойдет. И ведь кто-то проходил эти испытания раньше, а они наверняка уступали моему измененному — совершенной машине для убийств.
Все закончилось неожиданно. Сделав очередной шаг, Глеб просто остановился, придержал меня за талию одной рукой. Мои ноги в то же мгновение подогнулись от усталости, словно именно этого сигнала и ждали. Я повисла на мужчине, вцепившись в броню.
— Живая? — уточнил Клякса с легкой насмешкой в голосе.
— Сложно сказать, — пробормотала, прислушиваясь к ощущениям. К боли от синяков добавились гул в ногах и тик правой икроножной, которую свело от усталости. — Ведь если что-то болит, значит как минимум нервная система существует и даже работает…
— Логично, — легко рассмеялся Глеб, возмутительно спокойный и свежий, как будто произошедшее было для него легкой разминкой и жизнью он только что не рисковал.
А впрочем, что я знаю о его прошлом? Умение убивать без колебаний бывает врожденным только у психов, а Клякса даже слишком нормальный, особенно в сравнении со своим окружением. Может, для него это и впрямь рядовое событие, далеко не самое страшное в биографии.
— Ты молодец, хорошо держалась, — похвалил Глеб, осторожно пытаясь утвердить меня на ногах. — Сможешь постоять немного? Мстить, так до конца.
— Кому? — растерянно уточнила я. Ноги, конечно, тряслись, но вроде бы больше не подгибались.
— Вот этим всем. — Он неопределенно кивнул в сторону.
Я первый раз за последнее время оторвала взгляд от мужчины и осмотрелась. Лучше бы я этого не делала! Пейзаж вокруг заметно разнообразился новыми деталями: торчащими из бурой жижи трупами. К горлу подступила тошнота, и я поспешила зажмуриться, дав себе возможность привыкнуть и перетерпеть. Конечно, в морге нам всякое показывали, и тухляков — в том числе. Может, если бы я пошла учиться на патологоанатома или судмедэксперта, меня бы и такой пейзаж не задел, но сейчас это было все-таки слишком.
— И как ты собрался им мстить? Ты вроде и так их убил.
— Они-то нас явно не просто убить собирались, но еще и отобедать.
— Ты что, серьезно?! — Я от неожиданности открыла глаза и уставилась на измененного, который невозмутимо разглядывал ближайшие останки волосатой твари. — Ты это есть собрался?!
— Сначала нужно уточнить, насколько оно съедобно. Если все нормально, то — да, не вижу причины этого не сделать, — невозмутимо ответил Глеб, что-то переключил в настройках излучателя и с его помощью отделил от туши лапу. Я поспешила отвести взгляд и уставиться в небо: оно в нынешних обстоятельствах оказалось единственным, на что можно было смотреть без отвращения. А еще оно дарило крупные капли дождя, которые можно было ловить губами и катать на языке.
— Да лучше вообще ничего, чем это!
— Не согласен, — возразил Клякса. — Все эти развлечения отнимают много сил, нужно восстанавливать энергетические потери организма. Других источников у меня нет. Хм, вроде бы не ядовито… Точно не будешь? Есть два варианта: сырое и слегка подгорелое. Эта пушка на малой мощности плохо подходит для готовки.
— Точно, — проворчала я. — Ты специально издеваешься, да?
— И да, и нет. Я действительно собираюсь это есть и действительно рекомендую тебе перешагнуть через собственную брезгливость, потому что неизвестно, когда еще представится возможность съесть хоть что-то. Но твоя нервная реакция меня веселит. На, попробуй. Представь, что это дичь, какая-нибудь утка.
Глеб подошел вплотную и протянул мне небольшой бесформенный кусок мяса, слегка подгорелого, но ничего ужасного в нем и вправду не было — если не вспоминать об источнике происхождения этого продукта.
— А как ты определил, что оно съедобно? И воду раньше признал пригодной?
