Несвершенное (ЛП) - Бреннан Сара Риз (библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Ну что, сволочь, — спросила Анджела поверженное тело Росса, — теперь дошло?
Она такая злюка, однажды поведала ей Никола Прендергаст, и Холли кивнула, потому что хотела нравиться Николе. Анджеле Монтгомери не приходилось быть такой грубой все время. Ей ничего не стоило быть милой. Холли не знала об этом. Когда-то ей казалось, что быть милой — это чего-то да стоило, даже если всякий раз, когда Холли улыбалась просто так, она чувствовала себя еще незначительнее. Энджи была умной и грубой, с ее языка слетало все тут же, стоило этому прийти ей в голову. Она могла заставить любого, кто отважился перейти ей дорогу, сожалеть и не испытывала при этом ровным счетом никаких угрызений совести. Она могла даже бесчувственное тело довести до белого каления своим сарказмом. Она была очень злой и этим всегда вызывала у Холли улыбку.
Холли была немного обеспокоена физическим состоянием Росса.
— Э-э, я слышала, что травма головы — это вообще-то серьезная штука. Все не так, как в кино. Это может привести к необратимым последствиям.
— Я слышала ровно то же самое про горящие дома, — выплюнула Анджела, как будто сама была огнем, разбрасывающимся искрами.
Холли знала, как тяжело было Энджи отпустить Кэми, оставив без помощи. Лиллиан Линберн, отправившая за ней мальчиков, самонадеянно взяла руководство на себя, и поэтому кто-то должен был охранять периметр. Но это не означало, что Холли хотела кого-нибудь убить, или позволить Энджи сделать это.
Она молчала, думая о том, как сформулировать свои сомнения. Она не знала, что было написано на ее лице, но Энджи протянула:
— Ой, да брось… — и опустилась на колени, чтобы проверить пульс Росса.
— Он жив, — сказала она скучным голосом, и Холли с облегчением шумно вздохнула. — Это лучшее, что я могу для него сделать. Мне все равно: излечат ли его дьявольские чародеи-дружки или отправят в больницу и принесут ему дьявольскую, волшебную корзинку с фруктами.
Холли едва успела перевести дух, как впереди ее ждал новый удар. Она увидела, что в ночи движутся темные силуэты. Это были ее родители, и они шли прямо на нее.
Холли почувствовала онемение. Она должна была знать, что Роб Линберн отправит больше людей, а не одного Росса, чтобы доделать работу.
Она встала однажды между своим отцом и Энджи, в великой битве на главной площади города. Ее отец отступил, подняв руки, словно сдаваясь, а затем направил их на другого чародея Лиллиан Линберн, который умер позже той ночью. Холли даже не помнила, кто это был. Все, что она помнила, что стояла на коленях рядом с Энджи на булыжной мостовой, обедневшей за ночь, но обагренной теплой кровью, и была так благодарна, что с Энджи все было в порядке, и что ее отец не поставил верность Робу Линберну выше своей дочери.
Она была самой младшей в семье, самой младшей девочкой. Никто особо не хотел ее, когда она родилась, и у нее не было причин думать, что раз она родилась, то впечатлила их достаточно, чтобы заставить изменить свое мнение о ней. Единственным достоинством Холли, по мнению родителей, была приятная внешность, но это было не так уж важно.
Все складывалось так странно и ужасно. Ночной ветер взлохматил ей волосы, а в ушах застучала кровь. Родители смотрели на нее так, как будто любили ее. И теперь ей было страшно, что она сама причинит им боль, в попытках остановить их, чтобы они не причинили боль тем, кого она любила. Ведь теперь любовь превратилась в обоюдоострый меч, который причинит всем еще больше боли.
— Мы не хотим, чтобы ты пострадала, детка, — сказала мама, будто прочитав мысли дочери.
— Холли, ты никогда не была семи пядей во лбу, но это уже слишком, — сорвался отец. — Считаешь, у вас есть надежда, выстоять против Роба Линберна и Ауримера? Не нам решать, как будет лучше. Сделка заключена. И мы выполняем ее условия, поколение за поколением.
— Так ты готов сжечь дотла дом с детьми, потому что Роб Линберн говорит, что тебе делать, и ты решил больше никогда не думать самостоятельно?! — Закричала Анджела сзади. — Как ты смеешь называть дочь глупой из-за того, что она не хочет быть в стаде овец?
— Она не чародей, — прошептала мама Холли. — Мы можем легко пройти мимо, если Холли будет просто стоять…
Анджела подняла дубину, а отец Холли поднял руку.
Анджела посмотрела на свою дубину. Она загорелась, но недостаточно сильно, чтобы поджечь ее — пока нет. Она скривила рот и пожала плечами.
— Спасибо, — сказала она, и бросилась на отца Холли.
Пламя поглотит дубину через мгновение, но в это мгновение та продолжала оставаться орудием. А потом воздух наполнил запах горелой ткани — загорелась рубашка Хью Прескотта. Мать Холли метнулась в сторону Энджи, но Холли встала у нее на пути. Она встала перед Энджи, с лицом, обращенным к родителям, прежде чем Энджи пришлось бросить дубину.
— Я не отступлюсь! — закричала Холли. — Стойте на месте! Вы должны сдаться, потому что я буду бороться!
Она увидела, как лицо ее отца перекосило от злобы, кто-то из них перешагнул черту, подтолкнув его к самому краю. Она видела, как поднялись его руки и напряглись — очередной дурацкий жест с его стороны, как если бы она собиралась свалиться от физического удара.
Порыв ветра сбил Холли с ног, подбросил в воздух и жестко ударил о землю. Девушка беспомощной куклой покатилась вниз по холму. Она задыхалась, во рту была кровь, но не воздух. Холли видела, как его большие, тяжелые ботинки приближались к ней, каждый шаг отдавался раскатом грома. Она не забыла, как была разбужена этими ботинками, когда они шагали по каменному полу в кромешной тьме. Она помнила и промозглые, холодные утра, когда отец работал в полях, а мама талдычила, что он гнет спину ради них и только ради них.
— Хью, нет, нет! — пронзительно закричала ее мать, и бросилась между ними, закрывая Холли вид тех грязных ботинок из растрескавшейся кожи. — Не трогай мою маленькую девочку!
Анджела колебалась. Она бросила дубину, но Холли знала, что она пошла бы на них с голыми руками — только теперь они все были в ожидании, слушая, даже отец Холли.
— Послушай меня, — быстро проговорила мать. — Если мы заберем молодого Росса и скажем, что просто обязаны были забрать его в безопасное место, никто не станет возражать… это ведь правда, не так ли? Что, если мы просто уйдем, а? Нет необходимости как-то вредить Холли. Оставим это кому-нибудь другому. Ну что же ты, решайся.
Холли приподнялась, чувствуя боль. Страшно болели ребра. Ладони девушки впились в холодную землю.
— Он убил Эдмунда! — выкрикнула она полным ртом крови.
Повисла пауза, и Холли показалось, что может быть это просто молчание, ничего не значащее, но потом она услышала, как отец спросил, грубо и скупо:
— Что?
Холли не смогла опять подняться. Она говорила, а глаза смотрели в землю, горькую землю, скрипевшую на губах.
— Роб Линберн убил дядю Эдмунда. Он не сбежал, он не хотел оставлять Лиллиан, он не хотел оставить вас. Роб запер Джареда с… с тем, что от него осталось. Ты ненавидел своего брата, который оставил тебя страдать, но он этого не делал. Он пострадал. Он умер. Роб Линберн убил его. Он никогда не покидал Разочарованного Дола. Он умер, когда ему было семнадцать.
— Это ложь, — хрипло произнес отец.
Холли подумала, что она, возможно, совершила ошибку: отец, когда ему преподносят то, чего он не хочет слышать или не может понять, становится сбитым с толку и взбешенным одновременно. Она не хотела, чтобы ей снова было больно, и она не позволит причинить боль Энджи. Она сделала еще одну попытку приподняться.
Она видела, как мать разворачивала к себе тело огромного мужа, ее маленькие руки твердо лежали на его плечах.
— Хью, Хью, это какая-то бессмыслица. Ты ведь не помнишь, чтобы она когда-нибудь лгала, правда? Холли не лгунья. Она верит в это, раз так говорит. Может быть, кто-то солгал ей, а… а, может быть, они не лгали, но мы больше ничего от нее не добьемся. Мы же решили уйти, помнишь? Так пошли.
Многие их семейные разборки заканчивались именно так — мама поглаживает и уговаривает папу, и на этом все заканчивается. Это было так нормально, что казалось странным и ужасным на фоне горящей магией ночи.
